— Нет подожди.

Схватил за руку и снова привлек к себе.

— Поцелуй меня. Я хочу, чтоб ты меня поцеловала. Сама.

И глаза диким огнем горят. Пугающим, слишком голодным и вместе с тем злым.

— Давай. Я жду.

Я приподнялась на носочки и ткнулась губами ему в губы.

— Целуй… как я тебя целовал. Учись делать то что я хочу.

Внутри поднялась волна протеста.

— Нет!

— Нет?

Стиснул мои скулы пальцами.

— Не боишься, что я тоже начну говорить тебе нет. Например, когда ты будешь умолять меня не отправлять Амину обратно к ее родне.

— Ты обещал, — просто нала я едва шевеля губами из-за болезненности в тех местах, где его пальцы давили мне щеки.

— Верно, обещал. Я свое обещание выполнил и привез ее сюда с тобой, но разве я обещал, что не отправлю ее обратно?

Я тут же потянулась к его губам, но отпрянул назад.

— Не хочу сейчас. Ночью целовать будешь.

Мы приехали в гостиницу уже за полночь. Рамиль меня привез. Аднан с нами не поехал и молилась чтобы он ушел к своей жене и остался там, чтобы не приходил ко мне… не трогал меня. Потому что страшно, потому что глаза его видела и точно знала — не будет по-хорошему и нежно. Рамиль долго смотрел на меня еще в машине, молча. Когда в номер поднялись протянул мне флягу, украшенную серебристыми цветами.

— Давай, Альшита, большими глотками пей. Глаза закрой и глотай. Трястись перестанешь и расслабишься.

— А что это?

— Лекарство, что ж еще.

Я с недоверием посмотрела на евнуха, взяла флягу и зажмурившись глотнула, обожгло горло, хотела выплюнуть, но проклятый араб, придержал мне затылок и флягу, сдавил и я вынужденно глотнула еще несколько раз. Когда выпустил я задыхалась и тряслась всем телом еще больше, хватаясь за горло мне тут же дали стакан, и я отпила воды, задыхаясь и силясь сделать хоть один вдох.

— Что это? Это коньяк? Водка? Что это за дрянь ты мне дал.

— Хорошо выдержанный шотландский виски. Друг привез пару месяцев назад.

— Вы… вы ведь не пьете, Вам нельзя.

— Конечно не пьем. Ты разве видела, чтоб я пил? Это ты пила, а я нет.

И расхохотался… а я почувствовала легкое головокружение и как по телу разливается тепло, как расходится кругами от шеи вниз по груди, по ребрам к животу, вызывая приятный трепет. Жуткий страх начал отступать, освобождая место истоме и слабости.

— Вот так-то лучше и глаза начали блестеть.

Он вышел из моей комнаты, а я чуть пошатываясь подошла к зеркалу. Остановилась у своего отражения, рассматривая его и трогая волосы. Интересно если их обрезать, то я перестану ему нравится? И он отпустит меня? Ответ знала и я, и мое отражение. Не отпустит.

Я обернулась к двери и вдруг дух захватило — евнух когда вышел не последовало характерного щелчка. Неужели меня забыли закрыть? Подошла к двери и тихо повернула ручку. Не заперто! О боже! Не заперто. Осторожно толкнула ее и вышла в коридор — тишина и свет приглушен. Если я вот так просто спущусь и выйду мне ведь никто не помешает. Это ведь не тюрьма. Я осмотрела пустой коридор с обеих сторон и на носочках пошла к лифту. Потом передумала и пошла к лестнице. Так надежнее. Люди ведь чаще на лифте поднимаются и спускаются. Я спустилась вниз на один этаж, потом еще на один. Выглянула за дверь, ведущую к номерам и снова спустилась еще ниже. Сердце сильно колотилось в груди, а выпитый алкоголь придавал мне смелости. Я выпрямила спину и вышла в фойе. Там никого не оказалось, направилась к парадной двери и передумала, оглянулась назад — сзади еще одна дверь. Кажется, она ведет в парк за самим зданием. Я могу выйти там совершенно незаметно.

В эту секунду двери гостиницы распахнулись и вошел Аднан еще с двумя мужчинами. От неожиданности я чуть не задохнулась. Замерла на какие-то секунды, тяжело дыша и встретилась с ним взглядом. Его брови чуть приподнялись и губы изогнулись в кривой ухмылке — он все понял. О боже… боже. Что мне делать? Я ведь могу сказать, что хотела выйти в сад и… Надо просто вернуться в комнату. Просто подняться на лифте, войти в нее и закрыться изнутри. Я медленно ступая направилась к лифтам, кончики пальцев онемели от волнения или от выпитого виски, от которого все еще жгло в груди. Протянула руку и надавила кнопку вызова. Тяжело дыша, ожидая пока он приедет и молясь изо всех сил, чтобы Аднан задержался внизу со своими гостями.

Двери лифта разъехались, и я с облегчением выдохнула, когда они закрылись снова. Может быть он ничего и не понял. Я ведь еще не вышла из здания, я только спустилась вниз. Медленно выдохнув я приготовилась выйти из кабинки, как вдруг в разъехавшиеся створки вошел Аднан и схватив меня под локоть развернул к себе спиной и впечатал зеркало лифта.

— Покатаемся, Альшита? Или ты любишь на лестнице? А может поиграемся в саду. Куда ты шла ожидать меня? Расскажи!

Повел пальцем по моей шее убирая волосы в сторону.

— Или все же решила сбежать от меня?

— Нет.

— Что нет? Не решила? — ладонь легла мне на горло и слегка придавила.

— Кто-то оставил дверь открытой, — прошептала я и зажмурилась.

— Конечно. Рамиль оставил. Я сказал ему, что хочу поиграть. Я был уверен, что маленькая ледяная лгунья все же мечтает о побеге.

Развернул к себе и вдавил в стекло всем телом, тяжело дыша мне в лицо. Тронул пальцами мои губы потом схватил меня за подбородок.

— Ты кажется целовать меня хотела — так давай, целуй. Я хочу ощутить твой рот и язык. И не только на своих губах.

Я не понимала, что ему нужно от меня, я смотрела на его губы и мои собственные тихонько покалывало от воспоминаний насколько у него сочные поцелуи. Ткнулась ему в рот губами, но он удержал меня за волосы.

— Хочу твой рот не здесь… хочу, чтоб ублажала меня. Умеешь ублажать, Альшита? М?

Отрицательно качнула головой снова потянулась к его губам. Коснулась едва и тут он же сорвался впился в мои губы с гортанным стоном. От этого натиска мне стало нечем дышать и в то же время внутри в крови разгорался пожар, то тепло от выпитого виски вернулось и захлестнуло меня с головой. Я сама не поняла, как вцепилась в его волосы, выгибаясь ему навстречу, чувствуя, как сильные руки сдавливают мою талию. И тут же в голове вспышкой молнии, что это он меня ломал и насиловал, он клялся причинить мне боль. И у него есть жена. Силой уперлась ему в плечи пытаясь оттолкнуть, увернуться от поцелуев, а когда не вышло укусила его за губу, и он тут же отпрянул, а я ощутила во рту привкус его крови.

— Не прикасайся ко мне!

Усмешка кровавая, он так и не вытер кровь с губы, схватил меня за шею и снова впился в мои губы. Вдавливая в зеркало, раздирая на мне корсаж платья, не давая вырваться и вздохнуть, а я извивалась, вырывалась как могла, царапалась дикой кошкой, пока он не выкрутил мне руки и ударил несильно головой о стекло.

— Хватит! Все! Халас! Или ты покоришься. Кос ом ом ом омммак, или я высеку тебя. Шкурку твою сниму живьем. На глазах у всех. Или что мне сделать? Подарить кому-то Амину? Освежевать твоего коня? Кастировать Рамиля? Что будет для тебя столь омерзительным, что ты наконец-то перестанешь сопротивляться мне?! Хочешь я на хрен сожгу эту гостиницу?

Он просто ненормальный. Не знаю, как я не видела этого раньше, но он не в себе

— Ты не сделаешь этого.

— Еще как сделаю. Убью каждого на твоих глазах, Альшитааа, как же я хочу тебя… ледяная девочка… до безумия… — уткнулся лицом мне в шею и прижался к нежной коже у ключицы горячими губами, прижимая меня сильнее к зеркалу, задирая подол моего платья к поясу, проводя кончиками пальцев по кромке трусиков в паху и чуть ниже, заставив меня задохнуться. И ужас смешался с чем-то черным и запретным с чем-то имеющим терпкий запах его кожи и самого настоящего порока. Дернул корсаж платья вниз, обнажая мою грудь и я обессиленно уронила руки вдоль тела, позволяя ему смотреть на свое тело и дрожа под этим взглядом, как осиновый лист.

— Только не делай мне больно… пожалуйста.

Аднан хрипло выдохнул и сжав мою грудь обеими руками жадно прижался к соскам широко открытым ртом и меня пронизало возбуждением, когда его губы сильно втянули твердую вершинку, между ног что-то болезненно сладко кольнуло.

Он чуть присел, лаская мою грудь, сжимая то сильнее, то нежно поглаживая, заставляя меня закатывать глаза и цепляться за его волосы. И моя ненависть с ужасом, переплелась с диким возбуждением, я никогда такого не испытывала. Оно родилось там внизу живота и вилось у меня между ног, задевая набухший комок плоти, который я чувствовала впервые в жизни настолько сильно. Он дергался и пульсировал. Горячие пальцы Аднана погладили меня сверху по трусикам вызывая стон нетерпения и тут же скользнули под влажный шелк.

— Ты влажная… ты знаешь, что ты там уже влажная для меня и такая горячая.

Жарко зашептал мне в ухо и отыскал подушечками пальцев ту самую точку, которая так ныла и дрожала. Едва он ее коснулся мое тело пронизало током едкого наслаждения.

— Какая отзывчивая сегодня… чувствуешь, как хочешь меня, Альшита? Хочешь и притворяешься… хочешь и противишься. Тебе нравится, когда я трогаю тебя там?

Весь низ живота охватило жаром, казалось мое лоно набухло и нестерпимо болело, казалось, что, если эта боль не кончится я умру. Его палец потер клитор и скользнул ниже, поглаживая у самого входа.

— Я войду туда, когда ты кончишь… и ты примешь меня всего.

— Не надо, — жалобно и пьяно прошептала я, а сама потерлась о его руку и щеки тут же зарделись.

— Быстрее, да? Ты хочешь, чтоб я растирал тебя там быстрее?

Отрицательно качнула головой, и он остановился, у меня с губ сорвался стон протеста. Я хотела расплакаться от ненависти к себе и от того, что он сейчас контролировал это сумасшествие