– Даже так? Вот ведь, едрит твои ёлочки, какие штучки вытворяет с нами судьба! А как же имя? Неужели и твою зазнобу звали Фелицией?      – Нет, мою подругу звали Светланой, – пояснил Леший, разочаровав егеря. – Но она с её авантюрной начинкой в голове могла сотворить с собой всё, что угодно. Поменять имя – не проблема.

– Так ты, выходит, запал на Светлану, а вовсе не на Фису? – спросил Громов с издёвкой.

– Не-ет, – возразил Леший. – Я встретил тот идеал женщины, которая вновь сразила меня наповал. А имя в данном случае большой роли не играет.

– В твоём случае – играет. Будешь обнимать Фису, а с языка слетит имя Светлана. Вот тебе и конфликт на пустом месте, вот и размолвка, – с большой иронией проговорил Громов.

– Исключено, – заверил Леший. – Я общался с ней в течении недели и ни разу не назвал другим именем.

– Так это просто общался, – не унимался егерь. – А вот когда окажешься в её жарких объятиях и потеряешь над собой контроль – вполне реально слететь с катушек.

– Ладно, проехали, – сказал Леший, опасаясь, что следующий вопрос егеря может затронуть интимные отношения с Фелицией, а заводить разговор на эту тему и откровенно врать ему не хотелось.

– Как скажешь, – согласился Громов. – Только ответь на мой последний вопрос, и я отправлюсь на поиски пропавшей лисы Фисы.

– Спрашивай.

– Ты реально мыслишь о создании женско-мужского союза с этой оторвой? Или это сказано так, для красного словца?

– Реально, – без заминки ответил Леший. – Без вранья и лукавства. Только реализовать такую мыслишку, на мой взгляд, пока несбыточно.

– Ну ты и влип, братишка, – хохотнул егерь. – Надо же было тебе заполучить эту неизлечимую инфекцию.

Громов взял ружьё и отправился искать потерявшуюся журналистку.

Глава 20      

Егерь вернулся через полчаса вместе с Фелицией. Она была на удивление радостна и весела. Бронзовое от загара лицо светилось, как начищенный до блеска самовар.

– А вот и мы! – громко проговорила она, вынырнув из-за кустов. От тембра голоса и стремительных движений женщины веяло избыточной весёлостью.

Следом за ней на поляну перед домом вышел Виктор Громов. На плече у него висел знакомый рюкзак с вещами журналистки, в руках он держал помятую тетрадь с рукописью.

«Где он его отыскал? – удивился Леший. – Ведь я весь берег исползал поблизости, а не нашёл».

По виду Сойкиной нетрудно было догадаться, что у неё с егерем состоялся какой-то разговор, который не просто обрадовал, а даже осчастливил её.

– Нашлась пропажа? – спросил Леший, обращаясь к егерю, имея в виду утерянные вещи, но не к журналистке, однако тот понял его вопрос по-своему.

– Нашла-ась, – ответил он с растяжкой. – Я быстро вычислил строптивую беглянку и взял в плен.

– Он и вещи мои нашёл, – ликующим голосом доложила Фелиция, стараясь поймать взгляд Лешего.

– И куда их отнесло? Я до тебя весь берег обшарил, – Леший смотрел на егеря поверх головы журналистки, будто она была здесь посторонним человеком, на которого не следует обращать внимания.

– Перед перекатом на ивняк сбросило, «Абсолют» и бутылка вина чудом уцелели, – сообщил Громов. – Так что, есть чем отметить наш отъезд.

– Далековато отнесло, я даже и предположить не мог, что следует поискать за мысом, – сказал Леший. – Силён оказался ураган.

– Ну как не силён, если даже человека поднял над землёй и вон куда уволок, – поддержал его слова Громов. – Однако, слава богу, всё закончилось хэппи эндом.

– Видел свою палатку? – спросил Леший. – Я её просушил и затащил в грот.

– Ви-идел, полное безобразие. Мне она не нужна в таком виде, а тебе может пригодиться в хозяйстве, забирай, – распорядился Громов.

– Вы определились с отъездом? – поинтересовался Леший.

– Не терпится выдворить беспокойных гостей? – рассмеялся Громов. – Что ж, я вполне понимаю тебя. Жил, жил спокойно, и – на тебе! Будто в прифронтовой полосе оказался, где регулярно рвутся снаряды и, чёрт возьми, ложатся всё ближе и ближе к бренному телу.

– Нет, я так не думаю. Можете оставаться, пока вам не надоест, – ответил Леший. – Просто, если не планируете отчаливать сегодня, значит, нужно будет побеспокоиться о ночлеге и пропитании.

– Эй, госпожа Сойкина! Какие у вас планы? – обратился Виктор к Фелиции, которая присела на крыльце и молча слушала разговор мужчин. Она испытывала мучительное состояние от того, что Леший не обращал на неё ни малейшего внимания. Как будто она прибыла в его владения минуту назад и ей ещё только предстояло с ним познакомиться. Будто и не было ничего между ними – ни страстной ночи, ни беспечных гуляний по берегу, ни задушевных бесед. Ничего не было – всё это ей приснилось в неповторимом сказочном сне.

– А у тебя? – задала она встречный вопрос.

– Я человек подневольный, – отозвался Громов. – Как барыня прикажет – так я и сделаю.

Фелиция оказалась в затруднительном положении. Если брать во внимание тот факт, что она послала Лешего к чёрту, то ей следовало собирать вещи и отправляться домой.

Возможно, она так бы и поступила, но её сдерживало одно «но» – несостоявшийся разговор с Лешим, который был ей необходим, как воздух. А Юрий Орлов молчал и, судя по его поведению, вообще не собирался с ней общаться.

«Виновата я перед ним, ой, как виновата! – в удручённом состоянии думала она. – Человек столько сделал для меня, спас мне жизнь, а я вместо благодарности послала его куда подальше. Плюнула в душу, можно сказать. Эгоистка, неврастеничка, бессовестная и бездушная баба! Не удосужилась дослушать его до конца! А ведь он, по словам Грома, хотел поступить, как настоящий мужик! Я не должна уехать, не извинившись перед ним и не выслушав его.»

– Я хотела бы остаться на денёк, – сказала Фелиция после небольшой паузы. – У меня остались незавершёнными кое-какие дела. Ты не будешь возражать?

– Слово госпожи для холопа имеет силу приказа, – дурачась, ответил Громов.

– Ну, если вы надумали задержаться – предлагаю сходить на рыбалку, – проговорил Леший. – Никто из нас, как я полагаю, не откажется от настоящей наваристой ухи?

Леший впервые направленно посмотрел в сторону Фелиции, и от этого долгожданного взгляда у неё внутри прокатилась тёплая волна нежности.

«Какой он, всё-таки, молодец», – отметила она про себя, а вслух произнесла:

– А если её испробовать на берегу реки, да у костра, да с водочкой-винцом – она ва-аще будет незабываемой.

– А и правда, Леший? Почему бы нам не провести остаток дня у реки? – высказался Громов. – Подвести итоги командировки, так сказать.

– У реки – так у реки, – согласился Леший и направился за рыболовными снастями и необходимым инвентарём.

Проходя мимо Фелиции, он услышал её тихий дрогнувший голос:

– Прости меня, Юра.

– Ни за что и никогда, – с серьёзной миной на лице ответил Леший шёпотом, чтобы не услышал Громов.

– А это кому? – спросил егерь, подняв тетрадь для обзора, и крутнул ею несколько раз над головой.

– Отдай Фелиции, пусть она завершит до конца свои дела, – ответил Леший. – От прочтения этой тетради зависит её будущее.

Что конкретно подразумевалось под словом «будущее», Громову было непонятно, но он не стал докапываться до истины, отнеся это к вопросу журналистской деятельности Сойкиной.

– Держи, если она так важна для тебя, – сказал он, отдавая рукопись в руки Фелиции. – И поблагодари меня за проявленную бдительность.

– Спасибо тебе, Гром, – сказала Фелиция и чмокнула Виктора в щёку. – Ты настоящий друг.

Леший выставил на обозрение весь необходимый инвентарь. Каждый взял столько вещей, сколько был способен унести за раз, и они втроём отправились к реке.

– Что ты ей такого плеснул на сердце, что она расцвела, как весенний цветок? – поинтересовался Леший, когда они, закинув удочки, устроились рядышком на походных стульчиках.

Фелиция расположилась в отдалении и углубилась в чтение спасённых рукописей.

– Передал часть нашего разговора, – сообщил Громов. – Решил, что это будет для неё полезной информацией.

– А что именно?

– Всего несколько фраз. О том, что ты всерьёз размышляешь над возможностью брачного союза с ней, а поэтому хотел выяснить мою роль в создавшемся треугольнике.

– И какова её реакция?

– Зачем спрашивать, когда можно прочитать ответ на счастливой женской физиономии, – усмехнулся Громов и, повернув лицо в сторону журналистки, громко спросил: – Правду я говорю, а, Фиса?

– Что? – переспросила Фелиция, оторвавшись от чтения, и расплылась в лучезарной улыбке. – Ты о чём-то спросил?

– Какая сегодня благодать, говорю, верно? – рассмеялся егерь, довольный своей шуткой.

– Да, чудесный день выдался, как по заказу, – ответила Сойкина и вновь погрузилась в чтение. Она задалась целью прочитать рукопись до конца. Её заинтриговали слова Юрия о том, что от прочтения будет зависеть будущее. В отличии от Громова, ей сразу стал понятен смысл обронённого слова.

«Вот почему он оттягивал окончательный разговор со мной, – догадалась она. – Безусловно, будущее – это наши с ним отношения. В этой тетради изложена та часть его жизни, о которой мне пока ещё ничего неизвестно. Она, эта часть его биографии, вероятно, не просто с отвратительным душком, а даже безнравственна до неприличия, и этот факт тревожит его больше всего. Он стыдится своего прошлого и не осмеливается рассказать мне о нём. И в то же время опасается моей реакции на это скверное прошлое и, вероятно, томится от неопределённости. Думает, что, узнав о его неблаговидных поступках, я отвернусь от него и стану презирать. Я просто обязана знать, что его тяготит. Как здорово, что тетрадь сохранилась.»

– И что ты мне посоветуешь? – спросил Леший с полной неожиданностью для Громова.

– Если бы случай был рядовым, я бы, наверно, дал совет, – рассудительно проговорил Громов. – Но тут ситуация, как в запутанном детективе – куча интриг, а развязка непредсказуема. Ты уж сам определись, чего хочешь: дальше жить отшельником или вернуться к прежней жизни?