В такие минуты, к своему неподдельному ужасу, Альфред ощущал себя рядом с Мари глупым юнцом, который пыжится, пытаясь доказать, будто он чего-то стоит. Вскоре Фред уже не мог обходиться без того, чтоб не видеть Мари, утопая в её бездонных серых глазах; не слышать её мелодичный голос, который журчал, словно ручей. Образ юной, хрупкой, но физически вполне сформировавшейся и очень красивой девушки, преследовал Альфреда, словно наваждение, и днём и ночью.

Фред много разговаривал с Мари на разные темы. Юной мисс Роджерс, отец которой был вечно занят, общение со взрослым человеком приносило большое удовольствие. Пожалуй, это было то, чего в этом промежуточном возрасте между детством и взрослостью Розмари больше всего недоставало. Особенно мистер Рассел любил рассуждать на тему развития и совершенства личности. Он часто говорил о нирване, как о том, к чему должно стремиться человеку. Сказанные Альфредом слова падали на благодатную почву, ведь Мари оказалась благодарной слушательницей и впитывала в себя всё, как губка. Общаясь с девушкой, Фред чувствовал себя помолодевшим на несколько десятков лет. Мари вдохновляла Альфреда, восхищала и радовала. Это уже потом Розмари узнала, что под нирваной мистер Рассел подразумевал нечто совсем иное, но тогда они отлично проводили время.

Безусловно, мистер Рассел сразу догадался, что он влюбился. Но это упоительное чувство принесло миллионеру, который мог себе позволить всё, что угодно, массу проблем. Самой большой проблемой являлось то обстоятельство, что Розмари была дочерью его лучшего друга. Вряд ли какой-нибудь мужчина в мире был бы рад увидеть своего друга в качестве своего зятя. О том, чтобы сделать Мари просто любовницей, речь и подавно не шла. Вторая проблема была тесно связана с первой. Это — сорокапятилетняя разница в возрасте. Фред, к сожалению, годился Мари даже не в отцы, а в дедушки. На момент его встречи с Розмари мистеру Расселу было 63 года, мисс Роджерс — 18 лет. Разница в образе жизни, в привычках, во взглядах могла стать существенной преградой в их отношениях.

Конечно, Фред для своих лет выглядел очень неплохо. И тем не менее он вовсе не был уверен, что Мари, если предположить, что она испытывает к нему какие-то чувства, захочет ради него отказаться от дискотек и прочих глупостей, без которых нынешняя молодёжь не представляет своей жизни. Правда, этих глупостей, пребывая в доме Роджерсов, Альфред за Мари не замечал. Однако, кто мог ему гарантировать, что они не возникнут в будущем?

Также было непонятно, как на сообщение о свадьбе Альфреда, если он женится на Мари, отреагирует его семья, то есть сын, его жена и двое внуков? А ему очень не хотелось бы их расстраивать. Как известно, немало супружеских пар со временем распадаются, и нередко единственное, что остаётся у разведённых мужчин и женщин, — это привязанность их детей и внуков. Женившись на ком бы то ни было в зрелом возрасте, Фред рисковал лишиться в будущем поддержки и даже, может быть, любви своих близких. Но, как и все бизнесмены, мистер Рассел являлся прагматиком, поэтому он пытался просчитать все риски, связанные с его женитьбой.

18. Признание юной девы


Но всё решилось гораздо проще. Пока Альфред занимался математикой, Розмари в один из ненастных осенних вечеров, когда небо над городом затянули тучи, со стороны океана потянуло холодом, а на душе было грустно и одиноко, зашла к нему в комнату с подносом в руках, чтобы предложить их гостю выпить горячего чая с печеньем, да так там и осталась.

Как оказалось, юная дева влюбилась в высокого импозантного мужчину с благородной сединой на висках практически с первого взгляда. Но всё это время она пыталась держать себя в руках, пока мысль о предстоящей разлуке (а Альфред и вправду начал подумывать об отъезде, как единственном способе решить возникшую проблему) наряду с охватившим её чувством безмерного одиночества не привели мисс Роджерс к решению объясниться с предметом своей любви. О последствиях этого решения Мари думать совсем не хотелось. Ведь для всех девушек в этом романтичном возрасте больше всего на свете хочется любить и быть любимыми. А остальное? Как получится!

Устоять перед юной девушкой, которая сама признаётся, что не мыслит без тебя жизни, — это, конечно, было нереально даже для такой старой акулы, как Альфред Рассел, который в бизнесе проявлял железную хватку и твёрдость характера, благодаря чему он сделал себе большое состояние за сравнительно небольшой отрезок времени. И Альфред не устоял.

С голодным волчьим блеском в васильковых глазах, хищно раздувая ноздри породистого носа, нетерпеливо покусывая свои тонкие губы, он бросился на девушку, сделавшую ему любовное признание. Розмари как раз только закончила говорить и, облегчив себе душу признанием, встала, намереваясь выйти из комнаты. Быть может, Мари и хотелось какого-то романтического продолжения истории, но, по понятиям девушки, воспитанной в строгих правилах, она и так переступила черту дозволенного. Но Фред её опередил.

Девственница, которая и сама толком не представляла, что происходит, когда женщина и мужчина остаются наедине, испугалась и попыталась оттолкнуть от себя мистера Рассела. Однако остановить мужчину на пике его возбуждения ещё ни одной женщине на свете не удавалось. Фред пошёл напролом. Поджарый мужчина Альфред Рассел, против тоненькой, как тростинка, Розмари Роджерс, был подобен быку, которого очень долго не подпускали к аппетитной тёлочке, дабы осеменение не прошло впустую. Поэтому, абсолютно не думая, что он сейчас имеет дело с девственницей, Фред повалил её на постель и жадно впился в нежные нецелованные губы страстным поцелуем.

Растерянная Розмари, только сейчас вдруг осознав, чем может закончиться её встреча с Фредом, попробовала вырваться из его железных объятий. Но мистер Рассел уже столько раз представлял себя в постели с юной девой, что теперь он не готов был отпустить её даже, если бы ему за это угрожал расстрел. Всякому воздержанию рано или поздно приходит конец. А мистер Рассел, хоть уходил порой вечерами из дома, как в поисках любовных приключений, так и надеясь вызвать у Мари хоть какое-то подобие ревности, уже давно не занимался сексом. И вот пробил заветный час.

Повалив Розмари на постель, он закрыл ей рот таким глубоким поцелуем, что бедняжка чуть не задохнулась. Тем временем нетерпеливые руки мужчины принялись расстёгивать пуговицы на её рубашке цвета утреннего неба, который придавал хорошенькому личику Мари необыкновенную свежесть. Мари осталась в джинсах и в бюстгальтере. Безусловно, Альфред не остановился на этом. Несколько секунд — и перед восхищённым взором Фреда предстала маленькая, безумно трогательная грудь девственницы, до которой никто до него не только не касался руками, но не видел, и вообще не представлял, как она выглядит. Руки Рассела задрожали от возбуждения, и кончиками пальцев он легонько дотронулся до соска левой груди, а потом — правой.

Встрепенувшись всем телом и выгнувшись дугой, Розмари негромко застонала, испытав доселе неведомые ей ощущения. Отчасти они напомнили ей движение крыльев бабочек, которые, когда с книгой в руках Мари сидела в саду на скамье, порой касались её лица. Тем не менее порхание бабочек нельзя было сравнить с тем, что она испытала, оказавшись в постели с Фредом. Лёгкое прикосновение мужских рук оказалось гораздо сильнее взмаха крыльев бабочек. Судорога наслаждения волной пробежала по её хрупкому телу. А ведь Мари понимала, точнее — догадывалась, что это было только начало.

Фред нежно поцеловал девичью грудь, так нежно, что Мари обмякла и уже не пыталась ему сопротивляться. И если неопытной девушке сейчас чего-то и хотелось, так это, чтоб то, что сейчас Альфред с ней делает, продолжалось как можно дольше. Но поцелуи девичьей груди ещё сильнее распалили мужчину, который три недели не делил постель с женщиной. Поэтому, с трудом сдерживая себя от более решительных действий, Рассел стал спускаться в своих исследованиях женского тела всё ниже и ниже. Мари застонала, а её руки коснулись светлых волос Альфреда, на которые она так часто засматривалась, сидя за столом. Своим алчущим удовольствия языком Рассел впился теперь в беззащитный пупок девушки.

Почувствовав, как Мари вздрогнула, когда его рука коснулась пуговицы на её джинсах, он не стал медлить и, чуть приподнявшись над девушкой, с двух сторон взялся за их пояс, чтоб как можно быстрее высвободить её из одежды. К удивлению Фреда, распалившаяся в ходе их любовной игры Розмари сама чуть приподняла свою попу, чтоб любовнику было удобно снять с неё джинсы. Разумеется, он не замедлил этим воспользоваться и ловко стянул с неё оставшиеся две преграды: джинсы и настолько крохотные трусики, что светло-коричневые волоски образовали ровную каёмку над белой тканью с кружевной вставкой посередине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ До предела возбуждённый Фред издал звериный рык и, избавившись одним движением руки от собственных джинсов, навалился всем телом на хрупкую девушку. Мари задрожала в предвкушении сокровенной тайны, которая вот-вот должна была ей открыться. Конечно, подруги, у которых был опыт любовных отношений, говорили ей, как это здорово, однако говорили намёками, не вдаваясь в подробности. Крайне деликатная по своей натуре Мари их не расспрашивала, да ей это и не было особенно интересно, пока она не повстречала на своём пути Альфреда Рассела.

Уверенный в себе, красивый красотой зрелого мужчины, Альфред заставил биться сердце неискушённой девушки буквально с первой минуты своего появления в их доме. Он бывал у них и раньше, но тогда Мари была маленькой. Теперь она могла только вспомнить, как сидела у дяди Фреда на коленях и болтала ножками, пока её отец общался с другом. Потом мистер Рассел пропал на долгие десять лет. Точнее, он с Полом Роджерсом поддерживал отношения, но по телефону. И вот, решив сделать другу сюрприз, приехал.