— Простите! — брови у Дилана домиком. — Я должен идти. Ещё раз простите!
Обречённо смотрю ему вслед, потому что через сорок минут — это мой рейс. А я ещё не то что не сдала багаж, а даже не распечатала долбанный талон. Раздражение обуревает всем моим существом и выливается в грозное шествие сквозь толпы отлетающих в поисках помощника. Странный мужик в синем служебном костюме с аббревиатурой аэропорта подпирает колонну зала:
— Машина не распечатывает талон, — говорю ему.
Мужик долго разглядывает моё лицо, мой чемодан, затем, с каменным лицом выпрямляет руку, указывая на АДСКУЮ очередь к стойке регистрации. Вначале я долго офигеваю, потом говорю ему:
— Моя посадка заканчивается через сорок минут, а тут очередь часа на два — три!
Монстр в костюме изображает каждой своей лицевой мышцей презрение и резко выбрасывает руку с торчащим указательным пальцем, объясняющим неразумной мне направление.
Из шока выводит английский:
— У Вас проблемы с автоматической печатью посадочных?
Передо мной фигуристая темнокожая тётка с зачётной причёской и ярко-красной помадой на губах в тон алого шарфика на шее.
— Не совсем. Посадочный распечатался, а вот багажный не вышел из машины. Аппарат говорит: «операция…
— Вам придётся пройти регистрацию багажа у стойки. Займите очередь, не теряйте время, — мне снова указывают на очередь, попирающую все возможные законы разумности.
— Но я опоздаю на рейс, мой вылет уже через…
— Мы делаем всё возможное, мэм. Система дала сбой в отношении нескольких рейсов сразу. Ближайшие вылеты мы вызываем и проводим на ускоренную регистрацию. Пока займите очередь.
— Но мне ещё досмотр таможенный…
— Вас вызовут. Не беспокойтесь.
Пока чемодан уныло волочится вслед за моими каблуками, я перебираю в уме все ругательства, какие могу вспомнить. Самые грязные. Верить данным обещаниям я жизнью не приучена, на себя мне рассчитывать как-то надёжнее и однозначно привычнее. Поэтому…
Ищу жертву. Самой подходящей будет одинокая мужская фигура фертильной возрастной категории. Таких много, выбор — на любой вкус, я даже теряюсь. Но муки выбора терзают не долго: глаза легко и быстро находят ЕГО. Я практически сразу узнаю «помощника» стюардессы, да это он, то ли флиртовал, то ли укладывал её крошечный чемодан на тележку. Невзирая на недавно приобретённое крайне нужное в этом бардаке и суматохе знакомство, он стоит, как и все, в очереди, причём за то время, пока я докуривала сигарету и воевала с аппаратом по выдаче посадочных, за ним вырос хвост, которому не видно конца. Он сосредоточен на явно дорогой модели планшета — в отражении стёкол его очков энергично мелькают пролистываемые страницы… не знаю чего.
Паркую свой чемодан прямо перед его носом, мужик сразу напрягается:
— Извините?! — возражает.
ОЧКИ. Странно зеркалящие голубым перламутром стёкла в чёрно-красной оправе. Дорого, стильно, эксклюзивно, и ни фига не видно его глаз.
И ухом не веду, изображаю уверенность, но он упёртый:
— Конец очереди там, — кивает в бесконечность млечного пути.
И, конечно, даже никаких «извините» вам.
— А я стояла! — не теряюсь. — На пару минут отошла, хотела попробовать в старом автомате, вон в том углу, они же отличаются? Вы не в курсе? У Вас тоже не распечатываются стикеры для багажа?
— Тоже, — сухо. — Я Вас не помню в очереди.
— Я занимала вот за этим человеком, — тычу в сикха с бирюзовым домом на голове, стараясь выжать из себя улыбку, более-менее похожую на ту, которой потчевала его стюардесса австрийских авиалиний. — Остальных, наверное, уже вызвали. Они же вызывают… и моя очередь потерялась.
Обнаружив в моих речах очевидную долю правды, мужик на мгновение задумывается, меряет меня своими перламутровыми стёклами, словно решая судьбу, затем, наконец, выдаёт:
— Вас здесь не было.
— Послушайте, Вы здорово мне поможете, если позволите здесь встать.
Моей фирменной канадской улыбкой можно опоясать весь мир при желании, и она всегда работает, ВСЕГДА. Но не на этот раз:
— Нет.
И смотрит прямиком в глаза. Вот скажите, как можно отказывать женщине, глядя ей прямо в душу? КАК?
The Cinematic Orchestra — The Workers of Art
Яркий полуденный свет, свободно льющийся в бесконечные окна аэропорта Эль Прат, бликами отражается в стёклах его очков, не давая разглядеть глаза. Я даже не вижу, какого они цвета.
— Если я встану в конец очереди, мне ни за что не успеть на свой рейс, — объясняю. — Вы понимаете? И не моя вина, что аэропорт работает через задницу! — напираю.
И уже совсем не могу улыбаться. Вот совсем.
— Вы не единственная попали в такую ситуацию. Все ждут, и никто не лезет без очереди.
Служащая аэропорта — всё та же чернокожая девица с необъятной, но довольно сочной задницей (чёрт, ну вот почему они у них такие всегда ладные?!), наряженная в довольно стильно скроенный серый костюм и красный галстук, шествует вдоль млечного пути, опрашивая пострадавших. Новые технологии, блин…
Пользуясь случаем, отвлекаюсь от проекта «улететь любой ценой»:
— Девушка, а скоро вызовут рейс на Вену? У меня посадка заканчивается через тридцать минут! Я нервничаю, Вы понимаете?
— У нас есть более ранние рейсы. Вылетят все, не беспокойтесь, мы вызовем.
— Да, но…
И тут я снова слышу этот голос, и он вполне мог бы быть приятным, вообще-то, если бы не дотошная мелочность его владельца:
— Извините, Вы не могли бы мне помочь? — ему оказывается, тоже нужна помощь.
— Да, конечно, сэр. Я Вас слушаю.
— Нужно объяснить вот этой девушке, — кивает на меня, — что конец очереди в конце очереди, а не там, где ей удобно.
Мудрые индусы говорят: хочешь узнать, чем наполнен сосуд — тронь его и посмотри, что польётся. И вот зачем я его тронула?
Разворачиваюсь всем корпусом и смотрю на… на свою стратегическую ошибку. Хорошо, что нас разделяет его чемодан. Блондины не в моем вкусе, говорю себе, игнорируя тот факт, что мужик ни в каком месте не блондин, скорее, шатен. И едва открываю рот, чтобы сообщить стражу аэропортного порядка в сером костюме с красным шарфом и крутой задницей свою версию, как вдруг «объект» немного разворачивается и устремляет свой многозначительный взор на стоящую позади него ту самую арабскую семью из одних баб с выводком потомства, самый младший член которого, он же самый буйный, опять орёт во всю глотку.
И мне становится… всё понятно.
— Окей, — говорю и отъезжаю с чемоданом ровно на два метра от незаконного места в очереди. Настроения искать другую кандидатуру уже нет вообще никакого.
Мужик возвращает своё внимание планшету. Я стою, словно пустое место, как невидимка, и мне так паршиво… Сволочь ты, думаю. И внезапно испытываю острую потребность сказать ему это в лицо. Бросив чемодан, прыгаю на шаг обратно:
— Что? Такой принципиальный, да?
Для него мой выпад оказывается неожиданностью. Как, впрочем, и для всех остальных пассажиров, окружающих нас в этой очереди — почти все они, включая арабскую мамашу и её, наконец, заткнувшегося ребёнка, пялятся на меня. Но я не из тех, кого волнует суд общественности:
— Будь у меня ноги подлиннее и красное служебное платье, где была бы твоя грёбаная принципиальность? Или давай-ка лучше назовём её… «выборочная добродетель»?
Он меряет меня взглядом. Унизительно так, вызывающе, почти с пренебрежением. И вдруг совершенно невозмутимым, а потому практически издевательским тоном говорит:
— Ты собралась со мной драться?
И только в этот момент я осознаю, что мои руки сжаты в кулаки. Сразу разжимаю их и машинально тру мокрые от нервов ладони о бесполезный фатин моей ментоловой юбки. Разворачиваюсь, чтобы забрать чемодан, судьба которого уже практически предрешена, но напоследок не могу отказать себе в удовольствии:
— Похотливый козёл…
Не знаю, слышал ли он, но даже если и слышал, доберману настолько плевать на блоху, что ответом не удостоил.
Я понимаю, что с багажом на рейс не успею точно. Из-за сбоя в системе очереди образовались не только на регистрации, но и на таможенном досмотре — а это уйма времени со всеми раздеваниями и разуваниями. Похоже, чемодан придётся незаметно бросить у какой-нибудь стенки или в туалете, если найду его, конечно. Его потом обнюхают служебные собаки и вместе с сапёрами куда-нибудь утилизируют.
И вот в этот самый момент, когда я мысленно уже распрощалась со всеми любовно и даже страстно приобретёнными блузками, статуэтками, мозаичными тарелками, миниатюрами Пизанской башни, Эйфелевой и Коллизея, как минимум пятью парами сногсшибательных босоножек, одни из которых фиолетовые с эфемерной бабочкой на единственном ремешке, перед моими глазами предстаёт знакомое лицо. Нет, фортуна определённо меня любит, раз уж в такой патовой ситуации повезло повстречать не просто одноклассницу, а облачённую в костюм стюардессы!
— Клэр! — ору едва ли не на весь аэропорт.
Вообще-то, с Клэр мы не то, что не дружили, а совсем, прямо скажем, не ладили, будучи по разные стороны баррикад, но, тем не менее, в одном классе. Она как-то вырвала мне клок волос, а я хорошенько подбила ей глаз. В общем, наши с ней планеты никогда не находились в одной Солнечной системе. Клэр, к счастью, не делает вид, что не узнала меня:
— Харпер? Прости, не помню имя…ты, кажется, встречалась с Тьяго?
— Угу, — подтверждаю, — с Тьяго. Лея.
— Да-да, точно, Лея! Как твои дела, Лея? Как Тьяго? Вы всё ещё вместе, ребята, или разбежались?
— Всё отлично у меня, спасибо. Ты как?
— Да вот, летаю!
Элегантным взмахом руки Клэр обращает моё внимание на свой наряд — она бортпроводница Канадских авиалиний, что чётко обозначено на её бэйджике и красном шарфике. Собственно, это я уже давно заметила, и именно по этой причине проорала её имя на пол Барселоны.
"9 часов над Атлантикой" отзывы
Отзывы читателей о книге "9 часов над Атлантикой". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "9 часов над Атлантикой" друзьям в соцсетях.