Но ей никто не ответил.

— Значит, друзья, — улыбнулась она и эта, как успел заметить Сюсюка, была грустная улыбка, неуверенная, на приветливая.

— Знакомые, — поправил ее Коля.

— Вот и хорошо.

— Меня зовут Толя — представился Сюсюка.

— А я Марина Николаевна, — снова улыбнулась она.

Коле никогда не приходило в голову, что Сюсюка бывает вежливым и даже, на человека мажет быть похож.

«А ведь у него имя есть — подумал он. — Даже странно. Толя, Коля…»

— У Юльки велик свистнули, знаешь? — сказал Сюсюка, когда Марина Николаевна вышла.

— Знаю. Ты и свистнул.

— Я не брал, — обиделся Сюсюка.

— Ты не брал. Твои дружки взяли, пока ты Юльке зубы заговаривал.

— Это и твои дружки. А про велик я не знал. Я ее на доске учил…

Коля ничего не сказал, но его лицо стало багровым, а кулаки непроизвольно сжались. Сюсюке это не понравилось, и он на всякий случай встал из кресла и отошел к двери.

— Я помочь хочу — нечего на меня кулаками махать. А к чужим девчонкам я не клеюсь — привычки такой нет.

— Это правильно, — сказал Коля. — Зачем пришел?

— Жалко велик — вернуть бы.

— А тебе-то что?

Сюсюка немного оробел. И зачем он лезет не в свое дело? Он даже хотел уйти, но передумал. И потом, пирожок хотелось попробовать.

— Была бы эта моя девчонка, я бы к тебе не приходил.

— Чай пей — остынет.

Сюсюка взял со стола пирожок и снова сел в кресло.

— Я в эта дело лезть не хочу: мне смысла нет, я помочь.

— Ладно, говори.

Убедившись, что Коля настроен мирно, Сюсюка опасливо огляделся. Эта была бедная квартира, но уютная. Иногда Коле удавалось где-то подработать, и все равно жили на мамину зарплату, так что о ремонте и речи быть не могло. Обои в некоторых местах отклеились, и выцвели на солнце. Но в комнате было чисто и уютно. На первый взгляд казалось слишком много мебели, а на самом деле — ничего лишнего: шкаф, тахта и письменный стол — вот и вся обстановка, если не считать старого кресла с лопнувшей на спинке обивкой.

— Я вчера у Каленого был: велик у его отца в гараже стоит.

— И что?

— А то, что Василича, который на рынке стоял, на прошлой неделе взяли, и покупателя у Каленого нет. Велосипед дорогой: если в хорошем магазине брать — триста зеленых, не меньше, а так — сотни полторы. Тут человек с деньгами нужен. А его еще найти надо.

— Ну?

— Если хочешь велосипед вернуть, надо это сейчас делать, пока Коленый покупателя не нашел.

— Интересно — как.

— Скажешь, про Юлькин велик случайно узнал. А что он у Каленого — догадаться нетрудно: это его район. Так, мол, и так, скажешь, покупатель есть.

— А деньги?

— Отдавать рано или поздно все равно придется — это правда, не в гараж же лезть. Но сейчас главное велосипед получить, а там, может, и деньги найдешь.

— А если нет?

— А если нет, он их из тебя все равно вытрясет. Хочешь не хочешь, а деньги достанешь.

Коля просто своим ушам не верил. Помог, называется. Он и без него знает, что велосипед у Каленого. Если бы ключ от гаража был — это другое дело. И все-таки Коля был рад, что Сюсюка пришел. Он и сам понимал, что, если это сделает, Коленый его в покое не оставит. Но ему совет был нужен, поддержка чья-то. Ему надо было с кем-то посоветоваться, просто с кем-то поговорить — и теперь такой человек нашелся. И это был Сюсюка. Если бы не он, Коля, может, никогда бы на это не решился. И теперь ему хотелось поблагодарить Сюсюку, что-то хорошее для него сделать, просто потому, что он пришел и теперь не так страшно. Но он не смог найти нужных слов и поэтому сказал:

— Это все?

— Я предложил, а ты смотри — дело твое. Но решать надо сейчас.

— Предположим, скажу я, что у меня покупатель есть. И что? Каленый товар в долг не дает.

— Раньше не давал, а теперь дает. У него гараж до отказа забит, а покупателей нет. Ему деньги нужны — он даст. Скажешь, покупатель хочет, чтобы ему велик в Митино привезли или в Северное Бутово. Не поедет же Каленый с тобой.

— А если поедет, или Рябого пошлет?

— Не пошлет. Ему смысла нет тебе не верить, потому что, если надо, он тебя из-под земли достанет.

— Оторвет он мне башку.

— Может, и оторвет. Но попробовать стоит.

— Поможешь?

«Помогу», — хотел сказать Сюсюка. Потому что какой мальчишка не мечтает стать героем? Но он молчал. Глупо красивые слова говорить и грудь выпячивать, а в последний момент испугаться — и все бросить. Может, он и трус, но подлецом он никогда не был.

— Коль, не могу: я Коленому денег должен. И потом, не мое это дело. Извини.

— Ладно, все равно спасибо.


Сюсюка простился с Мариной Николаевной и ушел. Оставшись один, Коля до вечера не выходил из своей комнаты: думал, как быть. Предположим, пойдет он к Коленому. А потом что? Не такой Коленый человек, чтобы просто так со своим добром расстаться. Но ничего, он этого так не оставит…

Был уже первый час, когда в комнату вошла Марина Николаевна.

— Коль, а ты что спать не ложишься?

— Я ложусь.

— Ну тогда я пойду. Спокойной ночи.

— Мам.

— Что?

— Мам, ты не обижайся, если что.

— Ты чего, Коль? За что мне на тебя обижаться. У меня, кроме тебя, никого нет.

— Марина Николаевна обняла Колю и поцеловала в лоб.

— Спи.

Коля почистил зубы и лег, но заснуть не мог. Он лежал с открытыми глазами, и в темноте казалось, что кто-то стоит за занавеской, и ему было страшно, потому что и смелым людям бывает страшно.


А дома у Юли не спала Марина. Она снова и снова прокручивала в голове тот день, и все время у нее перед глазами стоял Сюсюка. И надо же ему было в тот момент оказаться на площади. Если бы не он, ничего бы не случилось. И все-таки это Марина виновата. Но разве она знала? Стоило ей на, секунду отвернуться, и… Она даже его лица не успела разглядеть, и только оранжевая футболка ярким пятном навсегда врезалась в память. Это он, человек в оранжевой футболке, ворвался в их жизнь, когда они и были так счастливы, и все разрушил. Она успел схватить его за руку, но он ее оттолкнул, и, упав, она больно ударилась. Что она могла сделать?

«А может, велосипед можно найти? — думала Марина — Но как?»

У Марины был другой план.

12

Коля уже давно не работал на Коленого: не его это было. Сам он никогда воровством не промышлял и зеркала с машин не скручивал, но иногда ездил к пресловутому Василичу и, сдав товар, возвращал Коленому деньги. От тех времен у Коли осталось двадцать долларов. Деньги были грязные; и потратить их Коля хотел на что-нибудь хорошее: думал отдать Марине Николаевне, но она бы испугалась, стала спрашивать откуда. А его двадцать долларов все равно не спасут. И он решил при гласить Юлю в кафе.


Они встретились в половине первого у магазина «Наташа». Коля хотел как-то ее утешить, обрадовать, что знает, где велосипед, и поможет, но снова не нашел нужных слов и просто сказал:

— Привет.

Они потоптались немного у магазина и, не зная, что делать, пошли вниз по Бронной.

— Если честно, я этот район плохо знаю, — сказал Коля и, как всегда, покраснел, но прежней, неловкости уже не было, потому что теперь все в их отношениях стало ясно.

Он знал одно недорогое кафе, на углу, напротив почты, но этот день казался ему особенным, а там всегда было шумно и народа много.

— Может, сюда?

Бывают такие кафе: пока ты ешь салат, официант следит за каждым твоим движением и ждет, не позовешь ли ты его, и наконец не выдерживает и сам к тебе подходит и говорит: «Вы больше ничего не хотите?» Наверное, даже если заказать обед из трех блюд, кофе и мороженое, через пять минут он появится снова: «Что-нибудь еще?»

Кафе «Лира» — не лучшее место для свиданий, это правда. Но так вышло.

— У нас дорого, — сказал охранник, презрительным взглядом смерив Колю и заодно Юлю (а это уже было слишком).

— Хорошо, — сказал Коля и покраснел.

— Проходите, — предложил охранник тем же безразличным голосом.

Кафе только открылось, и все столики были свободы. Официант пришел сразу, но смотрел на них с недоумением: мол, не рано ли вам по ресторанам… Коля сразу обратил внимание, что это кафе, где каждый почему-то норовил их уколоть, открывалось в час и обслуживали тут, как в ресторане.

— Что будем заказывать?

— Кофе и коньяк, — сказал Коля решительно.

— Юля хотела что-то возразить, но от неожиданности потеряла дар речи.

Коля и сам был озадачен. Почему именно коньяк? И все-таки он сказал:

— Кофе и коньяк.

— Извини, брат, — улыбнулся официант, и в этой улыбке было что-то оскорбительное, — не могу.

— Может, пиво?

Это тоже было глупо. При чем тут пиво. Коля совсем растерялся, но тут на помощь пришла Юля.

— Тогда кофе и мороженое, — сказала она. — У вас есть мороженое?

— Кофе и мороженое, — повторил официант и написал что-то в блокнот. — Мороженое у нас есть. Что-то еще?

Коле вдруг захотелось его ударить.

«Ну и рожа, — думал он. — Так бы и врезал». И только когда официант исчез за стойкой, он наконец вздохнул с облегчением.

Сначала разговор не клеился. Перебрав в уме общих знакомых, Юля решила остановиться на Сюсюке рассказала, как они катались нас скейте и как она чуть не упала.

— Он хороший парень, — сказала Юля, Коля пожал плечами:

— Нормальный.

— А мне кажется, хороший.

Постепенно разговор наладился, и Коля вдруг почувствовал, что ему никогда не было так хорошо, что так целую жизнь можно сидеть. Он смотрел на Юлю и не мог поверить, что это она сидит рядом с ним в этом странном кафе.