Первый расположился в вальяжной позе в кресле и с надменным видом произносил какую-то умную речь. Он и взглядом не повёл в сторону двери при моём появлении.

Никифор, в отличии от него, беспрестанно ёрзал в кресле, его туловище было устремлено вперёд, он по-лакейски заглядывал в лицо хозяйки, сидевшей напротив гостей, забравшись в кресло с ногами. Никифор раболепно кивал головой при каждом слове Чернявской и, казалось, был готов услужить ей в любой момент.

– Добрый вечер, – громко поприветствовал я сидящих после непродолжительной паузы, решив, наконец, обратить на себя внимание.

– Здравствуйте, Юрий Алексеевич, извините, пожалуйста, – ответила Марина в единственном лице, и мне показалось, что она очень обрадовалась моему появлению.

«Видать, достали эти воздыхатели её своим нежелательным присутствием, – отметил я про себя.

– Очень хорошо, что вы зашли, – сказала она, вставая с кресла. – Я хотела попросить вас заполнить небольшую анкету о себе.

– Какую ещё анкету? – удивился я. – Все необходимые данные наши кадровики отправили факсом ещё до моего приезда.

– Видать, не дошёл факс, или потерялся где-нибудь, – на лице Чернявской появилась вежливая дежурная улыбка. – Вы уж извините за назойливость, но это вовсе не моя прихоть, а требование руководства курсов. Я сейчас дам вам бланк, там всё понятно, как заполнять.

Я взял бланк и, окинув взглядом запозднившихся гостей, сказал:

– Не буду мешать вашей дискуссии, Марина Эдуардовна, заполню у себя. Минут через пятнадцать занесу. Устроит?

– Да, конечно, – ответила Марина. – К этому времени, я надеюсь, Виталий Львович и Никифор Ксенофонтович освободят меня из плена? – Чернявская с той же обворожительной дежурной улыбкой посмотрела на своих гостей.

Те насупились и отмолчались, пропустив вопрос мимо ушей. Ни один из них не хотел сдавать позиции первым. Очевидно, каждый тешил себя надеждой остаться наедине с хозяйской хотя бы на пару минут, чтобы без посторонних ушей высказать слова восхищения её красотой и воспылавшей любви.

«Придурки», – подумал я, презрительно ухмыльнулся и вышел. Чернявская рассчитывала, что я уведу гостей за собой, но я принципиально не предпринял никакой попытки, чтобы помочь ей избавиться от надоевших посетителей. Во мне пробудилась злость за то, что со мной поступили бесцеремонно и оскорбительно, не обратив никакого внимания, и я не меньше минуты торчал у дверей, как неприкаянный.

Я вернулся ровно через четверть часа. Два конкурирующих страдальца по-прежнему восседали на своих местах. Похоже, они не собирались покидать гостеприимные апартаменты Чернявской.

– Ба! Все те же лица предо мной! Действие первое, явление второе, – съязвил я, появившись в номере Чернявской с заполненной анкетой в руке. – Я не помешал?

– Ладно, Марина Эдуардовна, мы, пожалуй, пойдём, – сконфуженно и с ноткой разочарования проговорил Никифор, поднимаясь с кресла. – Спасибо вам за консультации.

– Действительно, подзадержались мы у вас, – недовольно пробурчал Виталий Львович, гневно сверкнув глазами из-под очков в мою сторону. – Очень увлекательный диспут получился. Вы отличный собеседник и непревзойдённый оппонент. Надеюсь, это не последняя наша встреча с вами?

– Возможно, – последовал нейтральный ответ, и Марина без промедления переключила всё внимание на меня. – Давайте вашу анкету, Юрий Алексеевич, я взгляну на неё. Да вы не стесняйтесь, проходите пока к столу, присядьте на минуточку.

– Доброй ночи вам, Мариночка, – сладким голосом пропел Виталий Львович, отворяя дверь.

– Хороших вам снов, – дополнил второй воздыхатель.

– И вам спать без кошмаров, гуманитарии, – пожелал я однокурсникам, опередив хозяйку, и чуть было не добавил слово «хреновы».

– Всего доброго, – ответила Чернявская, не поворачивая головы в сторону уходящих.

Дверь захлопнулась, мы остались одни.

– Спасибо вам, – сказала Марина, – честно говоря, я порядком устала от их пустых разговоров.

– Ну и гнала бы их в шею, – сказал я, обратившись к Чернявской на «ты». – С беспардонными людьми только так и надо поступать – другого языка они не понимают.

– А вы – не такой? – неожиданно спросила Марина, уставившись на меня с хитрым прищуром. – Вы готовы уйти прямо сейчас, даже не перебросившись со мной парой фраз?

– Не хочу уподобляться навязчивым поклонникам, – ответил я с достоинством, – но и не чураюсь красивых и умных женщин. Вы здесь хозяйка и последнее слово за вами.

– О-о, Юрий Алексеевич, да вы прямо настоящий рыцарь! – восторженно проговорила Марина, усаживаясь в кресло против меня. Она была в короткой юбке, и перед моими глазами предстали красивые стройные ноги, оголённые выше колен на целую четверть. Вероятно, эти два неожиданно ввалившихся ухаря не дали ей возможности переодеться, и она вышла к ним, не предполагая, что посетители задержатся допоздна. Эти озабоченные болваны упёрлись взглядом в обнажённое женское тело, и, по-видимому, не могли отказаться от просмотра халявной эротики до тех пор, пока им не указали на дверь.

– Со мной можно общаться на «ты», – сказал я, задержав свой взгляд на её смуглых ногах. – Я далёк от того возраста, в котором пребывают прежние гости.

Мой оценивающий взгляд её ничуть не смутил. Более того, она словно бы машинально поправила край юбки, оголив при этом смуглые бёдра ещё выше на несколько сантиметров.

– И о чём запоздалый рыцарь желает поговорить со мной? – кокетничая, спросила Чернявская.

Я уловил её игривое настроение и понял, что нравлюсь ей. Но и другая трезвая мысль тут же промелькнула в голове: она не из тех женщин, которые способны броситься на шею понравившемуся мужчине в первый вечер после нескольких бокалов вина. Это была женщина с высокой планкой доступности, установившая для себя достойную цену.       Волочиться за ней неделю, чтобы затем получить разрешение на поцелуй в щёку было не в моих правилах. Я давно вырос из подростковых штанишек и научился разбираться в женщинах. Тратить личное время на прогулки под луной меня не прельщало. Пусть это делают старый перечник Виталий Львович и рябой угодник Никифор Ксенофонтович. Это их удел. Я был молод и не уродлив лицом, знал себе цену.

– Мне кажется, это ты выразила желание переброситься со мной несколькими фразами, – поставил я на место высокомерную московскую красавицу, принявшую меня за восторженного и послушного провинциала, готового лебезить перед ней и заглядывать в рот ради невинного поцелуя.

– Слова, достойные настоящего мужчины, – прозвучал грудной голос хозяйки. – Может, попьём чайку для начала?

– Могу составить компанию.

– Тогда позволь пригласить тебя к столу, – Марина показала жестом на соседнюю комнату. – Прошу.

Номер-люкс состоял из просторной прихожей, небольшого зала для проведения деловых встреч и спального помещения.

– Недурственно, – оценил я апартаменты Чернявской, присаживаясь к журнальному столику, на который указала хозяйка. – Для чего координатору нужны такие хоромы?

– Я не выбирала номер, – сказала Марина, выставляя на стол блюдце с печеньем и конфетами. – Заселилась туда, куда было указано. Я наёмный работник, тружусь по договору на период курсов.

– А где постоянное место работы?

– Я безработная, – сообщила Марина. – Невостребованный кандидат исторических наук.

– Почему невостребованный?

– Перестройка Горбачева не нуждается в специалистах моего профиля. Учёные-историки сейчас могут рассчитывать разве что на работу учителя в школе, – с горечью высказалась Марина. – Но это унизительно для учёного-регионоведа международного исследовательского центра.

– И чем ты живёшь?

– Подрабатываю, где придётся. Успела поработать экскурсоводом, переводчиком, временно преподавала курс истории в ВУЗе, работала в редакции газеты, и даже отметилась в музее минобороны. Но это всё краткосрочная занятость с копеечной зарплатой.

– Да, весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем… – процитировал я строчки из гимна, – но вот удастся ли построить новый мир – большой вопрос.

– Почему? – спросила Марина, разливая чай по кружкам.

– Потому что у тех, кто стоит у руля, нет единого мнения, какой фундамент нужно закладывать под этот новый мир. И казна пустая.

– Ты женат? – спросила Марина, удивив меня своим неожиданным вопросом.

– Это имеет важное стратегическое значение? – усмехнулся я.

– В какой-то мере – да, – таинственно ответила Чернявская. – Бери конфеты, печенье, не стесняйся.

– Может, по коньячку, а? – задал я провокационный вопрос и хитро подмигнул.

– По принципу: дайте попить, а то так кушать хочется, что переночевать негде. Так что ли? – съязвила Марина и пристально заглянула мне в глаза. – Я ведь, Юрий Алексеевич, сразу догадалась, что ты котяра. Эти двое, что были у меня, тебе в подмётки не годятся. Они пошлые зануды, а ты любовник-экстремал.

– Приятный комплимент, весьма польщён, – усмехнулся я. – Так сходить за коньячком?

– Давай сначала расставим все точки над «и», – сказала Марина.

– Давай.

– Ты, как я поняла, не из тех мужчин, которые влюбляются в красивых женщин.

– Абсолютно верно, что дальше?

– Значит, серьёзных намерений по отношению ко мне у тебя нет?

– И здесь ты попала в десятку, – растянув улыбку до ушей, ответил я, не кривя душой.

– Ты не распоясавшийся бабник и уделяешь внимание только той женщине, которую хочешь получить. А получив её – сваливаешь без зазрения совести.

– Ты, случайно, не ясновидящая? – подковырнул я.

– Нет, Юрий Алексеевич, экстрасенсорными способностями не обладаю, – ответила Марина, – я просто научилась фильтровать мужчин по взгляду.

– И каков же мой взгляд?

– Оценивающий. Ты смотрел на мои ноги, как на понравившийся товар в витрине магазина.

– Хорошо, я – котяра. А ты кто? – полюбопытствовал я. – Грациозная лань или опасная тигрица?