Этот момент…ощущается, как возвращение домой. Несмотря на отсутствие материальных стен вокруг нас. Я вдруг в полной мере осознаю мудрость, которой он поделился со мной год назад.

– Ты держишь меня за идиота, Снежинка? – вскинув брови, выпаливает у полураскрытых губ Викинг. Я явно вывела его из себя и довела до еще более реактивной кондиции, чем в первые секунды нашей встречи. – Это такая больная игра? – откровенно насмехаясь, продолжает осаждать меня он. – Ты забыла рассказать мне правила. Посвяти в них, детка. И я подыграю, мне не сложно.

Очередная волна негодования душит, воздух протекает, словно сквозь легкие, не задерживаясь внутри должным образом. Он это серьезно? Действительно будет отрицать то, что просто сбежал после умопомрачительной близости? После того, как выдыхал мое имя сквозь сжатые зубы, пока я отчаянно умоляла его о большем…для меня это и было бОльшим, чем я могла бы себе представить и нафантазировать, а для Лэнда – так, банальный обмен жидкостями. Банальнее романа не бывает.

– Правила просты, Лэндон: я не хочу больше иметь с тобой ничего общего, – максимально приближаясь губами к его лицу, с вызовом заявляю Викингу.

Запах мяты и ледяной свежести его шампуня жалит уголки рта, иглами забивается в поры. Кажется, он проходит сквозь меня, вновь с ноги вышибая дверь в мою душу и по-свойски бросая на пороге моей души свои долбанные спортивные сумки.

– И поэтому ты снова рванула в мой дом? – делая акцент на слове «мой», чеканит Лэндон, стиснув челюсть.

– Да как ты…да я…, – пытаюсь выдавить в ответ нечто остроумное, но изо рта вырываются только нечленораздельные фразы. Слова заканчиваются, когда его взгляд сканирует то мои глаза, то рот, на котором он всегда заострял особое внимание и отпускал ему множество комплиментов.

В конце концов, я просто выставляю ладони вперед и пытаюсь оттолкнуть его, упираясь подушечками пальцев в теплую и мягкую толстовку. В ответ Викинг мощнее придавливает меня к собственной машине, будто хочет пробить моей задницей чертов капот. Еще чуть-чуть и останется вмятина.

– Что ты?! Давай, говори. С нетерпением жду твоих оправданий, – шипит он, пока я, выставив вперед сжатые кулачки, пытаюсь нанести мерзавцу хоть какой-то урон. Но Лэндон оказывается куда плотнее и изворотливее боксерской груши.

– Кричи, ругайся, Адалин! Толкай, бей! – почти кричит он, позволяя мне стачивать костяшки пальцев о его диафрагму. – Бей меня, – скалится, добавляя упавшим голосом. – Еще раз скажи, что сейчас развернешься и поедешь домой, что не хочешь видеть меня. Больнее бей, детка. Разозлись, мелкая. И это ты называешь боксом?

– Даже так. Мало тебе? – с размаху ударяю его по щеке, и тут же закусываю губу от негодования и собственной агрессии. Я перестаралась, оставив на его щеке красный след от ладони, но Лэндон даже бровью не повел, достойно встретив бунт амазонки, возомнившей себя равной по силе Викингу.

– Умоляю. Бей, – снова берет за скулы и крепче сжимает их. – Бей, только не исчезай, – произносит по буквам. – Не растворяйся, Снежинка, – искренним и сдавленным голосом завершает Лэнд. В иссиня-черных глазах отражается столько настоящей тоски, размешанной вспышкой гнева, что я вдруг осознаю: он мне не лжет.

Никогда не лгал.

Он такой же заложник этой странной петли, ситуации или истории…, как и я. Мы сможем ее распутать только если будем действовать сообща.

– Лэндон…я, – сдающимся голосом бормочу я, мысленно поднимая белый флаг. Его язык в ответ плавно скользит по моей нижней губе, лишая меня дара речи. Сладко, терпко и так горячо. Поднимается выше, без приглашения проникая вглубь полости рта. Знакомое тепло с сумасшедшей скоростью разливается по онемевшим от ярких ощущений венам. Прикрываю веки, инстинктивно проводя ладонью по его обиженным моими нападками скулам, дурея от ощущений колючей щетины, щекочущей подушечки пальцев.

Ноги превращаются в мягкую панна котту, больше не держат меня…Лэндон, будто чувствуя это, обхватывает ладонями мои бедра и резко приподнимая, опускает на прохладный капот. Замечая недовольство на моем лице, Лэнд тут же согревает мои ягодицы ладонями, жадно пожимая их, имитируя инстинктивное и резкое движение, направляя в себя. Слишком быстро. Но не могу же я сразу потерять голову. Он не получит меня этой ночью, до тех пор, пока мы не обменяемся всеми возможными контактами.

– Ты все-таки сумасшедший, – выношу приговор я смягчившимся полушепотом, доверительно прижимаясь носом к его носу. Мне хочется целовать его целую вечность, и не только на Рождество. На день Благодарения, на четвертое июля, и каждый день, двадцать четыре на семь…в конце концов, мы сами создаем себе настоящие праздники.

– Мы оба сумасшедшие. Еще в прошлый раз это выяснили, – будто выдыхая из груди всю накопившуюся тяжесть, подводит итог Лэндон. – Поехали домой, будем разбираться во всей этой истории основательно и по порядку. И на этот раз, никаких секретов, тайн, недоговоренностей, недомолвок и побегов. Мы не должны вновь потеряться, Снежинка, – его голос сражает меня своей категоричностью и решительностью.

Разве эти глаза могут лгать? Он окончательно меня убедил в своей святости, и я растаяла на нем, как снежинка на теплой коже.

– И все-таки, где Балто? – снова завожу свою взволнованную песнь.

– Соскучилась по нему больше, чем по мне? – играет бровями Викинг, обдав меня убийственной дозой своего обаяния.

– По тебе я вообще не соскучилась, – игриво показываю ему язык, за что получаю атаку из хаотичных и согревающих поцелуев. Стараюсь не думать о том, что на это Рождество он едва ли подарит мне свидетельство о расторжении своего брака.

– Балто в деревне у домработницы миссис Хагс, – поясняет Лэнд, наконец, отпуская меня. – По машинам, – остается только слушаться и повиноваться этому мужчине, легко применяющим повелительное наклонение. – И не вздумай свернуть с пути, я буду мониторить зеркало заднего вида ежесекундно, – Лэндон подносит два пальца к своим глазам и быстро переводит их на меня, жестом подтверждая тот факт, что он ни за что не выпустит меня из виду.

Загадочно улыбаясь друг другу, мы закрываемся в своих тачках.

В момент, когда я опускаюсь на водительское кресло своей тойоты и выжимаю педаль газа и выкручиваю на более высокую громкость динамик радио, диктор ведет весьма странное интервью, мгновенно поглощающее все мое внимание:

«Сочельник – лучшее время, чтобы обсудить нечто магическое и волшебное. Поговорим о настоящих чудесах. Сегодня у нас в гостях самая загадочная и мистическая гостья Чикаго – Ванесса Шарм! Парапсихолог, целитель, астролог, хиромант и конечно непревзойдённый медиум. О даре Ванессы слагают легенды. Год назад она выиграла сверхъестественную передачу «The one» и продемонстрировала фонду Джеймса Рэнди, знаменитому иллюзионисту, свои паранормальные способности. Напомним, что именно его фонд награждает миллионом долларов каждого, кто в силах доказать свой уникальный дар. Добрый вечер, Ванесса!

– Добрый вечер, мистер Войс, – отзывается молодой, но слегка осипший женский голос.

– Готов поспорить, вы уже видите меня насквозь? – провоцирует шарлатанку ведущий.

– Вне сеанса я вижу только цвет вашей ауры, – слегка отстраненно отзывается Шарм. – Но…

– Что ж, нашим слушателем будет очень интересно узнать, как вы получили в дар свои способности? – перебивает Ванессу диктор. – Насколько я знаю, вы свежее имя и восходящая звезда, а не потомственная ясновидящая.

– Это произошло три года назад, когда я получила черепно-мозговую травму во время мощного землетрясения. Я едва ли не погибла под обломками гаража, в котором оказалась на момент происшествия. Что-то в моей голове повернулось в тот день…изменилось. Я сразу это почувствовала, очнувшись в больнице. Восприятие жизни и всего мира стало другим. Сначала, я начала видеть цвета, которые обрамляли тела моих друзей и родственников…а потом – мертвых. Сейчас я понимаю: из-за травмы, мое зрение воспринимает частоты ушедших душ и их тонких тел, недоступных обычному зрению.

– Первая душа, которую вы увидели?

– Это была душа мужчины. Он погиб неожиданно, в перестрелке между враждующими бандами Чикаго. Совсем молодой был, ему выстрелили в спину. Он даже не понял, как это вышло. Когда человек умирает внезапной и неестественной смертью, его душа может еще несколько лет скитаться по земле…она может годами не осознавать того, что произошло. Очень часто, присутствие таких душ настолько плотное, что ее могут видеть не только я, но и многие другие люди с развитыми экстрасенсорными способностями».

Мне вдруг становится не по себе, и я резко вырубаю неоднозначную передачу. Я не верю в эту чушь, но тремор в пальцах кричит об обратном. Иллюзорные шипы встают поперек горла, как только я провожу параллель между услышанным по радио и происходящим в моей реальности.

Из состояния забвения меня выводит автомобильный сигнал, подаваемый Лэндоном. Оказывается, за все это время я еще не сдвинулась с места. Снимая автоматическую коробку с кнопки ручного тормоза, я, наконец, трогаюсь вперёд по дороге, оставляя за спиной тот самый перекресток, где сегодня чуть не разбился Лэндон. Я знаю его наизусть и всегда ползу здесь с особой осторожностью – именно тут, тринадцать лет назад погибли мои родители и моя детская мечта.

Удивительная случайность, что его развернуло в аккурат на этих же проклятых квадратных метрах земли? Или случайностей не бывает? Хотя вся наша жизнь – сплошная неслучайная случайность, и только мы сами наделяем событие отрицательным или положительным смыслом.

На протяжении всего времени пока я направляюсь за Лэндоном под аккомпанемент Рождественских треков, дурацкое интервью с мисс Шарм никак не выходит из моей головы. А что, если Лэндон – дух, застрявший между небом и землей?

Это нужно проверить, как бы безумно это ни звучало. Нужно срочно понять, видит ли его кто-нибудь кроме меня. Миссис Хагс, например.