Но я одна. И моя стратегия будет другой. Зачем брать бизнес-класс и переплачивать за него вдвое, чтобы получить всего лишь больше пространства для ноутбука и одиночное место, когда можно заполучить три кресла в ряду за те же деньги? Я купила два билета и заняла крайние места в тройке возле иллюминаторов. Среднее конечно же никто не выкупил — план сработал. Впереди долгие девять часов перелёта на другой конец земного шара, в течение которых я наконец-то спокойно высплюсь в горизонтальном, а не вертикальном положении. Мне ведь ещё от Торонто до Ванкувера пять часов лететь, не считая времени на пересадку.

Так кто гений? Лея гений.

Сразу после взлёта я иду в туалет. Причём тот, который географически относится к бизнес-классу. Он лучше: чуть просторнее, и в нём полно всяких баночек и бутылочек, которые я не изучила в прошлый раз. Туалет, конечно же, уже кем-то занят — не одна я умная среди двухсот пассажиров на этом самолёте. Кстати, он забит почти под завязку, мне действительно повезло, что моё среднее место у перегородки никому не приглянулось. Даже странно.

Из этой точки, у двери туалета, Лео видно очень хорошо. Перед ним уже раскрыт ноутбук, подключён к сети. А впереди него сидит холёная бизнес блондинка. Улыбаться она умеет куда как профессиональнее, нежели Магдалена из Австрийскийх авиалиний. К ней подходит стюардесса и вручает два бокала с белым вином. Ничего себе, думаю, сервис — только ведь взлетели. Нас и кормить-то начнут не раньше чем через полчаса. Интересно, почему стюардесса не делает ей замечание? Разве можно вот так сидеть поперёк своего кресла, ногами наружу? А вообще, ей тоже сегодня повезло: их с Лео места-столы вроде как смотрят друг на друга, так что её чарам будет чем заняться в следующие девять часов.

Один бокал она протягивает Лео:

— Предлагаю выпить за лёгкий и приятный полёт! Чин-чин!

Я стягиваю с себя свитер и подхожу к ним.

— Ребята, пока на этом корыте есть я, вино вам не поможет! Попробуйте помолиться! Это надёжнее, но гарантий тоже нет.

На её вытянутом лице рисуется крайне неудобная картина «понимания», она заставляет её улыбнуться ещё шире и ещё ненатуральнее.

— Лея, — протягиваю ей руку.

— Джоанна, — жмёт в ответ.

— Как приятно, Джоанна! Лео повезло с соседкой, а мне ещё больше! — поворачиваюсь к нему. — Представляешь, у меня замечательные места, так подфартило! Я одна на три сиденья, всю дорогу буду спать. Но ты, если что, буди — поменяемся, и вот твой свитер, мне дали пледик. Кстати, футболка моя почти высохла, но можно я пока останусь в твоей? Она такая удобная и тааак приятно пахнет…

Джоанна, кажется, откусила кусок вымазанного в помаду стекла. Даже меня, дитя улиц, жизнь научила пить аккуратнее. Вот недотёпа.

— Конечно, — со всей серьёзностью отвечает мне мистер «Популярность». — Я же сказал, можешь не снимать её.

В какой момент моя рука оказалась на его плечах? Господи, я как всегда перегнула, как же неудобно. Осторожно её забираю — неловко получилось, и Лео явно не по себе, он, похоже, не такой любитель «прикосновений», как его виртуальный тёзка. Хотя о последнем лучше и не вспоминать. Теперь, когда у него есть реальная и неотразимая Карла, ему не до игр в сети. Забавно, как наша с ним виртуальная беседа спровоцировала их воссоединение. Ведь та его фотка, первая за последний год, была не для неё, а для меня.

— Ладно, я в туалет. Не скучайте, ребята!

Уже уходя, слышу её вопрос:

— Это твоя жена? Симпатичная. А почему вы не вместе?

— Ну, ты же слышала, она любит лёжа на трёх сиденьях, а мне нужно работать.

Ничего себе, думаю. Второй раз за день он определяет меня в супруги. Я так и привыкнуть могу.

— Как же неосторожно оставлять такого мужчину без присмотра… — пропевает Джоанна.

Господи, от её тона меня вывернет раньше, чем я попаду в этот чёртов туалет. Наконец, его дверца открывается.

Перед зеркалом двигаю губами, хлопаю веками — стрелки на месте. Ну чем не звезда? На любителя, конечно, но звезда. Бетельгейзе.

А тем временем на моём законно выкупленном месте меня ждёт сюрприз — у окна сидит одна из стаи наседок. И не просто сидит, а кормит грудью ребёнка.

— Не поняла?! — вопрошаю.

Она делает вид, что не слышит, одной рукой поправляя платок на щёчке ребёнка, чтобы её титьку не было видно, другой листая ленту в соцсети.

— Ещё раз повторяю: я не поняла, что ты здесь делаешь?

Ноль эмоций.

— Это моё место!

Никакой реакции. И я хватаю её за плечо, плевать мне, кого она кормит, пусть делает это на своём месте.

Боже, как же она орёт, нет это не курица, это индюшка!

В мгновение подбегает стюардесса:

— В чём дело?

— Это я у вас хочу спросить, в чём дело? Почему эта женщина сидит на моём месте, да ещё и орёт?

— Вы уверены, что это ваше место?

— Конечно, вот мои билеты. У меня выкуплено два места.

— Вы не можете выкупить два места.

— Как же не могу, если выкупила? Вот и чек Вам, пожалуйста. Два крайних, вот это — показываю на место у прохода, и вон то вот у окна.

Я бухгалтер. У каждой сделки должно быть документальное подтверждение — это железно.

— Она чуть не выкрутила мне руку! — наглеет мамаша.

— Всего лишь деликатно попросила убраться с моего места!

— Так, прошу успокоиться, дамы! Давайте относиться с уважением друг к другу и остальным пассажирам нашего рейса! Мисс Харпер, у Вас действительно выкуплено два места. Но одно из них свободное. Мисс…

— Амира Наббани, — подсказывает курица, упаковав грудь в свой балахон.

— Мисс Амира, пересядьте, пожалуйста, в среднее кресло, если Вас не затруднит.

— Но мой ребёнок хочет смотреть в окно!

— Боюсь, это место принадлежит Мисс Харпер, и Вы можете поменяться только с её позволения.

— Я сама хочу смотреть в своё окно! — заявляю из вредности.

Амира резко встаёт, гневно дёрнув ребёнка так, что тот заорал — ну вот точно назло мне. И мы так летим дальше — я у окна, она посередине, и крайнее место свободное. Ребёнок то орёт, то воет так, что уши закладывает.

Такого фиаско я не ожидала. Нет, у меня был предусмотрен план Б на такой случай:

— Пересядь в крайнее кресло, — говорю ей.

— Нет.

— У меня в этом ряду два места! — хоть ноги подниму, думаю.

— Нет.

Ребёнок орёт, но она и не думает его успокаивать. И вообще, чего он так орёт? Может, она его там щиплет втихаря?


Кэролин с другой бабкой трясущимися руками вставляют в уши принесённые стюардессами затычки, мимо по второму ряду проносится Клэр с кувшином воды и стаканами.

— Клэр! — ору ей вслед. Но она не слышит, или делает вид, что не слышит.

Я уговариваю себя, что это не самый худший день в моей жизни, и это чистая правда. И я почти уже готова смиренно принять судьбу и плюнуть на потраченные на этот перелёт полторы тысячи долларов, как вдруг кого же я вижу? Тысяча чертей! Якорь вам в глотку! Мачту вам в зад! Да разразит весь этот долбанный самолёт гром!

Я оторопело, онемело наблюдаю, как орущий мальчик-свинтус забирается в кресло, за которое данная авиакомпания сняла с моей карты круглую сумму канадских долларов, заработанных упорным бухгалтерским трудом. Это сколько же деклараций мне нужно заполнить, чтобы заработать эти деньги? Семь! Семь грёбаных деклараций!

— Гаданфар! — нараспев приветствует его моя замотанная в тряпки соседка. — Молодец, что пришёл, Лев!

Кто, мать вашу? ЛЕВ?!

И пока она пристёгивает его ремень безопасности, он набирает в рот колы…

И всё, моё терпение лопается:

— Ну хватит! — вскакиваю с места. — А ну-ка валите-ка отсюда по своим местам! Это мой ряд, мои места, и я буду здесь спать!

У меня перед глазами снова красные круги, руки расстёгивают ремень безопасности и вышвыривают пацана, пока тот не наблевал в кресло своей колой. Арабка орёт, пацан орёт, малой тоже орёт. Через полсекунды материализуется мамаша пацана и тоже орёт. А так как я успеваю заметить, что она лежала на четырёх свободных креслах (кого-то ещё они выжили), то и я тоже, не стесняясь, ору подбежавшей Кэрол:

— Я купила у твоей авиакомпании два места! ДВА! МЕСТА! Предоставь мне мои два ОПЛАЧЕННЫХ места! И ещё я требую возмещение мне морального вреда за срач в салоне, — тычу пальцем на пятно колы на полу прохода, — и за этот чёртов ор этой мелкой саранчи! У меня голова от них лопается! Убери их! Или я засужу эти чёртовы авиалинии за доведение меня до нервного срыва!

Бортпроводниц вокруг меня уже много, даже стюард один есть. Все с осуждением мотают головами и твердят про места для матерей с детьми именно в моём ряду, потому что у перегородки имеются крючки для подвешивания люльки. Я ору им в ответ, что не спала полночи, ждала, пока откроется онлайн регистрация, чтобы купить именно эти места и лететь свои девять часов с комфортом. Они призывают меня понять, что комфорт мамаш в приоритете. Я ору им в ответ, что именно их Гаданфары, для которых закон не писан, и у которых нет ни ума, ни норм цивилизованного поведения, потом насилуют наших девочек, и какого чёрта, вообще, правительство даёт им паспорта и пособия, если они ни хрена не работают, а только дома сидят на своих коврах! «Канаде нужны люди, особенно дети» — басит мужик из толпы.

— Тишина! — вдруг раздаётся знакомый низкий голос. — Я Вам предлагаю своё место в бизнес-классе.

Лео, она не дура, она не променяет два сиденья на твой чёртов стол.

— Спасибо, спасибо! Не знаю, как Вас благодарить, мистер… у меня ребёнок, между рядами так тесно — неудобно кормить, спасибо ещё раз…

— В бизнес-классе места больше, — согласно кивает он. — Я Вас проведу.

Она определённо испытала оргазм от слов «бизнес-класс», видать ей муж такой билет ни разу не покупал. Ну и ну, думаю. Вот это номер.