Подол свадебного платья Сэм разорвался чуть сильнее, когда на них нахлынула толпа. Хаос, с которым удалось справиться Доминику, был за пределами всего, что она видела раньше.

Бен вместе с двумя накачанными охранниками помог им протиснуться к лифтам.

Женщины всех форм и размеров выкрикивали имя Доминика, словно вместо него через лобби шёл лично Элвис. Вся сцена казалась нереальной. Сэм привыкла, что её толкают и пихают другие репортёры, пытаясь получить сюжет, но она никогда не была по другую сторону забора, если можно так выразиться.

Двери лифта открылись. Третий охранник придерживал дверь, пока все не оказались внутри в безопасности. При наличии в маленьком пространстве шести человек, пятеро из которых были внушительных размеров мужчинами, Доминику ничего не оставалось, кроме как теснее прижаться к ней.

Мужчина ослабил узел бабочки и расстегнул пару верхних пуговиц рубашки.

— Я едва могу здесь дышать. Как насчёт тебя? — спросил он Сэм, и его подбородок задел макушку её головы. — С тобой всё в порядке?

Слегка покачнувшись, она кивнула, вдохнула, и почувствовала желание прижаться к его груди чуть посильнее.

Доминик потянулся и упёрся руками о панели по обеим сторонам от головы Сэм. Она знала, что он изо всех сил старается её не задушить, но не возражала, чтобы ДеМарко прижался к ней ещё ближе, чтобы вдохнуть его пьянящий мужской аромат.

Сегодня вечером он вёл себя как джентльмен, и Сэм чувствовала себя защищённой и в безопасности в зале, полном незнакомцев.

— Сегодняшний вечер я бы назвал успешным, — прошептал он, касаясь губами её уха.

— Я чувствовала себя принцессой, — ответила Сэм, сознание было достаточно замутнённым, чтобы задумываться, действительно ли она только что это высказала.

— Ты отлично танцуешь, — добавил он.

— Ты и сам не так уж плох.

Доминик улыбнулся, заставив её задуматься, почему она не обвивает руками его шею. Внезапно, Сэм поняла, что не хочет ничего иного, кроме как позволить ему сделать то, что он делал лучше всех. Идея оказаться одной из зарубок на его кровати уже не казалась такой ужасной.

Сэм закрыла глаза и заново переживала один из самых занимательных и необычных вечеров в своей жизни. Она не танцевала под звёздами, но танцевала со звездами. Сегодня было так много знаменитостей, что едва ли всех их вспомнишь. Там были Бред и Анджелина, а ещё Эштон, Том и Морган. Приём длился три часа, и она не хотела, чтобы он заканчивался, особенно когда Доминик для неё пел. Прямо посреди танцпола, когда все вокруг смотрели на них. Если бы Сэм не знала, что всё это спектакль, она бы могла влюбиться в него не сходя с места.

Сэм испустила глубокий вздох, и, открыв глаза, увидела, что её взгляд упирается в его шею. Всего лишь два дюйма и можно было бы прикоснуться к его тёплой коже. Она сглотнула комок в горле и в очередной раз постаралась напомнить себе, почему ей нужно противостоять ста девяноста фунтам искушения.

У него была жилистая шея, мускулистая и загорелая. Благодаря двум расстёгнутым пуговицам она могла видеть волоски на его груди и то, что та также была худой и мускулистой. И временно или нет, но он – её муж.

У неё вырвалось хихиканье.

Все посмотрели на неё, как будто этот звук был нелепым. Лифт останавливался и снова ехал, но никто не выходил.

Доминик низко наклонил голову и заговорил:

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

Она определённо выпила слишком много мартини. А ещё одна очень милая леди, занимающая высокий пост в Главном Госпитале принесла ей "Камикадзе". Сэм никогда раньше его не пробовала. В животе булькнуло.

— Я в порядке.

Он ей улыбнулся.

Женщина опустила взгляд и снова закрыла глаза, посчитав, что так ей будет безопаснее. Лифт остановился. Один из мужчин шагнул наружу, но Доминик не пошевелился.

Двери закрылись. Сэм посчитала до десяти, в надежде, что крошечное пространство лифта перестанет кружиться. Внезапно его губы снова приблизились к её уху, и он произнёс:

— Ты сегодня очень красивая.

Сэм посмотрела на него, и заметила быстрый дьявольский блеск в его глазах. И опять задумалась, почему она так борется с притяжением, искрившим между ними.

К черту всё. Она хочет, чтобы он поцеловал её. Она хочет, чтобы Доминик ДеМарко целовал её так, как раньше не целовал других женщин.

 

Глава 7

Солнечный луч прокрадывался через тонкую щель в драпированных шёлковых шторах, по ковру и вверх по роскошным атласным простыням, пытаясь вырвать Сэм из глубокого, удовлетворённого сна.

Она прижалась теснее к крепкому телу ДеМарко, скользнула рукой по его твёрдой груди, а затем вниз по рельефному животу. Там её пальцы на мгновение задержались, обводя его мускулы, прежде чем двинуться дальше вниз — святая корова!

Её глаза распахнулись, и она резко села. В конце концов, это оказался не дикий и безумный сон. Доминик ДеМарко лежал в постели рядом с ней, и он обнажён. Она приподняла атласную простыню и почувствовала, как кровь отлила от её лица.

Уронив простыню, Сэм осмотрелась. Её свадебное платье, лифчик, колготки, пояс для чулок и кружевное нижнее белье были разбросаны по полу, создавая идеальную дорожку от двери до кровати.

Этого не могло произойти. Она не спала с Домиником ДеМарко.

Женщина посмотрела на внушительный бриллиант на своем пальце... всё казалось далеким воспоминанием... словно в тумане... сон... ночной кошмар. Выйти за него замуж на какое-то время – одно дело, но это...

Она была хорошей девочкой. Не девственницей, но у неё были правила. Спать с мужчиной после первого свидания, даже если она и вышла за него замуж, определённо не было в списке её привычных поступков.

Загорелая рука протянулась через простыни и расположилась на бедре Сэм.

Она отпихнула руку и выпрыгнула из постели, оборачивая себя простыней, чтобы прикрыть свою наготу. Комната закружилась. Сэм обхватила себя руками, чтобы не упасть. Теперь, когда простыни были убраны, ДеМарко ничто не скрывало, и у неё не оставалось иного выбора, кроме как видеть каждый его дюйм: загорелый, жёсткий и в состоянии эрекции, полностью готовый к действиям.

Его рука скользнула вверх над головой и опустилась на подушку. Один глаз открылся, и за ним сразу же последовал второй. Он приподнял голову и проследовал по направлению за её взглядом. Не произнеся ни слова, он снова опустил голову на кучу подушек. Не сделав ни малейшей попытки прикрыться, он спросил:

— Что-нибудь не так, сладенькая?

— Не называй меня так! Разумеется кое-что не так. Мы вместе в одной постели, и мы голые. Я не зарубка, ради всего святого.

— Зарубка?

— На спинке твоей кровати.

Он улыбнулся.

— Старые добрые утренние сожаления, да?

— Что ты имеешь в виду?

— Прямо сейчас ты думаешь, что же ты наделала? Как я смогу снова посмотреть на себя в зеркало? Что подумает моя мама? — он протёр глаза. — Я всё это слышал и раньше.

Её брови сдвинулись на переносице.

— Ты... ты эгоистичный ублюдок.

— У меня такое чувство, что прошлая ночь могла быть ошибкой.

Она сузила глаза.

— Так мы с тобой переспали?

— Сложно было сопротивляться тебе.

— Неужели, — рявкнула она. Затем посмотрела на кольцо на своём пальце, её губы сложились в мрачную линию, когда она попыталась снять его с пальца. Она вертела и тянула, но прекрасный изумруд в два карата никак не снимался.

— Осторожнее, сладенькая, ты оторвешь себе палец.

Сэм посмотрела на него и зарычала.

— Посмотри на себя, выставляешь себя напоказ как... как жеребец.

— Перестань, — сказал он, — ты заставляешь меня краснеть.

Она уставилась на него.

— В чём твоя проблема?

ДеМарко лениво скатился с постели, и не торопясь разыскал свои брюки.

— Я собирался спросить тебя о том же, — сказал он голосом, в котором сквозило раздражение, пока застёгивал брюки, что оказалось нелёгкой задачей, учитывая его негибкое состояние.

Доминик обошёл кровать и встал рядом с ней.

— Можешь продолжать свою маленькую истерику, но не веди себя так, как будто я воспользовался твоим состоянием, и словно прошлой ночью ты не хотела меня так же сильно, как и я тебя.

Она чётко помнила, как тесно прижималась к нему в лифте. Она хотела его, это правда, но только поцелуй – один простой поцелуй. Сэм выдохнула.

— Всему виной тот последний "Камикадзе". Эти штуки опасны. Я не хотела, чтобы так случилось.

— Ну, виноваты мы оба, — Доминик расчесал рукой свои волосы, и направился в ванную. — Мы не можем изменить то, что уже свершилось, — сказал он, прежде чем задумчиво оглянуться на неё, с оттенком разочарования во взгляде. — Если это сделает тебя счастливой, мы просто притворимся, что этого никогда не было.

Его грудь была как магнит. Ей пришлось напрячь все внутренние силы, чтобы не смотреть на него так, словно она никогда раньше не видела мужчин.

— Окей, — сказала Сэм, пытаясь сохранить своё самообладание. Пока он шёл в сторону ванной, она уселась на краешек кровати и сказала, — этого никогда не было.

— Отлично.

— Доминик, — позвала она, пока он не исчез в ванной.

Тот повернулся и выжидающе посмотрел на неё.

— Прошлой ночью мы предохранялись?

— Разумеется.

— Хорошо.

— Согласен, — дверь со щелчком закрылась.

Услышав шум воды, она упала спиной на матрац. Мгновения прошлой ночи всплывали в её голове. Они определённо занимались любовью. В тот момент она думала, что это безумный, романтический сон. Всё казалось таким идеальным. Его губы на её, их соединенные тела, Доминик, снова и снова повторявший, как она прекрасна. Раньше у неё никогда не было мужчины, который говорил бы ей, что она прекрасна. Милая, и пылкая, может быть, но никогда – прекрасная.

Не имеет значения, насколько замечательной была прошлая ночь, но спать с ДеМарко было огромной ошибкой, с ударением на слове огромной. Или же она может считать прошлую ночь исследованием – старым добрым исследованием.