— Хочешь полный контроль надо мной? — не унималась я, завороженная игрой мышц на теле любимого. Мощные руки, на которых проступали вены, делали свое дело — сковывали мои ноги, и я не могла ими теперь свободно двигать. Довольный проделанной работой, Лев кивнул.

— Да, саба.

Я мигом замолчала, отдавая себе отчет в том, что за свое непослушание буду наказана. А прямо сейчас мне этого хотелось меньше всего. Лев заметил во мне перемены, и, что я полностью теперь в его власти, щелкнул распоркой, раскрывая меня для себя еще больше.

— Вот теперь то, что надо, — заявил мужчина, приподнимая за металлическую трубку мои ноги. Он так ловко проскользнул в кольцо моих ног, что теперь вновь нависал надо мной, едва касаясь возбужденным членом моего пульсирующего естества. Лишь одно его движение… толчок, и Лев снова оказался во мне. Я вся горела им, готовая к страсти и вожделению. Я не могла контролировать свое тело, потому что сейчас им управлял мой любимый Дом. Полностью отдаваясь ему, покоряясь ему, я, наконец, смогла отпустить свое напряжение. Лев не просто трахал меня, он занимался со мной любовью. Любил меня. И мне было мало, хотя сердце разрывалось на части от полноты ощутимого тепла. Отдаваясь Льву, я навсегда потеряла себя в нем, и больше никогда не смогу представить себя без него.

Александров увеличивал темп своих движений, убыстрял, а потом снова обрывал. И так, он мучил нас обоих, заставляя желание разразиться неимоверной волной — цунами эмоций и чувств, что рвались из нас в стонах и криках.

— Лёва, — я уже от отчаяния взмолилась, безмолвно прося у любимого о разрядке. — Пожалуйста, а-а-а, — с запинкой проговорила, потому что в этот момент Александров резко вошел в меня. Я чувствовала, как его плоть уже начинала пульсировать, стоило ему на полминуты замедлить темп. Мы оба вспотели, а шлепки нашего соития отчетливо эхом разносились по большой спальной комнате. Мой любимый почувствовал, что я уже разрываюсь в агонии отчаянного желания, вновь ускорился, затем сам застонал, кончая. Лев изливался в меня, а я принимала все до последней капли, чувствуя внутри разлившееся тепло. Его плоть пульсировала во мне, как и мое естество.


— Ах, — вырвалось, когда мой мужчина вышел из меня, затем сначала освободил руки, потом ноги, отбрасывая на пол распорку. Сегодня все было в легкой форме игры. Так Лев сделал мне поблажку, которую со временем наверстает вдвойне. Он лег рядом, накрывая нас обоих одеялом.

— Я очень тебя люблю, Ева, — Лев поцеловал меня в плечо, затем притянул спиной к своей груди.

— Знаю, — довольная от полученного расслабления, сказала я.

— Ты так и не ответила мне на мое предложение. Ева, я серьезен в намерениях жениться на тебе, — голос Льва был твердым, но уставшим. Столько дней в бесконечной нервотрепке сказывались на состоянии нас двоих.

— Дай мне время, — прошептала я, надеясь, что Александров правильно расценит мою просьбу.

— Хорошо. Сутки, — безапелляционно заявил он, и я ощутила его теплое дыхание у своего уха. — Завтра в это же время ты от меня не отделаешься, иначе, — многозначительно добавил он, и я вся насторожилась. — Я стану мучить тебя сексом.

Я рассмеялась, но вовремя остановилась, так как почувствовала, что Лев вновь возбудился, и теперь его плоть упиралась мне в ягодицы. Полностью расслабившись, мы оба уснули.

Ранее утро всегда несет за собой что-то новое, неведанное. Проснувшись, я оказалась в постели одна. Лев наверняка уже успел уйти на свою пробежку. На удивление моя спокойная ночь не мучила мой воспалённый мозг кошмарами — сегодня я по-настоящему почувствовала себя живой, полной сил. А еще я намеревалась разузнать о состоянии прокурора. И мне ох как не хотелось бы, чтобы мужчина так легко отделался от наказания смертью. Я считала, что за убийство своей дочери, Игнат должен понести самое суровое, самое справедливое решение судьи в лишении его свободы. Поднявшись с кровати, я нашла свою сумочку и набрала номер своего помощника. Кстати, наша общая фирма с Димой отныне теперь лишена лицензии, и, по завершении всех текущих дел в процессе, она закрывается. Очень удручающе, потому что столько было вложено сил. Теперь мне придется искать новую работу.

Спустя пару гудков, Миша сонным голосом все же ответил на звонок.

— Ева Васильевна, — возмущение было очевидным, как если бы Миша был прямо сейчас передо мной, — ну суббота ведь.

— Не хнычь, а лучше скажи, ты что-нибудь прознал про Лотарёва, — сама я украдкой поглядывала на дверь. Мы со Львом договорились, что эту выходную неделю полностью проведем без рабочих казусов. Таково было условие моей выписки из больницы.

— Я пожалуюсь на вас Александрову. Кстати, он предупредил меня, что мне запрещено вообще вам отвечать, — настаивал на своем Миша. Кажется, парень совсем проснулся.

— Ты издеваешься надо мной?! — воскликнула я, и мой помощник фыркнул.

— Нет-нет, ну ладно, — наконец, он сдался, а я почувствовала себя победительницей в небольшом сражении. — Прокурор, ныне бывший, — намеренно подчеркнул Миша, и я уловила довольные нотки голоса в его тембре, — в сознании. Пришел в себя вчера вечером. Уже затребовал свору адвокатов, и намерен против вас со Львом выдвинуть встречное обвинение.

— Вот нахал! — не выдержала я. Затем натянула на себя пижамные штаны и кофту, которые висели на стуле. Лев обо всем позаботился. — Нет, ну ты посмотри на него, — я продолжала злиться и гневаться. Моему возмущению не было конца.

— Ну, он настаивает, что вы все подставили, представляете, — Миша сам уже не сдерживался, а потому принялся рассказывать все, как пулемет. — И, что самое хреновое, Ева Васильевна, у нас нет прямо-таки прямых доказательств его вины. Что делать-то будем?

— Так-так, — я ходила по комнате туда-сюда, соображая, как нам теперь добиться справедливости.

— Ну-ка выключай телефон, — резкий и грубый тон напугал меня до смерти. Я обернулась и напоролась на твердую грудь Льва, который уже сам отбирал у меня мобильник. Нажал на сброс звонка, совершенно не обращая внимания на мои возмущения.

— Лёва, Игнат пришел в себя! Эта сволочь уверяет, что мы все спланировали против него! — во мне бушевал ураган эмоций. Они волной захлестнули меня. — Доказательства есть! Будь он неладен, — всплеснув руками, я села на край кровати. Александров был весь мокрым, как я и полагала, он только что вернулся с пробежки. Снимая с себя мокрую футболку, мужчина сел рядом со мной.

— Я пригласил хороших адвокатов, Ева. Они займутся делом, а тебе нужно восстанавливать свои силы, — обрушил на меня новость, от которой я чуть в обморок не свалилась. Обалдев, я посмотрела на Льва.

— Что?! — соскочила, не обращая внимания на боль в боку. — Что?! Это ты сейчас серьезно? — замотала головой, не веря своим ушам.

— Вполне, любимая, — уверенно ответил Лев. — У нас есть все доказательства вины Лотарёва. Присядь, — Александров нежно взял меня за руку и потянул на себя. Плюхнувшись на его колени, я была зла до чертиков. Как ловко меня списали на скамейку запасных, что даже я не могла слова в ответ сказать. — И послушай меня внимательно.

— Попробуй. Давай, переубеди меня, — съязвила, на что Лев просто улыбнулся и поцеловал меня в плечо.

— Я долго думал, отчего же Лотарёв постоянно пытался меня посадить. Дело оказалось не конкретно во мне, а в моем отце, в жене Вольного, в самом Эдуарде и Игнате.

— Знаешь, я подозревала, что как-то все-таки твой отец тут тоже причастен, — заметила я деловым тоном, опуская все свои вспыльчивые эмоции на второй план, — уж не ясен был мотив. Не могла я уловить саму первую ниточку.

— Именно, и я тоже, Ева, — Лев обнял меня. — Когда Суханов выбросился из окна в компании, в его кабинете нашли сейф и вскрыли ящик. В нем он хранил письмо, которое было завещано отцом мне.

— Что в нем было? — любопытство сжирало меня, и я посмотрела в упор на Льва. Он ласково прикоснулся к моей щеке, а потом убрал локон волос за плечо.

— Оказалось, что в нашем банке есть ячейка. Наша семейная, и в ней хранилась запись, на которой видно, как Лотарёв задушил жену Эдуарда. Это видео было сделано в одной из комнат клуба «666». Никто о ней не знал, кроме Вольного, Суханова, моего отца и самого Игната. Эдуард отдал мне папку с делом, в котором четко прописано, что женщина умерла от удушения. Все справки, экспертиза. Абсолютно все. Но Игнат на тот момент взял Вольного с поличным за мелкую махинацию в своем бизнесе. Он буквально заставил Эдуарда замолчать и отдать запись. Иначе…

— При любом раскладе Эдуард бы не добился правды и справедливости, — заметила я. — А тут пошел против себя, наступил на свою глотку, но поддался. Выждал момент и теперь правда вскроется.

— Да, он сделал копию записи, отдал ее Лотарёву, а оригинал сохранил в нашем банке. Эдуард предупредил моего отца, но взял слово, что никто не узнает. А тут его болезнь. Мой отец доверял Суханову, а, как оказалось, очень зря. Дьякон не собирался говорить о сохраненной записи, — согласно кивнул Лев, продолжая объяснять мне сложившуюся ситуацию. — Игнат сам виноват, что не мог никак успокоиться, а продолжал свои нападки на меня, на Эдуарда. Дьякона подговорил, и тот просто не знал, как поступить, — Лев принялся рассуждать, почему каждый из участников поступил так или иначе. А мне все стало ясно. Наконец, каждый вопрос сам собой обзавелся ответом.

— Лев, многое просто сложилось в одну кучу. Но, скорее всего, точкой невозврата и отчаяния для Лотарёва стал шантаж его же дочери. Жанна собственноручно спровоцировала отца, когда нашла дело и отдала Суханову. А тут и ты попался под горячую руку. Был бы живым твой отец, сейчас на его месте мог оказаться он, — пожав плечом, я посмотрела на нахмурившегося Льва.

— Нет, — твердо и ревностно заявил он, и только потом до меня дошло, как двусмысленно прозвучала моя фраза. Я засмеялась, а потом крепко прижалась к мужчине. — Вот так лучше, — довольный, Лев повалился на спину, и увлек меня за собой.