Ульяна Соболева - 1000 не одна ночь

— Продиктуйте еще раз по буквам ваше имя и фамилию.

— Анастасия Александровна Е-ли-се-е-ва

— Евсеева?

— Е-ли-се-ева. От имени Елисей. Так кораб…

— Я уже поняла. — меня перебили на полуслове, — Просто не услышала вы не внятно сказали.

Молодая темноволосая женщина за небольшим письменным столом в уютном офисе выглядела очень стильно и респектабельно. Аккуратная стрижка, минимум косметики, ухоженные руки и длинные ногти. Вместо линз модные очки с тонкими золотыми колечками на дужках. Она внушала доверие и располагала к себе с первой секунды именно спокойным, рассудительным и холодным видом. Когда увидела ее в этом маленьком кабинете в старом районе города даже духом воспрянула. Потому что поначалу очень скептически отнеслась к мейлу, который пришел в ответ на мое объявление о поиске работы няней или сиделкой. Я уже несколько месяцев поднимала это объявление наверх, двигала за деньги, рекламировала, но безрезультатно. Меня вызвали на пару собеседований, но каждый раз я получала отказы. Чаще всего не подходил возраст, отсутствие опыта, не подходило, что не замужем и куча всего не подходила. Какие-то совершенно обидные мелочи вплоть до цвета волос. Типа такие светлые блондинки не отличаются умом. Куклы пустоголовые.

Одна так и сказала своему мужу едва я вышла за дверь их квартиры.

— Зачем мне эта Барби без мозгов? Глазами шлепает, волосы выбелила чему она моего ребенка научит? Тоже мне педагог. Глазами так и стреляла из стороны в сторону.

Стало очень обидно я даже расплакалась. Стреляла глазами потому что роскоши такой никогда не видела, а волосы у меня такие белые от природы. Какая-то мутация гена. Не альбинос, но есть некоторые отклонения. Маме это говорили еще когда она беременная мной была, что может родиться больной ребенок. Я родилась здоровой, но врачи все же думали иначе и каждый год проверяли меня на всякие патологии пока я не стала достаточно взрослой, чтобы отказаться от проверок.

У меня и цвет глаз не совсем обычный темно-синий, ближе к фиолетовому. Я стараюсь носить линзы или очки, чтоб люди не пялились и не шарахались. А из-за генетических проблем с кожей летом я могу сгореть до мяса и покрыться огромными пузырями. Поэтому даже в жару ношу длинный рукав и длинные юбки. Не люблю свою внешность мне кажется, что я ужасная. Может поэтому у меня и с парнями не складывалось. Отталкивала их моя неестественная белизна кожи и волосы. Люди не любят, когда кто-то от них разительно отличается. Таких обычно ненавидят и всячески гнобят. Меня не гнобили, так сложилось, но и друзей у меня особо не было. Только Лиза. Еще с самого детства.

Когда я стала постарше мы пытались мои волосы перекрасить, как и мои брови с ресницами. С бровями все вышло, а вот волосы никак не брали цвет только оттенки. Со временем и это перестало волновать. Я много училась, готовилась к поступлению на бюджет в педагогический и мне стало не до внешности. Особенно когда с папой случилось несчастье и пришлось помогать маме. Лиза к тому времени замуж вышла за своего Сержика и укатила в другой город. Общались мы с ней теперь лишь в переписке и по телефону.

«— Слишком ты молодая и яркая, Настя. Не хотят бабы тебя в свой дом впускать. Я б тоже не впустила. Оно конечно мужику своему доверяешь, но…зачем соблазн держать перед носом особенно такой экзотический. Это тебе надо нянькой к маме-одиночке устраиваться да где ж такую с деньгами найти. Брошенные женщины в нашей стране обычно влачат жалкое существование им на подгузники не хватает не то, что на няню.

— Тоже нашла красавицу. Может наоборот я для них страшная. Чтоб детей не пугала.

— Дура ты страшная вот ты кто! Ты посмотри на себя. На улице все вслед смотрят. Ты особенная необычная. Я б за такой цвет волос удавилась. Куколка.

— А что же мне делать? Меня и убирать не берут и за стариками присматривать. Мне работа нужна, Лиз. Отец травму на стройке получил ты ж знаешь, а мать сама нас всех пятерых тянет еще и ему на реабилитацию.

— Что со страховкой от фирмы, где он работал?

— Ничего. Говорят, что он сам виноват — нарушил правила безопасности даже свидетели нашлись. Ни копейки не выплатят. А на адвокатов деньги нужны. Просто так никто не берется с этим возиться.

— А переводами пробовала заниматься ты ж у нас полиглот? Арабский знаешь, английский.

— Пробовала. Не хватает нам все равно. Заказывают переводы, но мало. В контору по переводам не взяли им с опытом требуются только на фриланс. Не хватает ни на что. Тошка с Верочкой в пятый класс в этом году идут купить все надо к школе, оплатить всякие подкурсы и мне за универ. Да что я рассказываю ты сама все знаешь. Мать на двух работах и по ночам шьет на заказ. У нее уже рука правая дрожит.

— Не знаю, что тебе сказать, моя хорошая. Попробуй через интернет объявления дать может кто и откликнется. Только осторожней там. Сейчас тварей хватает с разводиловом. Хочешь я денег займу?

— Не хочу. Мы и так тебе должны».

И я дала объявление никто правда не писал очень долго, а потом письмо пришло из агентства по трудоустройству за границей. У меня аж сердце сжалось, скрутилось в тугой узел от радостного предвкушения. Меня приглашали на собеседование в офис одной известной фирмы, но адрес смущал. Обычно все конторы у нас находились в центре, а эта непонятно где. У черта на рогах, как сказала Лизка. Но по телефону очень приятный женский голос меня успокоил.

— В этом городе мы всего лишь открыли маленький офис для собеседований. Мы представители огромной компании, филиалы которой находятся в самых крупных городах нашей страны. Мы подыскиваем персонал в больницы, в пансионаты, в детские государственные учреждения и так же для частных лиц в страны Европы и Ближнего Востока. Вам не о чем беспокоиться. У нас все законно и прозрачно. Вы можете вбить в поисковике название нашей фирмы и все о ней почитать. На рынке мы уже больше десяти лет. Нам доверяют как влиятельные клиенты, так и наши работники. Приезжайте в офис в среду я записываю вас на 10:15 утра. При себе иметь паспорт, загранпаспорт, свидетельство о рождении, аттестат, выписку от терапевта, гинеколога и психиатра. Фото не нужно — вас сфотографируют на месте в случае, если вы нам подойдете. Не опаздывать! До вас и после вас записаны люди.

И у меня сердце затрепетало от радости. О Господи! Спасибо тебе наконец-то я смогу хоть чем-то помочь родителям. Обстановка в доме становилась все невыносимей. Отец запил после травмы. Нет, он не буянил, не обижал нас с мамой он просто медленно, но уверенно сдавался и уходил в тоску. Называл себя бесполезным бревном и порывался уйти из дома, чтоб освободить матери руки. Они конечно потом мирились. Она плакала он ее жалел…. А я плакала у себя за стенкой потому что понимала, что ничем не могу им помочь, а только вишу на шее гирей со своей учебой.

Разве что могу с Тошкой и Верочкой повозится и уроки сделать, хоть так маме руки развязать. Потом отец нашел работу на дому ему привозили какие-то детали, и он подпиливал их с разных сторон специальной большой пилкой на фоне этого у него развился кашель и начали слезиться глаза. Но все мы понимали, что это тоже деньги. Небольшие, но все же. Врачи говорили ему б реабилитацию хорошую и он может еще и смог бы ходить без костылей. Но где ж на нее деньги взять на эту реабилитацию. Я понимала, что если найду работу и уеду маме не нужно будет кормить еще и меня и тратиться на еще один рот в семье. А так я смогу помогать им. Ничего Вера уже не маленькая по дому если что справится, да и Тошка молодец с отцом его детали пилит. Они справятся без меня. Им даже легче будет.

Пока ехала в офис мечтала, как приеду с подарками красивая, загорелая Тошка и Верка визжать буду от радости, а мама расплачется. Я ей денег дам и скажу, чтоб везла отца в медицинский центр в столице, потом он ходить сам начнет, и мы станем все той же счастливой семьей.

Теперь я сидела перед представителем «Ваш Заработок Здесь» (да я проверила эту фирму и прочла о ней много хороших отзывов) и нервно теребила подол платья. Самого красивого из всех что у меня были темно-синего, до колен с короткими рукавами и стразами по краю декольте. Мне Лиза его подарила на день рождения в прошлом году и я надела его всего два раза. Верка каждый раз как его видела кричала, что тоже такое хочет. Обезьяна мелкая.

— Вы указали, что владеете тремя иностранными языками. Напишите насколько хорошо вы знаете эти языки, обведя в кружочек цифры от одного до десяти. Где десять — превосходно, а единица — не знаю.

Я обвела цифру девять так как все же это не родной мне язык.

— Арабский?

— Да, мне всегда была очень интересна восточная культура. Потом я ходила на курсы и учила язык онлайн. Практики правда было мало, но читать и писать я умею хорошо. Я даже делала несколько переводов с арабского на русский язык.

Кажется, ее совершенно не заинтересовал мой рассказ. Точнее ей было совершенно наплевать откуда я знаю этот язык, ей вообще было на меня плевать хоть она и делала вид, что интересуется.

— Выезжали ли вы раньше заграницу для работы и в какие страны? Не привлекали ли вас заграницей к ответственности за незаконную трудовую деятельность?

— Нет, конечно. Я вообще ни разу не была заграницей.

У нее зазвонил сотовый и она отошла с ним в сторону. Краем уха я слышала, о чем она говорит, хотя и старалась не подслушивать.

— Я понимаю. Но они не валяются на улице и не едут сюда пачками. Пока что только для ВЗЗ. Для тебя никого. А что я могу сделать? Ловить их на остановках? Так и передай Асаду пока что пусто. Притом, ты сам понимаешь всех подряд не возьмешь. Нужно, чтоб подходила по всем параметрам. Чтоб потом без неприятностей. Мне они не нужны. Я помню про долг! Асад знает, что я все верну…я…поняла. Не надо…Пожалуйста! Я поняла, говорю. Хорошо я постараюсь найти.