Она на самом деле собиралась пойти к специалисту, как вдруг после очередного прихода в их дом Памелы обнаружила в кабинете мужа использованный презерватив, а ещё следы полового акта. Для Мари это стало последней каплей её терпения. Однако, прежде чем принять окончательное решение, она захотела немного расслабиться, чтоб не сойти с ума.

Вино подействовало. Подозвав официанта, миссис Брукс заказала уже бутылку красного вина и плитку чёрного шоколада. Но официант почему-то принёс ей другое, более дорогое вино, и не плитку, а элегантно оформленную коробку конфет. Подумав, что парень ошибся, Розмари попросила его принести её заказ. Однако официант загадочно улыбнулся и сказал, что это — подарок от некоей леди. Проследив за его взглядом, за соседним столиком Мари увидела красивую черноволосую, коротко подстриженную женщину примерно сорока лет, одетую в брючной костюм чёрного цвета и белоснежную сорочку. Она сидела с подругами, но заметив, что миссис Брукс смотрит на неё, дружески помахала ей рукой и подбородком кивнула на их столик, приглашая Розмари присоединиться к ним.

С завистью посмотрев на столик, за которым весело болтали три женщины, Мари в ответ также помахала рукой, но от приглашения отказалась. Благодаря своему супругу, она так давно ни с кем толком не общалась, что стала бояться новых знакомств. Мари казалось, что она не сумеет поддержать разговор, что она со своими интересами, сконцентрированными полностью на муже, никому не интересна, включая Бена, ради которого это всё и делалось.

Ведь, если подумать, за 16 лет брака Бенджамин убил в ней женщину. И если бы сейчас Мари вдруг встретил и захотел провести с ней ночь её первый мужчина Альфред Рассел, он бы ни за что не признал в этой закомплексованной, разочарованной во всём и вся женщине ту Розмари Роджерс, от которой Фред сходил с ума. Восемнадцатилетняя Мари, особенно в период её отношений с Альфредом, — пылкая, раскрепощённая, открытая всему новому, наверняка без проблем могла подойти и познакомиться с женщинами, которые пригласили её за свой столик. Однако для миссис Брукс это было уже невозможно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вместе с тем Мари не могла не ответить на внимание к ней. Поэтому, заказав бутылочку вина и ассорти из фруктов, она попросила официанта отнести этот набор даме в брючном костюме. Смазливый паренёк выполнил её просьбу, после чего вернулся и налил Розмари вино, заполнив бокал наполовину. Поблагодарив его кивком головы, миссис Брукс сделала глоток, взяла в руки сигарету и вздрогнула, вдруг увидев перед собой голубой огонёк. Она подняла голову. Черноволосая дама, угостившая её вином и конфетами, поднесла к губам Мари зажигалку. Миссис Брукс прикурила. Женщина с улыбкой представилась:

— Привет! Меня зовут Джессика Кэмпбелл, — после чего с самым непринуждённым видом она села на соседний стул со словами:

— А как зовут тебя?

— Розмари Брукс, — вдыхая исходивший от Джессики немного терпкий аромат «Chanel No. 5», который напомнил ей о матери, также пользовавшейся этими духами, ответила Мари и, чуть нахмурив брови, добавила:

— Джессика Кэмпбелл?.. Мне кажется, я где-то слышала это имя?

— Может быть… — как будто подразнивая Мари, с неопределённой улыбкой ответила дама. — Хотя, если ты бываешь в Arts District?..

— Так ты художница, Джессика? — догадалась Розмари и продолжила:

— Да, думаю, именно там я встречала твоё имя на полотнах!

— Видимо, ты тоже имеешь какое-то отношение к искусству? — предположила Джессика. — Обычно имена художников запоминают в первую очередь такие же художники.

— Нет, — смутилась миссис Брукс и, помявшись, призналась: Я — просто домохозяйка.

— Однако на домохозяйку, Мари, ты совсем не похожа? — в умных карих глазах Джессики мелькнуло удивление.

— У меня диплом искусствоведа, но по специальности я не работала, — пояснила Розмари и грустно вздохнула: Теперь я понимаю: зря! Столько лет впустую потеряла.

— Зато у тебя, Мари, была возможность ухаживать за собой, — подбодрила её Джессика и, внимательно оглядев свою собеседницу с ног до головы, задержала взгляд на её губах.

Миссис Брукс почувствовала себя не в своей тарелке и сменила тему их беседы.

— Знаешь, мне очень понравились твои картины! Правда, изображённые на них женщины почему-то всегда грустные, но зато очень красивые, романтичные. Ты молодец, Джессика, что не сидишь в четырёх стенах, а стараешься реализовать себя!

— Можешь звать меня Джесс, — разрешила мисс Кэмпбелл и предложила:

— Давай выпьем за наше знакомство, Мари?

— С удовольствием, Джесс!

Дамы выпили. Но едва они поставили на стол свои бокалы, как к ним присоединились две подруги Джессики. Усадив женщин за стол, официант принёс им фруктовое ассорти и вино, которые передавала Розмари для мисс Кэмпбелл. Джессика представила своих подруг. Одну из них звали Рита, а другую — Пегги. Самой молодой в их компании оказалась Пегги. По виду ей было лет двадцать пять, она много смеялась и часто говорила невпопад. Однако Рита — ровесница Розмари, которая как будто опекала Пегги, смотрела на неё с обожанием и не поправляла даже, когда та несла откровенную чепуху.

Мисс Кэмпбелл по этому поводу небрежно заметила, что Рита является педагогом по вокалу, преподаёт в Музыкальном институте, а Пегги — одна из её лучших учениц, поэтому у них такие тёплые дружеские отношения. Мари удивилась тому, насколько упростились отношения между преподавателями и студентами с тех пор, как она окончила колледж, но тут же устыдилась этих мыслей и решила, что это она отстала от времени, пока сидела дома.

Вечер прошёл прекрасно. Подруги мисс Кэмпбелл оказались такими же общительными и весёлыми, как она сама. Дамы много шутили, смеялись, и под конец так упились вина, что последние бокалы поднимали на брудершафт. Находившийся в самом конце зала, их стол тем не менее привлекал к себе много внимания. Несколько раз к ним подходили довольно интересные мужчины, пытаясь завязать знакомство с яркими и жизнерадостными дамами. Но мисс Кэмпбелл, как самая старшая, каждому отвечала, что они сегодня хотят посидеть своей женской компанией. Хотя один из этих мужчин приглянулся миссис Брукс, и ей даже пришла в голову мысль, что с таким красавцем она была бы не прочь познакомиться, чтоб провести приятно время и при этом насолить Бенджамину. Однако перечить Джессике она не решилась, и свои мысли оставила при себе.

Домой Розмари вернулась в третьем часу ночи. Едва держась на ногах, она добралась до спальной и прям в одежде рухнула на кровать, не заметив отсутствия мужа. Утром у Мари сильно болела голова, а во рту было очень сухо. Миссис Брукс умылась, переоделась в свою любимую пижаму в бело-коричневую клетку и прошла на кухню. К счастью, Бенджамин к тому моменту уже ушёл на работу. Трясущимися руками Мари приготовила себе сэндвич с беконом и сыром. Съела сэндвич, даже не почувствовав его вкуса, и запила холодной кока-колой. После этого Розмари стало немного лучше, но не настолько, чтобы у неё появилось желание что-нибудь делать. Попросив сына самому позаботиться о том, что у него будет на обед, миссис Брукс ушла в спальню. Энтони проводил мать удивлённым взглядом.

Занавесив шторы, чтобы солнечный свет не раздражал глаза, Мари опять упала в постель. И если ей сейчас чего-то и хотелось, то это, чтоб никто её не беспокоил долго-долго, а лучше — вообще забыл о её существовании. Наверное, наверху мысли Розмари услышали и пошли ей навстречу. Во всяком случае, до обеда в дверь спальни никто не стучался. Миссис Брукс поспала, а проснувшись, долго не открывала глаза. Голова, наконец, перестала болеть, но теперь Мари охватило чувство невероятной усталости. Женщина удивилась: ведь сегодня с утра она ещё ничего не делала, чтобы устать? Наверное, дело во вчерашнем вечере в баре?

Но потом Розмари поняла, что это вылезает вся её усталость и неудовлетворённость своей жизнью за последние годы, когда они с мужем стали всё больше отдаляться друг от друга. Мари из кожи вон лезла, чтобы угодить Бену, а он все её труды и старания принимал, как должное. Нет, он тоже ухаживал за ней, дарил цветы, приглашал в кино, кафе, на прогулку в парк. Но это всё продолжалось только до свадьбы. А потом Бенджамин стал ссылаться на усталость, так как ему приходилось совмещать работу с учёбой. Конечно, новоиспечённая молодая супруга предлагала Бену отказаться от работы, благо у них имелись возможности для этого. Однако Бенджамин заявил, что он — мужчина, и никогда на шее жены висеть не будет. Такая позиция восхитила Мари, и она удвоила свои старания: к приходу Бенджамина с работы его всегда ждали уют, вкусный ужин и элегантно одетая красавица-жена. Причём их меню постоянно обновлялось, благодаря усилиям хозяйки. Мистер Брукс вяло хвалил её, но после ужина углублялся в чтение свежей прессы. В соседнем кресле Мари вышивала какие-нибудь салфетки, прикроватные коврики, скатерти, чтоб сделать их семейное гнездо ещё более уютным. Затем семья Бруксов переехала в частный дом в Пасадене.

В сравнении с прежней квартирой, куда поспешила въехать мать Бенджамина, новый дом был гораздо просторнее. Здесь у мистера Брукса появился собственный кабинет. Розмари этому поначалу очень радовалась. Ведь для каждого человека иметь территорию личного пространства так важно! У неё — дочери богатого человека, с ранних лет была своя комната.

А бедный Бен был лишён таких, абсолютно естественных для Мари вещей! Видя, как муж радуется просторному кабинету, в котором прежний хозяин оставил всю, очень добротную и удобную обстановку, миссис Брукс была на седьмом небе от счастья. Но потом оказалось, что теперь она стала видеть Бена ещё реже, потому что после работы он сразу направлялся в свой кабинет, где с бокалом бренди или виски проводил в одиночестве время до ужина. Поужинав, Бенджамин опять уходил к себе, и лишь ближе к ночи появлялся в супружеской спальне. Поцеловав жену в лоб, он сразу отворачивался к стенке, ведь для секса у супругов Брукс были отведены два дня в неделю: вторник и пятница.