В моём хмельном сознании мелькнула первая трезвая, осуждающая поступок, мысль:

«Ё-моё, чего же ты натворил, кретин?! Теперь эта девочка, пардон, уже женщина, будет твоей тенью! Конец свободе, Орёл! Да здравствует жизнь, полная чистоты и невинности! Да здравствует идиллия, едришки-шишки!»

И эта саркастическая мысль уже через день стала скорбной реальностью.

Моя Варенька преследовала меня повсюду. По утрам она дежурила у моей общаги, чтобы вместе отправиться на остановку трамвая, в институте умудрялась вылавливать меня в период между лекциями, чтобы засунуть в мой портфель пирожок или бутерброд. После учёбы дожидалась на выходе из института, и мы вместе возвращались домой на трамвае. Если везло – мы устраивались на одном сидении. Варя укладывала голову на моё плечо и мирно покоилась на нём до конечной остановки. Я не отвлекал её разговорами и молчал всю дорогу. Это было необычно для меня и очень трогательно. Я старался смотреть на поведение Вари сквозь пальцы и пытался привыкнуть к новому укладу жизни. Несколько раз я даже попытался представить себя её мужем. Это получалось с трудом. Мое эго требовало независимости и упорно рвалось на свободу.

Покой наступал лишь поздним вечером, когда я оставался в комнате один. Мои друзья успели пережениться и проживали вне общаги. Их отсутствие являлось тайной для коменданта, и поэтому я нелегально оставался единственным жильцом в четырёхместной комнате.

Варя оказалась исключительно милой и заботливой девчонкой. Называть её женщиной даже мысленно у меня не поворачивался язык – настолько юной она выглядела.

После бурной и разухабистой жизни мне даже нравилось некоторое время побыть на попечении внимательной и домовитой хозяйки.

Нас сближало одинаковое представление о неблагоустроенном быте, мы изъяснялись простым народным языком, понимали друг друга с полуслова, словно были из одного посёлка и жили по соседству на одной улице. Я будто вновь вернулся в привычный для меня мир, который постепенно начал отходить на второй план. Оба мы были выходцами из простого народа: Варя – из деревни, я – из небольшого таёжного посёлка.

Однако, даже такое обстоятельство не поспособствовало появлению во мне привязанности к Варе, не говоря уже о более глубоких чувствах. Варя же, наоборот, твёрдо уверовала в то, что наш союз прочный, и начала строить далеко идущие планы. Через неделю после новогодних праздников она спросила меня:

– Юра, а почему ты не требуешь от меня близости? Боишься, что я откажу тебе?

Вопрос застал меня врасплох. После лишения Вари девственности, я наложил «вето» на секс. Во-первых, я опасался, что моя подруга может забеременеть (если не забеременела с первого раза, чего я тоже пока опасался!) и тогда наступит полный звездец. Ещё мне казалось, что если сексуальные отношения станут регулярными, то я вынужден буду жениться на Варе. Поматросить и бросить это ранимое создание будет выше моих сил. Я опасался страшных и непредсказуемых последствий – от поруганной любви Варя могла наложить на себя руки. Быть подонком в собственных глазах я не мог.

– Нет, не боюсь. Просто у нас нет подходящих условий для уединения, – выкрутился я.

– Я могу договориться с подружками, – сказала она. – Они погуляют пару часов, ничего с ними не произойдёт. Многие женатики так поступают, у которых нет отдельного жилья.

– Мы с тобой пока не женатики, – взвинтился я, услышав слово, резанувшее мой слух. – Я не желаю делать ЭТО по-собачьи, воровская любовь мне не нужна.

– Ну, как скажешь, – пожала плечами Варя. – Для меня эта тема не актуальна. Просто я подумала, что ты уже не можешь обходиться без ЭТОГО.

– Что за вздор? – возмутился я. – С чего вдруг такая мысль взбрела тебе в голову?

– Я же говорила, что наблюдаю за тобой больше двух лет.

– И что?

– Мне известно, что у тебя до меня было много женщин, и я подумала, что близость с ними стала твоей потребностью. Но это же было в прошлом, и я не ставлю этот факт тебе в упрёк. Теперь у тебя есть я, ты можешь любить меня, когда тебе захочется. Можешь делать ЭТО хоть каждый день. Я не могу допустить, чтобы ты имел интимные связи на стороне.

– Какая чушь бродит в твоей голове! – высказался я с возмущением.

– Это, Юрочка, не чушь, а житейская мудрость. Моя мама всегда ублажала папу своей любовью сполна, чтобы он не заглядывался на других женщин. Поэтому они и живут душа в душу уже четыре десятка лет, – проговорила Варя со знанием дела, словно была знатным специалистом брачно-семейных отношений.

Через пару месяцев Варя предложила мне познакомиться с её родителями. Мы стояли на крыльце её общежития, я проводил её от остановки и собирался уходить.

– Юрочка, как ты смотришь на то, чтобы съездить в гости к моим родителям? – спросила она. – В прошлый раз я рассказала им о тебе.

– И что конкретно ты им рассказала? – поинтересовался я.

– Что мы с тобой не разлей-вода, – сообщила она. – Разве не так?

– Так-то оно так … – смутился я. – Но…

– Что – но?

– Не рановато ли?

– Рановато – это если придерживаться старинных обычаев ходить в женихах и невестах годик-другой, а мы с тобой продвинутые люди и живём в космический век, – убедительно ответила Варя. – Давай скатаемся к предкам в эти выходные?

– Я подумаю, – скупо произнёс я.

– Боишься, герой? – рассмеялась Варя. – Не бойся, они у меня не людоеды – не съедят. Мама – добрейшей души человек, а папа – компанейский мужик, умеет найти подход к любому человеку. Вы с ним быстро найдёте общий язык.

Варя говорила так, будто я уже предложил ей руку и сердце, и нам оставалось лишь сообщить о своём решении родителям. По её интонации можно было судить, что предстоящая встреча с ними – само собой разумеющаяся процедура, формальность, которой не избежать.

Период совместного времяпровождения дал мне пищу для серьёзных размышлений. С одной стороны, все мои закадычные друганы за один семестр успели пережениться один за другим, в холостых оставался лишь я один. Новых друзей заводить было поздно, и я чувствовал себя одиноким волком. После расставания с женатиками моя развесёлая жизнь почему-то сразу утеряла яркие краски, поблекла и сделалась серой. Даже подружки, которых я периодически приводил к себе, не доставляли мне былой радости и наводили скуку. Мне хватало краткого общения с ними, чтобы снять сексуальное напряжение, затем я под благовидным предлогом выпроваживал их за дверь, не оставляя на ночь, как поступал прежде. По моим понятиям это были девицы одноразовых встреч, такие же сексуально озабоченные экземпляры, как и я сам.

Побывав на десяти свадьбах, я, откровенно говоря, тайно завидовал окольцованным друзьям и стал частенько задумываться о своём брачном мероприятии.

Почему бы и нет? Чем я хуже своих друзей? Мне исполнилось двадцать пять лет, заканчивалась учёба в институте, мне предстояло отправляться на новое место жительства. Ощущение было таким, словно меня повторно призывали на службу в армию и впереди вновь маячила неизвестность, в которой всё начнётся с нуля.

Начинать жизнь молодого специалиста с верной подругой было бы разумнее и предпочтительнее, чем преодолевать препятствия в одиночку.

Такой подругой вполне могла стать Варя – проверенная и преданная девушка со звездным понятием о любви. Она на все сто подходила на роль идеальной жены. Однако, было одно «но», которое меня угнетало: я не испытывал магнитной тяги к ней, такой, которую однажды мне довелось испытать. За месяц нашей дружбы у меня так и не возникло большого пожара в душе. Искра, проскочившая между нами в новогоднюю ночь, вызвала лишь некое тление нежных чувств. Пламя любви не разгоралось, как я того ожидал. Я получил успокоение души и не более того.

Предложение Вари о поездке к её родителям заставило меня крепко задуматься о дальнейших отношениях с ней. Нужно было срочно определиться раз и навсегда: или я отказываюсь от Вари, или же принимаю бесповоротное решение вести это милое, неземное сокровище под венец.

Промучив себя размышлениями пару дней, я решил отложить знакомство с «тестем» и «тёщей».

– Я не готов встречаться с твоими родителями, – заявил я Варе без лукавства.

Она пристально посмотрела на меня и будто выстрелила мне прямо в сердце:

– Потому что не готов взять меня в жёны?

– Да, пока именно так, – после мучительной паузы глухо произнёс я. – Предлагаю прекратить свидания на некоторое время, чтобы разобраться в наших чувствах.

– В твоих чувствах ко мне, – с усмешкой поправила Варя. – В своих чувствах я разобралась уже давно и у меня нет никаких сомнений в них.

– Ты права, прости. Я не уверен в своих чувствах к тебе.

– Я знала, что ты не осмелишься первым заговорить о разлуке. Поэтому и придумала эту поездку к родителям, чтобы подстегнуть твоё признание, – глаза Вари сделались грустными, а лицо слегка побледнело. Казалось, она не выдержит душевного накала и вот-вот расплачется.

Мне стало жаль эту невинную девушку настолько сильно, что я готов был взять свои слова назад, лишь бы не обрекать её на незаслуженные страдания.

– Не вини себя, Юра, ты ни в чём не виноват, – сдерживая эмоции, сказала Варя. – Я же видела, как ты старался полюбить меня. Считаю, что ты поступил очень правильно. Лучше расстаться сейчас, чем спустя годы.

– Я не сказал, что мы расстаёмся навсегда, – попытался я снять напряжение. – Просто мы должны побыть некоторое время порознь, чтобы прислушаться к своему внутреннему голосу. До осени ещё далеко, и время покажет.

– Юра, не нужно оставлять призрачной надежды на появление любви, – укорила меня Варя. – Любовь – это закон природы, и никому ещё не удавалось его обойти. Ты – не исключение.

Она высвободила свою ладошку из моей, заглянула напоследок мне в лицо и торопливо скрылась в дверях. Тугая металлическая пружина рванула их назад – раздался громкий хлопок, который гулким эхом отозвался в моей голове.