– С чего это? – страшно смутилась я.

– Да ни с чего! Просто ночевал у друга на даче, вот и наломал сирени… Ты что, недовольна? – засмеялся он.

– Нет, я довольна, конечно, довольна, спасибо тебе! Она так пахнет!

А когда мы с Лёней еще жили в моей однушке, Ильяс приехал на несколько дней в Москву и я их познакомила, Лёня все не мог поверить, что у меня ничего с Ильясом не было… Жутко ревновал!

– Да что за чепуха, – сердилась я, – Ильяс просто очень хороший парень, он мне как старший брат… Он здорово талантливый, у него дивный голос, и все!

– Да, это видно, что парень талантлив! И глаза у него хорошие, добрые… Поклянись, что у тебя ничего с ним не было!

– Клянусь чем хочешь!

– И моим здоровьем поклянешься?

– Клянусь! Хоть ты и дурак!

А месяца за два до смерти он вдруг сказал:

– Марфуша, ты после моей смерти выходи замуж! За того татарского парня с добрыми глазами!

Как я тогда рассердилась, как кричала на него!

– Да замолчи ты, старый дурак! Вот взял моду говорить о смерти! Черт знает что! Я даже слушать не желаю! За что ты меня так мучаешь? Что я тебе плохого сделала?

– Ничего! Совершенно ничего плохого, все только самое хорошее, моя маленькая Марфуша! Вероятно, я просто не могу смириться с такой разницей в возрасте… Боюсь потерять тебя, остаться без тебя…

– Имей в виду, ты вполне можешь остаться без меня, если не прекратишь эти разговоры о смерти! Тебя подробно обследовали в европейской клинике и сказали, что для своей профессии и своего возраста ты на редкость здоровый тип, а если это просто кокетство, значит, я ошиблась, и ты непроходимый дурак!

– Если бы ты знала, как я люблю смотреть на тебя, когда ты сердишься! Просто прелесть! Ну, не злись, иди ко мне! Я больше не буду!

И действительно, больше он о смерти не заговаривал. Просто через два месяца умер…

Нет, сейчас не время воспоминаний, надо подумать, что надеть. Я открыла шкаф. Обед для двоих, дома. Надо одеться совсем скромно, чтобы он не подумал, что я намерена как-то его завлекать. И я надела джинсы и бирюзовую рубашку навыпуск. Ой, надо бы освежить лак на ногтях!

К половине второго я была уже готова. И совершенно не волновалась. Зазвонил мобильник.

– Алло!

– Карина Георгиевна, это Ключников!

– О, Феликс! Как здоровье вашей мамы?

– Спасибо, на сей раз все обошлось, хотя перепуг был нешуточный. Карина Георгиевна, мама просила передать вам привет.

– Благодарю.

– И кроме привета я должен все-таки передать вам тот альбом…

– Да-да, конечно.

– Может, встретимся сегодня, выходной все-таки…

– Увы, сегодня не получится.

– Карина Георгиевна, дело в том, что я вынужден буду опять уехать, у меня процесс в Саратове. Это может затянуться. Может, просто пересечемся где-то…

– Пожалуй! Я скорее всего освобожусь часов в пять…

– Отлично! Если позволите, я бы заехал к вам буквально на пять минут. Я сегодня уезжаю…

– Хорошо. Записывайте адрес.

– Я появлюсь от половины шестого до шести. В этом промежутке.

– Очень хорошо!

* * *

Мне вовсе не улыбалось опять погружаться в прошлое, смотреть альбом… Но в конце концов, кто меня заставляет смотреть его немедленно? Отправлю его на антресоли к Лёниным дневникам… О, сколько гневных тирад услышала бы я, если б кто-то прочел мои мысли… Сегодня, конечно, у меня все равно будет встреча с прошлым, но с живым… И еще у этого прошлого такой волшебный голос… Би май лав! Ну надо же!

Ровно в два часа раздался звонок в дверь. Я кинула взгляд в зеркало. Порядок! И побежала открывать.

На пороге стоял Ильяс и смущенно улыбался. В руках он держал… огромный арбуз!

– Привет, подруга! Ты не разлюбила арбузы?

– Да что ты, Илечка! Заходи!

– Куда его положить, тяжеленный, зараза!

– Идем на кухню!

– Обувь снимать по-прежнему не надо?

– Конечно! Вот, сгружай его сюда!

– Ох! Ну, дай я тебя обниму на радостях! Подружка моя дорогая!

И он сгреб меня в охапку. Я чмокнула его в щеку!

– А как вкусно у тебя пахнет!

– Я сегодня приготовила все твое любимое.

– А ты помнишь, что я любил?

– Но ты же помнишь, что я любила арбуз. Да, и спасибо за вчерашний концерт! Это было просто… просто волшебно!

– Да? А я недоволен…

– Но успех же был бешеный!

– У меня свои критерии… А как я обрадовался, когда ты мне поднесла цветы! Знаешь, я взял их с собой в отель! Обычно я оставляю цветы, раздариваю… Совершенно не выношу, когда в доме такая масса цветов. У меня начинается аллергия…

– Погоди, а почему в отель?

– А куда же?

– Но у тебя же есть в Москве квартира?

– Да нет, мама переехала ко мне, а свою квартиру решила сдать… И потом в отеле мне удобно. А ты чудесно выглядишь, Каришка! Просто прелесть!

– Спасибо! Тебя как звезду мировой оперы не оскорбит, если я буду кормить тебя на кухне, а?

– Ну, как звезду оскорбило бы, но я-то пришел к тебе не как звезда оперы, а просто как старый дружбан Иличка, так что именно на кухне я и мечтал с тобой посидеть!

– Ох, хорошо! Я ужасно тебе рада!

– А можно я задам бестактный вопрос?

– Ну попробуй!

– Ты мне по телефону сказала, что рассталась с тем мужиком…

– Да. И между прочим, из-за тебя! – засмеялась я.

– Из-за меня? Он что, приревновал?

– Ну не то чтобы приревновал, но решил, что я эдакая светская штучка… А я угадала эту его мысль и первая послала его…

– Он был дурак?

– Да вроде нет… Мне что-то померещилось… Да бог с ним! Вот, бульон с твоим любимым пирогом!

– Ой, с луком, с яйцами, да?

– Конечно!

– О боже, как вкусно, Каришка!

– Скажи, а как поживает Наиля Сабуровна?

– Хорошо! Она, тьфу-тьфу-тьфу, здорова, она же еще молодая, ей и шестидесяти нет, бодра, всячески заботится обо мне, о моем режиме, диете и так далее.

– Слава богу!

– Скажи, а ты вспоминала обо мне?

– Конечно, вспоминала! Да и как не вспоминать, если тебя с завидной регулярностью показывают по каналу «Культура» – засмеялась я. – Да я шучу, конечно я тебя вспоминала, и это было одним из самых приятных, ничем не омраченных воспоминаний!

– И у меня тоже. Я тебе больше скажу, всякий раз расставаясь с… очередной дамой… я всегда думал, а вот моя Каришка никогда бы так не поступила или не сказала бы такого…

– То есть, выходит, в этих расставаниях всегда были виноваты женщины?

– В общем, да. Понимаешь, я вообще не бабник, я верный человек… И мужем я был верным, но…

– Верным, но рогатым?

– Каришка, я тебя обожаю! Именно, верным, но рогатым. Ну, да это дело прошлое…

– Но ведь бабы наверняка сходят по тебе с ума?

– Сходят, и что? Я-то не схожу… Понимаешь, у меня практически нет времени ни на что! У меня такой сумасшедший график, все расписано на три года вперед.

– Я безмерно польщена!

– Чем?

– Тем, что в этом безумном графике ты нашел три часа на мою скромную персону!

– Дуреха ты… Знаешь, я после встречи в «Астории» вдруг впал в какую-то хандру, в принципе мне не очень свойственную. И, только уже сидя в самолете, я внезапно осознал, в чем дело.

– И в чем же?

– Во фразе того мужика: «Я будущий муж»!

– Ильяс!

– Что – Ильяс? У меня тогда возникло ощущение какой-то безвозвратной потери…

– Как можно потерять то, чего у тебя никогда не было?

– Да было, было! Я же был влюблен в тебя, дурочку! Но ты была еще ребенком… И я плохо во всем этом разбирался… А после встречи в «Астории» вдруг подумал – никогда, ни с одной из моих женщин мне не было так хорошо, как с моей Каришкой. Но я дважды опоздал – когда ты первый раз выскочила замуж, а потом и второй… И возникло ощущение, что это будет третья потеря… А бог, как известно, любит троицу, вот я и захандрил. Мама заметила это мое состояние. Но я ничего ей не сказал. А после телефонного разговора с тобой, когда ты сказала, что рассталась с этим… я воспрял духом… И ты пришла на концерт с подружкой, и подарила мне чудные розы какого-то необыкновенного цвета…

– И ты решил схулиганить!

– Ты о чем? – искренне не понял он.

– Спел «Би май лав». И при этом смотрел прямо на меня!

– Я не хулиганил! Просто захотелось выразить свою радость, свои чувства, но так, чтобы никого не смутить. Тебе понравилось?

– Еще как! Дома я первым делом нашла в Интернете эту песню в исполнении Марио Ланца… А потом еще в твоем…

– Только не вздумай сказать, что я пою лучше Марио Ланца.

– Нет, я хочу сказать, что твое вчерашнее исполнение было куда лучше того, что я нашла в Сети.

– Это естественно! Ведь я пел это именно тебе, глядя на тебя, Каришка!

– Хочешь еще пирога?

– Хочу! И еще чуточку бульона!

– Ешь, Илечка! Я так тебе благодарна!

– За что?

– За то, что не повел меня в какое-то публичное место, а пришел ко мне. Я слишком устала от внимания недоброжелателей.

– Да я видел в Интернете… И мама мне рассказала, что видела по телевизору программ у, где про тебя черт-те что говорили, мама так возмущалась… Кстати, я сказал маме, что встретил тебя в Питере. Тогда она мне и рассказала об этой пакости…

Я купалась в его нежности. При этом он не делал никаких заходов, он не хватал мои руки, не пытался коснуться меня, а в глазах… было такое… Ах, какие у него глаза, большие, зеленые…

– О господи, моя любимая рыба! Забыл, как называется этот соус?

– Бешамель!

– Да-да, бешамель! Я помню, как мама повезла на какой-то конкурс своих учеников, а ты позвала меня попробовать твой первый опыт с этим соусом! Помнишь?

– Помню! Я еще сделала лимонное желе!

– Быть не может!

– Может, может!

– Как хорошо! Мне давно не было так хорошо. – Он взглянул на часы. – И у меня еще больше часа!

– А ты от меня куда?

– В аэропорт! Лечу в Испанию.