Натан поднимает меня с пола, крепко к себе прижимает, а мне, наоборот, хочется убежать от него подальше. Тихо осознать произошедшее, зализать раны, ощупать себя…

«В конце концов, я имею на это право! Меня только что подвергли выключению!»

Ищу глазами часы, но их в комнате, кажется, нет. Проклинаю себя за то, что рассталась с привычкой всегда носить наручные… Следить за временем — подчас единственный надежный способ понять, выключали ли тебя и на сколько. Однако в последние годы они мне были не нужны, да и Натан не был замечен в любви к трупам, коим я себя считаю на моменты, когда оказываюсь в белой комнате.

«Почему он сделал это сейчас? Почему?!»

Я ненавижу Романа Войтова всеми фибрами своей души, но я была благодарна ему за одну единственную вещь, которой он никогда не делал — он не выключал меня ни разу! О, конечно же, это было так не потому, что он уважал мои личные границы. Я не думаю, что во мне есть хоть что-то, к чему он мог бы отнестись с уважением. Ему просто нужны были мои эмоции, все мои эмоции, он ими питался, он ими жил. Если же меня выключить, какие уж тут эмоции? От бездушной куклы их не дождешься.

Зато мой второй по счету джентльмен, Данил Исаев, проделывал это со мной день через день.

Есть еще одно правило, вбитое в нас ментальными гвоздями, — мы не имеем права спрашивать джентльменов, что происходит во время отключения.

Однажды я, девятнадцатилетняя дура, спросила об этом нашего гипнотерапевта.

«Если бы джентльмен хотел, чтобы ты была в курсе того, что с тобой происходит, он бы просто тебя связал, и всё. Это более интимная процедура! Это только между мужчиной и твоим телом. Твое сознание не должно участвовать…»

Твое тело — не твое дело… Примерно так.

Я старалась отрешиться, я очень старалась, но это ведь невозможно! По крайней мере для меня… Мне важно иметь над собой контроль по многим причинам. Я еще с детдома привыкла всегда быть начеку, чуять опасность носом, а тут опасность есть — и немаленькая, а я ничего не могу сделать! Чувство беспомощности для меня — адское испытание, а тут расслабься и отдайся… Страшно, просто неимоверно страшно. Кроме того, выключение — это такая гадость, которую ты даже можешь не заметить, если делать это не так топорно и неумело, как это сделал Натан. Не проори он «достаточно» столько раз, я могла бы и не узнать. Хотя нет, узнала бы, ведь он не вернул меня в то же положение, в каком я находилась до действа.

Я бы, может, и привыкла к тому, что меня выключают, однако через некоторое время стала находить на теле мелкие порезы, засосы, синяки, а потом нашла в телефоне Данила те самые видео… Этот ублюдок часто снимал процедуру, делал кино!

Исаев был помешан на сексе, однако в моменты выключения занимался со мной отнюдь не оным. Уносил меня в свою «особую» комнату, как он ее называл, раздевал, клал на стол, а потом водил по моему телу ножом. Когда я увидела, с каким удовольствием на своей уродливой морде он играет этим ножом, а потом прикасается к тем же местам губами, меня просто вырвало. Кстати, внешне-то он был вполне ничего себе мужчина, но после тех видео я его морду терпеть не могла.

После этого потеряла сон. Я боялась, что однажды Данил слишком войдет во вкус и пырнет своим ножом, когда буду в отключке. Просто зарежет, и всё… Заплатит за меня штраф, а дочь даже никогда не узнает, что со мной случилось. Мне начало казаться, что меня отключают по тридцать раз на дню. Я всё время носила часы, постоянно следила за временем.

Каждый день мне было страшно, каждый день я молилась, чтобы это закончилось. И вот Натан возвращает этот страх в мою жизнь. А ведь я уже даже за джентльмена его не считала!

— Натан, сколько времени?

Он удивлен моим вопросом, тем не менее достает телефон, проверяет.

— Восемь вечера, а что?

Это знание могло бы помочь, засеки я время, когда заходила в это проклятую библиотеку! Расслабилась, забыла про правила предосторожности… Доверилась! По факту я очень давно ему доверилась, и теперь пришло время расплаты.

— Мне нужно в дамскую комнату… — тихо прошу.

Глава 59. Зомби-стерва

Тогда же:

Ждана


— Спокойно! — приказываю себе, глядя на бледное отражение в зеркале туалетной комнаты. — Ничего страшного не случилось!

Наверное… Однако я ни в чем не уверена.

Генерал Натана — орган достаточно внушительного размера, но я давно к нему привыкла. Не знаю, почувствовала бы, если бы у нас с ним что-то было или нет? Проблема еще в том, что в состоянии выключения я автоматом становлюсь активной в сексуальном плане. В трусиках мокро, как будто меня ласкали языком, хотя далеко не факт, что куннилингус имел место. Это просто всегда так, и от этого мерзко. Будто я испытываю удовольствие от дикого, животного страха, в который погружаюсь при мысли, что меня могут выключить в любой момент.

«Мог ли он отдать меня Шилову?»

Этот придурок — явный садист, на теле бы остались отметки.

Закрываюсь в кабинке, стаскиваю платье и осматриваю себя как могу тщательно, ощупываю. На груди и бедрах никаких синяков или чего-то подобного, губы не саднит, причем ни верхние, ни нижние.

Невольно вспоминаю, как Натан косился на Шилова, стоило тому на меня посмотреть, когда мы только пришли на банкет.

«Всё же вряд ли подпустил бы его ко мне, он ведь собственник».

 Однако я никогда не узнаю это наверняка. Я очнулась на полу с ушибом на плече и не знаю, как это вышло.

Самое ужасное во всей этой истории — я больше не буду чувствовать себя в безопасности с Натаном. Волшебный оазис, где мне было так хорошо и спокойно, теперь кишит крокодилами, которые разевают пасть и мечтают меня сожрать. Я больше никогда не почувствую себя там хоть сколько-нибудь счастливой.

— Добро пожаловать обратно в Трусляндию, Жданочка! — шепчу себе под нос, выходя из кабинки.


Тогда же:

Натан


Как последний дурак караулю Ждану у выхода из дамской комнаты. Всё прокручиваю в голове недавние события. У меня такое ощущение, что я там, в библиотеке, глыбу льда обнимал, а не свою невесту. И ни слова… она не сказала мне больше ни одного гребаного слова, не потрудилась объяснить, что же случилось.

«Нормально…»

Одному богу известно, как меня бесит такой ее ответ.

По-моему, то, что сейчас произошло, так же далеко от нормального, как Земля от Солнца.

«Сколько еще таких вот секретов ждет меня в будущем?»

Едва дожидаюсь мою зомби-стервочку из дамской комнаты, прижимаю к стене прямо в пустом коридоре и задаю животрепещущий вопрос:

— Что это за хрень сейчас произошла в библиотеке? Ты можешь мне объяснить? То есть стоит кому-то посчитать по-немецки вслух, и ты уже зомби?!

Ждана и без моих возмущений бледная, как полотно, но должна понимать, что мне тоже нелегко. Ведь я не виноват в том, что она подверглась какой-то там гипнообработке.

— Мое тело реагирует только на голос моего джентльмена…

— Могла бы и предупредить о таком жирном скелете в шкафу! — возмущаюсь еще громче.

— А ты как будто не знал? — прищуривается она.

— Нет, не знал! Мне Шилов только что рассказал!

Ждана замирает, жадно глотает воздух и шипит:

— Натан, а зачем ты произнес эту цифру? Из любопытства, что ли?

Тут немного тушуюсь, пожимаю плечами.

— Не без этого…

— А давай я из любопытства тебе палец отрежу, проверю, больно ли тебе будет?

Ее слова для меня как оплеуха.

— Я не думал, что тебе будет больно!

— Ну да, наверное, должно быть приятно от осознания того, что со мной можно делать что угодно, а я даже не смогу защититься!

— Ждана, я вообще-то был рядом, с тобой в любом случае ничего плохого бы не случилось!

Она смотрит на меня и всем своим видом показывает, что не верит. Это уже круче оплеухи.

— Милая, если ты думаешь, что я могу сделать тебе что-то плохое, какого хрена ты согласилась за меня замуж?

— Хватит витать в облаках, Натан! Я знаю, сколько за меня запросили бы, если бы ты захотел меня выкупить, и знаю твои финансовые возможности…

Тут же начинаю скрежетать зубами от ярости:

— Опять назовешь нищебродом?! Ну давай! Смелее…

— Ты не нищеброд, конечно! Просто я тебе не по карману… — пожимает она плечами.

А вот это уже даже круче удара битой по затылку.

Изо всех сил борюсь с желанием схватить ее за горло и хорошенько сдавить.

— Возьми такси и езжай домой, Ждана!

Глава 60. Триллион мыслей

Тогда же:

Натан


Я разворачиваюсь и ухожу… Хотя вместо этого мне хочется долбить стену кулаком пока либо руку не сломаю, либо стену не пробью.

Впервые за время наших с ней отношений я не слежу за тем, как она доберется домой.

«Зачем она это сказала?»

Заставляю себя вернуться в зал, усаживаюсь на том же месте, где мы совсем недавно сидели вдвоем. В центре зала идет какое-то шумное и тягуче-сладко пахнущее представление. Повара готовят десерты из карамели и фруктов, а я даже не могу сконцентрировать на чем-то взгляд.

Мозги кипят.

«Получается, она совсем в меня не верит? Я для нее балабол, и мои слова ничего не стоят!»

Я не делал бы предложения, сомневаясь в том, что смогу вырвать ее из лап клуба. Но, получается, она в это на самом деле не поверила? Может, поэтому и сомневалась, соглашаться ли на мое предложение?

Из головы не идет выражение Шилова: «Ты хоть представляешь, что с ней вытворяли до тебя?»

Выходит, до недавнего момента не представлял. Дико и тошно думать, что с ней делали и как часто это делали, учитывая ее болезненную реакцию на некоторые вещи.