Иви никогда раньше не была в Лайм-Риджисе. Она предполагала, что он был переполнен престарелыми дамами с букетами болезней, но это не меняло дела. В действительности было очень свободно, потому что съемки шли на природе. Наконец-то это была нормальная работа с нормальным гонораром. И весь он, подумала Иви со вздохом, придется ухнуть в эту бездонную бочку — дом на Кемп-стрит.

Предварительно Мередит выдала ей билет на поезд первого класса (первого!), двадцать фунтов на такси до отеля «Бейсайд» и памятку, где было точное расписание съемок и имена всех участников. Осторожно наведя справки, Иви выяснила, что Дэн, Дэн-Красавец, приезжает на день позже и встретится с остальными участниками съемок в отеле. Ознакомившись с сомнительным комфортом первого класса (все казалось точно таким же, как и в других вагонах, за исключением маленьких изящных абажуров на лампочках), Иви обрадовалась, что у нее еще есть время причесаться, почистить зубы и собраться с силами до того, как появится он. Перед отъездом Бинг наставлял ее по-отечески сурово: «Теперь, юная леди, я жду, что вы вернетесь со следами любовных ласк. Не дайте мне в вас обмануться». Да, Бинг всегда считал секс величайшей панацеей. Нет проблемы настолько запутанной, чтобы самый простой секс на скорую руку ее не разрешил. Или, по меньшей мере, не отодвинул бы ее на то самое время, пока длится он сам.

Иви в этом не была настолько уверена. Для нее планировать сексуальный контакт было все равно, что планировать полет на Луну. Мужские тела (их головы не имеются в виду) были территорией чужой страны. А паспорт для проезда туда Иви потеряла давным-давно. Мысль о сексе с артистом приводила ее в смятение. Актрисы постарше всегда предостерегали ее от связей с коллегами. Однако сама атмосфера, когда двое изображают, что они любят друг друга, кружила голову, как вино: за кулисами любовные связи разрастались, как плесень, но и длились они не дольше. Незащищенное сердце ничего не стоило ранить, и ее, в частности, уже было разбито одним из актеров.

Имя Джонатан запрещено было произносить в радиусе ста ярдов от Иви после того, как прошлым летом они с Джонатаном появились вместе в постановке (никаких гонораров, одни затраты, естественно) «Сна в летнюю ночь» на театральном фестивале.

Джонатан заметил Иви, когда она нахлобучила себе на голову блин вместо парика. Он заявил, что не встречал никогда такой девушки, как она. И еще сказал, что ничего подобного никогда не испытывал.

Иви же такое уже испытывала: она понимала, что сейчас ей начнут вешать лапшу на уши, лишь бы поскорее стащить с нее трусики.

Но Джонатан был настойчив. Он был искренен. Он просто вышел из себя, когда понял, что она в нем сомневается, и начал колошматить по стене, как Марлон Брандо в «Трамвае «Желание»».

В результате она расслабилась, стала целоваться вовсю, и неизбежно последовал за этим секс. Джонатан был смел и дерзок, и не раз заходившие случайно в гримерную заставали их раскрасневшимися, покашливающими и поправляющими прически.

Джонатан был страстным, преданным и надежным. До последней заключительной вечеринки. После нее она о нем ничего никогда и нигде больше не слышала.

Саша и Бинг никогда не забудут Темные Времена, наступившие после этого. Слезы, пьяные выкрики, ругательства типа «Негодяй!» начинались уже до завтрака. «Позвонить ему?» — допытывалась она без конца. И если ответ был положительным, раздавался визг: «Что ты хочешь этим сказать? Ты же понимаешь, я не могу ему звонить! Он тогда поймет, что со мной происходит!» Если же ответ был отрицательный, раздавался крик другого содержания: «Но я же должна с ним поговорить! Так дальше не может продолжаться!» Она провела долгие ночи под промокшим от слез одеялом, глядя на разводы на потолке спальни и отчаянно стараясь разрешить вопрос, что из того, что он говорил, действительно было правдой.

Из-за поступка Джонатана ее чувство собственного достоинства рухнуло, как дуб, и Саше с Бингом пришлось с утра до ночи выкладываться на полную катушку, чтобы восстановить его до нормального, приемлемого уровня.

И несмотря на пьяную браваду, с которой она заверяла Сашу, что Дэн ей уже понятен до кончиков ногтей, Иви не хотела делать и из этого артиста новоиспеченного монстра. Бинг справедливо заметил после эпизода с Джонатаном: «Конечно, он сделал так, чтобы ты поверила, будто он тебя любит. ОН ЖЕ АРТИСТ».

Иви четко продумала, как быть с Дэном. Все просто, но для нее это единственный выход. Она узнает его как следует. Она даже будет с ним беседовать. Может, он еще ей и не понравится, когда она поймет, что он собой представляет. Может, у него есть девушка. Но, вероятнее всего, он будет очень мил и увлечется ею, Иви. И тогда они дойдут до… — как это называется? — серьезных отношений. Да, именно так.

Какой-то инстинкт подсказывал Иви из самой что ни на есть глубины, что это могло бы оказаться гораздо более содержательным, чем простой секс. Проблема была только в том, что этого-то она никогда и не могла добиться. Однако понять, чего ты хочешь, — это уже хорошее начало. Правда?


Отель «Бэйсайд» был старомоден и разместился на самом изгибе бухты. Он смотрел прямо на знаменитый Кобб — огромный каменный палец, простиравшийся далеко в море. Здесь стояла Мерил Стрип, мрачная, в черной накидке с капюшоном, снимаясь в «Женщине французского лейтенанта». Иви нравилось все, что она видела в окно своего (оплаченного для нее!) такси. На удивление маленькие, милые домики жались к круто спускающимся к бухте дорогам, а далее виднелись ровные ряды рыбацких домиков, магазины, торгующие рыбой и чипсами, и отель.

Иви не привыкла к отелям. B&Bs[13] больше соответствовали ее стилю. Она надеялась увидеть отель в стиле самого современного модерна, минимализм, последний писк. Гостиная была большая, обитая панелями, с настоящим камином (при такой-то жаре!), украшенная завитушками, изображающими поникшие бутоны — стиль 1950-х. Была там и высокая деревянная конторка с бронзовым колокольчиком и книгой учета в кожаном переплете. Тишина нарушалась лишь тиканьем часов, которые на десять минут опаздывали.

Этот колокольчик подействовал на Иви удручающе. Она должна позвонить в него? Или это стилизация? Насколько она помнила, люди звонили в колокольчики только в пьесах Агаты Кристи.

Она решилась. Результатом мелодичного позвякивания стало немедленное появление дородной женщины.

— Да? — обратилась она в знак приветствия.

— Я — Иви Крамп и, думаю, мне зарезервирован номер студией «Джем продакшн».

— Да, — служащая отеля с официальным видом заглянула в книгу и добавила: — да, да, — для большей убедительности. — Распишитесь, пожалуйста, здесь.

Иви нацарапала свое имя, и ей сообщили, что ее комната номер тридцать четыре и что если ей что-нибудь понадобится, нужно набрать номер сто один.

— Хорошо, — сказала Иви, и добавила: — Да, — стараясь завоевать ее расположение. Она нагнулась было к своей сумке, но чья-то рука ее опередила. Другой представитель обслуживающего персонала появился точно так же неожиданно, по-видимому, из какой-нибудь кладовки.

— Позвольте мне.

Носильщик был примерно ее возраста, с простым, но дружелюбным лицом, и Иви послушно последовала за ним к лифту.

В лифте всегда заговорить непросто. Иви решила придерживаться общепринятой тактики и уставилась на зажигающиеся поочередно номера этажей; можно подумать, что здесь ее ожидал какой-то сюрприз.

Носильщик провел ее по узкому, оклеенному обоями коридору к комнате тридцать четыре и отошел назад, пока она открывала дверь. Это была маленькая, простая, но довольно приятная комната в том же стиле, что и гостиная внизу, но розовая и приветливая.

«О Боже! — подумала Иви, когда носильщик поставил сумку и с улыбкой повернулся к ней. — Чаевые». С этим у нее всегда была проблема. Она никогда не знала, сколько нужно давать, и, как в кошмарном сне, пыталась с помощью каких-то подсчетов представить себе размер суммы.

Решив сохранять хладнокровие и элегантность, как и положено актрисе при съемках на натуре, она сунула руку в свой огромный замшевый рюкзак, и, сама того не ожидая, сразу попала на кошелек. Она извлекла из него монету в один фунт (достаточно ли этого? Или очень много? Не будут ли его дети голодать из-за ее невежества и жадности? А может, он расхохочется за ее спиной, когда увидит, какую сумму она ему выложила за то, что он донес ее совсем не тяжелую сумку до лифта?), протянула ему, улыбаясь, и сказала:

— Большое спасибо.

Носильщик стоял и смотрел. О Боже! Он почувствовал себя оскорбленным. Теперь он расскажет всему персоналу гостиницы, и они станут плевать в ее суп и сморкаться в ее занавески.

Но он совсем не казался обиженным. Он улыбался. Приветливой улыбкой, от которой смеялись его зеленые глаза.

— Кажется, мы не совсем друг друга поняли. Меня зовут Аден. Я помощник режиссера. — Он протянул руку и взял монету. — И все же большое спасибо.

Дверь за ним закрылась. Иви опустилась на кровать и зарылась лицом в подушку. Да, бывают глупые ситуации, но до тех, в которые попадает она, им далеко.


Бинг поинтересовался по телефону:

— Одет-то он был как носильщик?

Поскольку носильщики не ходят в джинсах с рубашкой, ее ответ был отрицателен. Она посмотрела в свою памятку. Вот он, Аден Блэк, помощник режиссера. Важная фигура во время съемок. Помощники режиссера делают все, чего не хочет делать важный главный режиссер. А сюда входят и расстановка актеров, и освещение, и беготня за ними по сцене, и проверка видеокамер, и связи с нужными людьми, и прочее, и прочее. Их работа сложна и чрезвычайно важна для актеров, если последние хотят, чтобы освещены они были выигрышно, чтобы направляли их в нужное русло и обращались с ними как с людьми, а не как со скотом.