— Тихо, — произносит Рустам, — я сказал, что все будет аккуратно. Расслабься, — он заставляет еще сильнее распластаться меня на постели. Поглаживает ладонью спину, вынуждая мышцы отпустить напряжение. Двигается глубже. Еще. Я чувствую, как он наполняет меня до самого конца.

Сжимаю до боли в пальцах простынь, потому что по позвоночнику поднимается жар. Черт. Он аккуратен. Я издаю тихий стон, когда он выскальзывает из меня и снова медленно наполняет. Руки на моих бедрах сжимаются сильнее. Вдавливают меня в бедра Рустама.

— Я… — шепчу, не в силах даже говорить внятно.

— Неприятно?

— Нет… ты можешь сильнее…

Рустам заставляет меня выпрямиться. Поднимает, прижимая спиной к себе. Наши сердца стучат в такт друг другу. Я чувствую, как Садаев царапает щетиной мой висок, потом сжимает меня в крепком захвате. Я полностью в его власти. Это оказалось не страшно. Безумно близко. Остро и приятно.

— Остынь, принцесска, — хрипло смеется он, — не гони. Уже трясешься. Успеешь еще на мне поскакать.

Я трясусь, да. Тело словно подключают к электрическому проводу и холодный пот струится по спине от каждого четкого и сильного движения Рустама во мне. Холод сталкивается с жаром его тела. Создает безумный контраст. Мурашками рассыпается где-то внутри. Сокращают сильными толчками все мышцы. Отстраниться невозможно, хотя я пытаюсь, испугавшись странных ощущений. Но Рустам сжимает меня еще сильнее, едва не перекрывая дыхание.

— Рустам…

— Кончай, мелкая, — слышу тихий приказ, — давай. Я чувствую, как ты сжимаешься.

Я расслабляюсь, доверившись. В этот момент меня накрывает темная и душная лавина. Тело вытягивается в струну. Хочу закричать, но голос пропадает. Перед глазами все темнеет, а потом тело резко расслабляется. Рустам тут же покидает мое лоно, переворачивая меня на спину и распластывая по постели.

Я громко выдыхаю. Выпускаю скопившееся напряжение в воздух. Открываю глаза и встречаюсь взглядом с Рустамом.

Мой личный дьявол. Искуситель. Мое наказание. И в то же время моя награда.

Я подаюсь к нему, немного ещё подрагивая от пережитых ощущений. Обнимаю за шею, скользнув щекой по его лицу, как кошка. Вдыхаю запах, который стал таким близким и знакомым.

— Рустам, — шепчу я тихо возле его уха.

— Что?

— Люблю тебя. Честно. Если бы меня вернули в прошлое, то я бы даже ничего не стала менять, — признаюсь тихо я. Он должен знать, что я чувствую, — а ты поменял бы?

Он отстраняется с усмешкой. Прикасается коротко губами ко лбу и опускает меня на постель.

— Поменял бы, — слышу короткий ответ и возмущаюсь до глубины души. Даже слезы выступают на глазах.

— И что поменял бы?

— Многое. Надо было с тобой мягче быть. Палку я перегнул во многие моменты. Ты реально мелкая оказалась больно и чувствительная.

Моё сердце сжимается. Получить такой ответ было полной неожиданностью.

— И не ушёл бы… После первой ночи? — интересуюсь я, а Рустам падает рядом со мной, положив руку под голову, и бросает в мою сторону насмешливый взгляд.

— Я не уходил. Ты свалила. Я отлучился буквально на десять минут, а тебя уже нет. С моим, сука, пистолетом.

— Я думала, что там еда…

— Я не удивлён. Это в твоём духе. Нет. Этот момент бы не менял.

— Почему? — шепчу я.

— Потому что иначе отобрал бы у тебя пакет и все. Хрен бы ты ко мне просто так за помощью пришла бы. Мы бы никогда не пересеклись. Родила бы где-нибудь и я б даже не знал о том, что у меня два сына, — Рустам усмехается, — нет. Полная хрень. Все пошло правильно с самого начала. Ты мне себя должна за тот косяк с пистолетом, Диана. До конца жизни. Я долги не прощаю.

Я чувствую, как начинаю счастливо улыбаться. Он никогда не скажет «я тебя люблю». Или скажет…через много лет. В старости, например. Но все, что он сейчас делает, и то, что говорит, означает, что я ему очень дорога. И не надо мне уже лишних слов. Я могу сказать их за нас двоих.

— Я выплачу тебе весь долг, Рустам. До конца.

Бонус

Около двух лет спустя

«Беременность 2-3 недели»

Тест выпадает из моих рук на пол с тихим стуком. Подождите, как это «беременность»? 

Я подозревала. Скреблось в душе такое странное чувство, что задержка у меня совсем неспроста, и гормональные сбои, смена климата была не при чем. Глупо было называть сменой климата внезапное потепление после мартовских морозов и валить все на нее.

Дьявол. Но мы ведь с Рустамом предохранялись.

— Нет-нет-нет, — бормочу я, заворачивая тест в туалетную бумагу и кидая в ведро, чтобы скрыть улики, — это какая-то ошибка. 

В груди царапают холодом первые признаки страха. Я усиленно отгоняю его, пока он не превратился в яростного когтистого монстра. Институт, конечно, я не успею закончить. Зато с последних родов прошло достаточно времени, чтобы организм успел восстановиться. Близнецы уже привыкли к няньке, так что я смогу спокойно заниматься новым ребенком.

Заткнись, Диана. Заткнись! Ты не беременна. Точка.

Я в шоке раздеваюсь и залезаю под душ. Вдыхаю горячий пар, чувствуя, как в мозгах перестает опасно искрить. Мою голову, и когда я стираю остатки пены с глаз, и поворачиваюсь, чтобы взять гель для душа, то мое сердце едва не получает инфаркт.

— Рустам! — кричу я, вздрогнув, и едва не вмазавшись в татуированную грудь. 

Садаев стоял позади меня, пока я думала. Голый. Без одежды. Он еще сильнее раздался вширь с момента начала наших отношений. Стал на вид просто чертовой машиной для убийств, и ему пришлось поменять часть гардероба, потому что рубашки на нем начинали трещать по швам.

А я вот похудела. Все время начала посвящать учебе, чтобы вернуться в институт, и смахивала на подростка, когда сворачивала волосы в гульку, переодевалась в дурацкую пижаму вечером и садилась за учебники.

Мы не подходили друг к другу ни капли. Кто-то наверху посмеялся, заставив нас пожениться.

— Ты меня напугал. Выйди, пожалуйста, — в панике говорю я, вспоминая — выбросила ли коробку из-под теста, — я занята.

— Дрочишь в душе? — его низкий голос пробирает до самых поджилок.

— Рустам!

— Что? — его мощные ручищи упираются в стенку душа по бокам от меня, — могу помочь с этим делом.

— У меня еще те самые дни.

— Ты гонишь, Диана. Явно, — он усмехается, разглядывая мое предельно честное, но напуганное лицо, — вторую неделю. Почему отмазываешься? Надоело что-то?

Бред. Я едва не выпаливаю это слово вслух. Как мне может надоесть? Этот дьявол словно каждую ночь возвращается из самой дикой тьмы ада, и угадывает все мои потаенные желания, которые я бы не смогла высказать, не покраснев, и не упав в обморок. Если бы мне кто-то сказал пару лет назад, что со мной будут вытворять такое — я бы поперхнулась своим безалкогольным мохито и ушла бы в монастырь, перекрестившись

— Я не отмазываюсь, правда, — я сглатываю, стараясь не смотреть, как вода заливает тренированное тело мужа, расчерчивая блестящими дорожками мышцы груди перед моим лицом, — прости. Просто у меня кружится сегодня голова и я плохо себя чувствую. Видимо, давление.

Мне не нравится обманывать мужа таким подлым способом — придумывая отговорки, но в душе творится хаос из-за результатов теста и я не знаю, как правильно преподнести эту новость. Мы ведь правда следили за предохранением. Каков шанс забеременеть, используя презервативы? Кажется, это что-то из ряда фантастики.

И поэтому... просто... боже. В моей голове начинают роиться очень плохие мысли. Что, если Рустам подумает, что я специально что-то сделала, чтобы забеременеть? Как это делают всякие охотницы за богатыми мужиками — прокалывают кондомы или берут использованные и... фу, не хочу даже представлять.

Но есть мысль еще хуже. Он может подумать, что я ему изменила. Закономерная мысль. Даже если он решит меня уважить и не покажет свои подозрения, то ДНК-тест проведет. Я не хочу чувствовать себя униженной.

Рустам наклоняется ко мне, скользнув по губам мягким поцелуем. Настолько мягким для него, что я уверена — только я за всю его жизнь получала такой поцелуй от него. Я чувствую, как у меня начинаю жечь слезы на глазах. Я полная сука.

— Тогда домывайся и иди в постель, пока я тут, — произносит Рустам, отстраняясь, — если упадешь в обморок одна — можешь удариться.

— Нет, знаешь, — я внезапно останавливаю его, схватив за предплечья, и соскользнув пальцами с мокрой кожи. Вместо этого я обхватываю руками его за торс, не без удовольствия ощутив переплетения стальных огромных мышц под кожей, — ты появился рядом и мне похорошело. Возможно, ты сможешь меня вылечить. Так что да, помоги мне с... этим делом.

Повторять два раза мне не приходится. Я даже не успеваю понять, как я оказываюсь вжатой в его мокрое и рельефное тело. Садаев просто захватывает полностью власть надо мной — без остатка, без шанса отстраниться и что-то там сделать лишнее. 

Его рука проскальзывает мне прямо между ног, заставляя задержать дыхание.

— Хреново ты без меня справлялась, — чувствую я макушкой усмешку, а потом он нажимает пальцем на чувствительную точку, от которой по телу расходятся горячие разряды тока.  И я, издав тихий стон, утыкаюсь лбом в его грудь. 

Да, я без него вообще не справилась бы, даже если бы захотела удовлетворить себя руками. Честно говоря, иногда я ловлю себя на мысли, что кто-то мне напоганил и настроил мое тело только на конкретного человека. Рустама. Оно слишком легко отзывается на его прикосновения, на его присутствие, а его запах запечатлелся в моей памяти навечно. Когда Садаев задерживается по делам — я могу заснуть только обняв его подушку.