— Ты хоть когда-нибудь бываешь трезв?

— А что? — с любопытством рассматривал меня, задерживая взгляд на определенных местах. Я пожала плечами, догадавшись, что скорее это был риторический вопрос.

— Очень уютное помещение, — подметила значимость студии, и Вольный закивал. Уголки его губ слегка приподнялись, словно он припомнил моменты из прошлого. Взгляд потускнел и был направлен в никуда. Прокашлявшись, я разорвала тишину и гнетущую обстановку. — Спасибо, что дал нам со Львом время немного побыть наедине. После случившегося такая каша в голове. Особенно у меня, — засмущавшись от своего потока слов, опустила глаза в пол, а затем поднялась и поправила свой пиджак, поднимая руки к волосам.

— Тебе полезно периодически отдавать власть над собой Александрову. Знаю, вы пока что нежничаете, но чем дальше в лес, тем темнее он становится, Ева. Просто помни об этом, — Эдуард сделал дельное замечание, потому что об этом я уже размышляла.

— Да, ты прав, — согласилась я, улыбнувшись хозяину особняка. — Можно задать тебе вопрос? — с тех самых пор, как мужчина отдал мне записи, у меня крутились сотни мыслей, зачем он это сделал. А сейчас появился шанс в приватной обстановке его задать. Кажется, Вольный уже понял, так как захохотал и, попивая виски, ухмылялся.

— Ну, попробуй, — издевательски подначивал.

— С какой целью ты дал мне записи? Ты ведь знал, что Ветров был твоим постоянным клиентом в «666», а Дьякон…, — слегка дезориентированная, я уставилась на Вольного. Я желала знать причину, почему он так легко все выложил, словно на блюдечке. Мужчина с легкостью отпрянул от стены и подошел ко мне. Мы смотрели друг другу в глаза, и до меня дошел запах его алкоголя. Голова мигом закружилась, но я собралась с мыслями, потому что должна выстоять это сопротивление. И несмотря на то, что между нами было достаточно большое расстояние, но Вольный казался чересчур свободно себя чувствующим.

— Собственно для того, чтобы сейчас видеть своего друга счастливым, — протараторил он, осматривая меня с головы до ног. Цыкнул и тут же пригубил пару глотков, шипя от горечи виски. — Хорош, — добавил он, похвалив свой напиток. Эдуард покрутил остатки в стакане, и залпом осушил его до дна. — Ветров меня достал, а больше всего — ты, — указал на меня, и я шокированная опешила от его откровенной наглости.

— Что?

— Не надо смотреть на меня вот так, — рявкнул Вольный. — Я, блядь, работал все эти годы психотерапевтом для Александрова, для Дубровского. Нашли, черт их бы побрал, няньку. Кто бы мне помог, мать вашу?! — воскликнул мужчина. И если честно я его боялась. Мне необходимо срочно покинуть комнату и найти Льва. — Я устал, Ева. Понимаешь? — уныло добавил мужчина, посмотрев на пустой стакан, который сжимал в своей крепкой руке. — Я стал этим, — он приподнял на уровень наших глаз его, — стал именно опустошенным. А алкоголь вроде поддерживает во мне желание продолжить жить. Ради нее, — голос Вольного совсем охрип, словно к его горлу подступили слезы, которые он сдерживал. Глаза мужчины остекленели, наполняясь ими.

— Так почему бы тебе не продолжить жить, хотя бы ради Марианны, Эдуард? — ступив на шаг ближе к нему, я догадалась о ком он говорил.

— Ее нет, Ева. Просто нет и точка. И не вернуть, — безэмоционально ответил он.

— Но, я думаю, твоя жена была бы счастлива, если бы ты начал все с чистого листа, — мне было его жаль, отчасти, я понимала его горе, которое он старался заглушать алкоголем. Так легче переносить сердечную и умственную боль. Разум затуманивался, и потому все казалось менее болезненным.


— Ты так считаешь? — в его вопросе прозвучала надежда. Я закивала, подкрепляя свое действие широкой улыбкой. Вольный тоже взаимно ответил своей ухмылкой. — Лев не должен страдать, и уж тем более отвечать за поступки, которые не совершал, Ева. Уж постарайся вытащить своего клиента. Своего мужчину из ада, — Вольный обрел стал в голосе.

— Ты не ответил на вопрос, — заметила я, и мужчина знающе оскалился.

— Думал, что смог сбить тебя с пути, но удивляешь, Калашникова. Удивляешь, — Эдуард оглянулся по сторонам, затем поднял голову к потолку и долго рассматривал, написанную рукой его жены, красоту. — Всюду тени, — мрачно подытожил. — Так она старалась избавиться от своего прошлого. Марианна никогда не говорила мне, от чего бежит. Но и не нужно было. Я сам узнал, — пристально посмотрев мне в глаза, Эдуард за секунду превратился в разъяренного зверя. Глубоко задышав, мужчина сжал веки с силой, контролируя себя при мне. — Скажем так, Ева: у меня личные счеты с Игнатом и Сухановым.

— Про Лотарёва не догадалась, — нахмурилась я, скрестив руки на груди. — Значит, эта такая тихая месть, да? С моей помощью, ты хочешь, чтобы правда восторжествовала? — стала логически размышлять вслух, а Вольный в подтверждение моих мыслей начал кивать.

— Извини, что так втихую, но иначе не мог.

— Но ты отдаешь отчет в том, что на первом слушании все всплывет? — с подозрением переспросила у мужчины, предупреждая о возможных последствиях.

— Полностью. Я даже приду на заседание, оно будет закрытым, но я ведь главный свидетель, как никак, — лукаво подмигнул мне.

— Льву ничего не говори, — в горле стало сухо, и меня слегка подташнивало. Но это скорее от переживания. Еще раз метнув взглядом на Вольного, я кивнула и оставила мужчину в бывшей студии наедине со своими демонами.

Мне пора к судье, решить главный на повестке дня вопрос. Я заставлю ее пересмотреть дело, и переквалифицировать под другую статью, в которой мой Лев станет пострадавшей стороной.

— Ты готова? — обеспокоенный взгляд Льва был прикован к моему побледневшему лицу. — Вольный не доставал?

— Все хорошо, — поцеловав Александрова, я прижалась к нему, обнимая за торс. Продев руки под пиджак мужчины, я ощутила его тепло тела, которое на меня подействовало, как успокоительное. Он убаюкивал меня, награждая легкими поцелуями. Нежное касание его губ пробуждало во мне желание, любовь к его ласкам. Я как будто бы расправляла свои скованные крылья. За короткий промежуток времени, Лев показал мне, как это чувствовать себя любимой, нужной, желанной. Рядом с ним, мне стало легче дышать и не бояться, что мои чувства будут безответными. — Просто поговорили. Твой друг, конечно, совсем без тормозов, — хохотнула я, отпрянув от Александрова. Мой любимый убрал мне за плечи волосы, открыв для себя мою шею. Проведя по пульсирующей сонной артерии, он снова склонился и впился губами в нее, оставляя легкое покалывание от щекотки. — Нам уже пора, — стала выбиваться, посмеиваясь от его искусной пытки.

— Если бы не чертово дело, я уже давно бы отвез тебя подальше от суматохи, — очень обещающе прозвучала его фраза, намек которой был предельно ясен, как день.

— Так будет еще возможность, — подтрунила я, стукнув его в шутку ладошкой по груди.

— И не раз, Калашникова, — подмигнул он. — Ты еще не думала о моем предложении? — Лев вновь застиг меня врасплох. Не найдясь в ответе, я помотала головой. Опустив глаза, я не смогла выдержать его пристального взгляда, сверлящего мою душу. Александров прикоснулся к моему подбородку и приподнял лицо, чтобы я не смела так просто увиливать от ответа.

— Давай оставим этот вопрос… скажем, на пару дней, — взмолилась я.

— А тебе хватит пары дней? — игриво переспросил, проведя большим пальцем по моей нижней губе. Его взгляд был прикован к моему рту.

— С таким упорством, я боюсь, что к ночи ты все-таки выбьешь из меня ответ, — подтрунила Льва, насмешка в моем тоне голоса рвалась в виде смеха. Но я все же смогла выдержать паузу, после которой мы оба рассмеялись. Затем Лев чмокнул меня в висок, и распрощавшись с Вольным, мы отправились к судье на переговоры…

По дороге к судье, мы со Львом молчали. Я знала, что он жаждал знать имя убийцы и того, кто так тщательно разрушал его жизнь. Кто желал, чтобы он прекратил стоять у него на пути, но выдержка у моего любимого была стальной. А может он уже знал? С подозрением покосилась на Льва, который держал баранку руля, сконцентрировав свое внимание на трассе.

— Ева, мне нужно будет отъехать. Я бы хотел, чтобы после переговоров с Вероникой Павловной, ты отправилась ко мне домой, — практически безапелляционно заявил, даже не дал права выбора. Выдержав паузу, я прочистила горло, затем кивнула. В любом случае, Александров стал бы настаивать. — Спасибо, — он улыбнулся и положил твердую ладонь на мое колено. Сжал его, слегка приподнимаясь выше и задирая мою юбку.

— Лёв, — шлепнула ему по руке, и мужчина рассмеялся.

— Так-то лучше, дорогая, а то совсем на тебе лица нет, — с волнением оглядел всю меня, и вновь уставился на дорогу. Поток машин увеличивался, потому как мы въехали в центральную часть города. Еще немного, и я встречусь с судьей.

— Прости, но это для меня важно. Я хочу успеть вовремя, понимаешь? — переплела свою руку с рукой Александрова в крепкий замок, а потом поцеловала его тыльную сторону ладони. — Я люблю тебя, — прошептала, прижимая к себе его кисть. Лев посветлел, и на его лбу, наконец, за все время сегодняшнего дня сошли морщинки.

— И я тебя, а иначе и быть не может.

Как Лев и сказал, со мной остался целый наряд его охраны. Несколько мужчин сопроводили меня до входа в кабинет к судье. Правда, пришлось с секретарем повоевать, но девушка быстро сообразила, кто перед ней и что сегодня встреча была запланирована со мной.

— Охрана тоже с вами пойдет? — стушевалась молодая девушка. Она с опаской глядела на мужчин-громил, держа руку на пульсе. Я прекрасно знала, что под столом была кнопка экстренного вызова полиции и внутренней охраны.

— Нет, — отрицательно покачала головой, затем перевела свой предупредительный взгляд на обоих мужчин. Конечно, им пришлось ослушаться приказа Льва, но иначе Вероника Павловна выкинет меня, да пошлет куда подальше. Охранники вышли из помещения в коридор, оставив меня наедине с секретарем. Девушка все еще мялась, переступая с ноги на ногу. — Вы не против, если я позвоню с вашего телефона в свой офис? — не постеснявшись об одолжении, я уже подошла к ее столу и взяла стационарную трубку. Девушка всплеснула руками и плюхнулась на стул, сделав вид, что не следит за комбинацией цифр, которые я набирала в этот момент. Шли очень долгие гудки. Я начала переживать, что всё оказалось куда серьезнее, чем это выглядело. Нажав на сброс, я снова набрала номер, только уже Димы. Спустя пять гудков, я, наконец, услышала голос своего начальника.