Кора Бек - Адвокат Секса

Конечно, так было далеко не всегда. Когда они только поженились, Бен и Мари едва ли не каждый день занимались любовью. Бенджамин рассматривал тогда Розмари, как новую девушку, и ему было с ней на тот момент достаточно интересно. Разумеется, Бену сразу же стало ясно, что его супруга — не девственница. Но он не придал этому никакого значения, посчитав, что со скромницей мисс Роджерс это произошло при случайных обстоятельствах, и только один раз. В свою очередь, Розмари не пыталась убедить супруга в обратном. Ведь ей очень хотелось скорее забыть ту, порочащую её историю с мистером Расселом. Поэтому миссис Брукс вела себя в постели, как примерная жена, то есть никогда сама не проявляла инициативы, старательно сдерживала в себе порывы страсти и любовного томления, хотя после всего того, что у неё было с Фредом Расселом, Мари это давалось отнюдь непросто.

Шесть недель полного сексуального раскрепощения и буйства эротической фантазии не могли исчезнуть из памяти Розмари бесследно. Тем не менее миссис Брукс не могла себе позволить большее, опасаясь, что Бенджамин неправильно её поймёт. Неудивительно, что Мари всегда строго использовала в постели классическую миссионерскую позу.

Наивно полагая, что молодая жена должна вести себя в постели, как паинька, чтобы не вызвать у мужа ненужных подозрений или обид из-за того, что он у неё не первый, Розмари даже не могла себе позволить слабый стон в минуту наивысшего наслаждения, а жеребец Бенни считал свою жену бревном. Поэтому уже через каких-то пару месяцев он откровенно заскучал и начал поглядывать по сторонам. К тому же, Мари вскоре забеременела, и у Бена появился повод отлынивать от исполнения своего супружеского долга под предлогом, что он беспокоится за здоровье жены. Хотя Розмари в первые месяцы беременности почему-то до умопомрачения хотелось секса. Но она боялась даже заикнуться об этом.

А бедняжке Мари и так приходилось несладко. Несмотря на то, что она с первого взгляда влюбилась в брутального красавчика с прекрасной выправкой, отслужившего три года в ВМФ США, Розмари не хватало в постели той жёсткости и изощрённости, к которым в своё время её приучил Альфред Рассел. Конечно, Бенджамин, как сексуальный партнёр, также мог быть очень разным. Не гнушался он таких вещей, как: наручники, ремни, цепи, в общем стандартный набор любителей БДСМ. Но, наверное, Бенджамин Брукс потому так недолго и проносил военные погоны, что он по своей натуре не был жёстким, волевым человеком.

Бен был великолепным самцом, который обожал разнообразие в сексе. Но ему никогда бы в голову не пришло, к примеру, отхлестать свою жену ремнём по мягкому месту, потому что, по понятиям жеребца Бенни, то, что он делал с другими женщинами, этого нельзя было повторить с женой. В глазах Бенджамина Розмари с её дипломом искусствоведа выглядела чересчур заумной, культурной особой, чтоб, находясь с ней в постели, он осмелился отойти от каких-то общепринятых правил поведения. Поэтому Бенджамин трахал Мари, согласно инстинктам, заложенным во всех млекопитающих, то есть по принципу: самцу — хорошо, а значит, и самке что-то перепало. Главное, чтоб её не покрыл другой самец. А то непорядок, знаете ли!

Но если бы Бенджамину Бруксу хватило ума посмотреть на свою жену под другим углом зрения, он мог получить великолепную любовницу, даже не выходя из дома! Ведь Розмари нуждалась в более острых ощущениях, в том, чтоб её сексуальный партнёр над ней довлел, а она, с ранних лет испытывавшая непреходящее чувство одиночества, ему подчинялась и от этого получала большое удовлетворение, которое при грамотном подходе к делу могло перерасти в подлинное наслаждение. Однако жеребец Бенни очень быстро пресытился ею и стал искать новых любовных приключений. В этих поисках он зашёл так далеко, что начал приводить одну из своих любовниц домой. Хотя, возможно, Бен просто постарел и ему для получения остроты ощущений, для поддержания потенции, требовалось что-то такое, чтоб он мог пощекотать себе нервы. А, занимаясь любовью с Памелой, когда собственная жена находилась всего в нескольких шагах, это действительно могло бы по-настоящему завести даже заторможенного человека, не говоря уже о Бенджамине Бруксе.

И подтверждением этому может служить тот факт, что Бен испытывал наиболее яркий оргазм, имея в качестве сексуальной партнёрши ту же самую Памелу Хейз, не в офисе, не в номере отеля, наконец, не в ущелье Сан-Габриэль, куда время от времени они выезжали с Пэм, а именно в своём собственном доме. Однажды попробовав, Бенджамин уже не мог отказаться от этих острых ощущений. Его секретарше не было особой разницы, где босс будет её трахать, в то время, как миссис Брукс, пребывая в самом расцвете сил и лет, могла надеяться лишь на секс, который именуется супружеским долгом со всеми вытекающими из этого определения не очень приятными моментами. Однако ни Бенджамин, ни Розмари не пытались сделать навстречу друг другу первый шаг.

Хотя, если бы Бенджамину Бруксу хватило ума относиться к своей жене по-человечески, проявляя к ней уважение, хоть какой-то интерес к её жизни, не исключено, что миссис Брукс со временем смирилась с отсутствием в её интимной жизни ярких ощущений, сексуальных экспериментов, и на самом деле стала бы той, за кого её принимал собственный муж. Но Бен думал только о собственных интересах. За 16 лет семейной жизни он так привык к тому, что Мари старается во всём угодить ему, что не представлял теперь, что может быть иначе.

А миссис Брукс устала, очень сильно устала от серости своего бытия, от того, что для мужа она просто домохозяйка, с мнением которой он абсолютно не считается. И в довершение ко всему неожиданно вскрылись отношения Бена с его секретаршей. Мари задумалась, как ей дальше жить? Зачем она окончила колледж искусств? Зачем вообще появилась на свет?

Встретив вчера в баре «У Кука» группу женщин творческих профессий, Розмари испытала к ним чувство зависти. Ни у одной из трёх не было мужа, но они не чувствовали себя чем-то обделёнными, а наоборот, радовались жизни, обсуждали моменты профессиональной деятельности, делились впечатлениями о всевозможных выставках, концертах, планами на будущее. Слушая их, миссис Брукс неожиданно для себя поняла, как сильно, оказывается, она отстала от жизни, и захотела эту ситуацию исправить. А поскольку, благодаря Бену, она растеряла всех своих старых подруг, Розмари решила, что будет неплохо, если возьмёт себе на заметку какие-то моменты в манере поведения, суждений, которые она подсмотрела, наблюдая за Джессикой, Ритой и Пегги.

В обществе новых знакомых время пролетело незаметно. Мари очень не хотелось с ними расставаться. Поэтому, когда Джессика Кэмпбелл, прощаясь, пригласила её к себе в гости на следующий день, Розмари искренне обрадовалась. К чёрту обеды и ужины, к чёрту это дурацкое вышивание, к чёрту весь этот придуманный ею мир, в котором всё вертится лишь вокруг одного человека, — её мужа Бенджамина Брукса! Мари наймёт при случае кухарку, чтоб она готовила, как это делается во всех других домах на их улице, а сама заживёт своей жизнью, как то и было до её замужества.

Вспомнив, что её ждёт мисс Кэмпбелл, миссис Брукс встрепенулась и пошла принять душ. Потом высушила феном волосы, нанесла на лицо лёгкий макияж, оделась и, вызвав такси, поехала на парковку, где вчера вечером она оставила свою машину. Оттуда направилась в Arts District, где на Тракшен авеню у мисс Кэмпбелл находилась её творческая мастерская. Вчерашний хмель выветрился, и Мари немного волновалась перед встречей с женщиной, которая, в отличие от неё, себя реализовала. Ведь, что миссис Брукс знала наверняка, имя художницы Джессики Кэмпбелл здесь, в Калифорнии, было хорошо известно, и не только в среде художников. Чувствуя, как бьётся сердце, Розмари нажала на кнопку домофона. К её удивлению, на том конце провода никто не ответил, однако входная дверь открылась.

Розмари вошла и оторопела от удивления. Она находилась в окрашенном в светлые тона холле, часть которого сбоку от входа занимала карета. Самая настоящая карета на рессорах, но, конечно, без лошадей. Мари однажды видела такой экипаж во время съёмок какого-то исторического фильма в одном из районов Лос-Анджелеса. Изящная карета, запряжённая парой породистых каурых лошадок, вызвала восхищение у романтичной по своей природе женщины. Однако её возраст и положение в обществе не позволили Мари подбежать к экипажу и рассмотреть его получше, в отличие от детей, облепивших любопытную повозку со всех сторон. Поэтому в тот день Мари оставалось лишь полюбоваться каретой издалека.

Откуда она взялась в мастерской художницы можно было лишь догадываться. Наверное, Джессика приобрела экипаж на каком-то аукционе, решила Мари и, воровато оглянувшись по сторонам, как ребёнок, которому его родители не разрешают взять понравившуюся ему вещь, собралась сесть внутрь, пока в холле не появилась мисс Кэмпбелл. Розмари просто хотела посидеть в карете одну минутку, чтобы соприкоснуться с историей. А как объяснить это своё желание Джессике скромная домохозяйка не знала.

И вдруг Мари вздрогнула. У противоположной стены стояла молодая девушка, одетая в прозрачный пеньюар. Сквозь тонкую ткань были видны её вызывающе торчавшие розовые соски и плавный изгиб бёдер. Несмотря на свой откровенный наряд, незнакомка смотрела уверенно и даже с некоторым высокомерием. Светлые волосы были небрежно собраны на затылке и также небрежно накрашены розовой помадой её припухлые губы. Одну руку она положила себе на бедро, ножку выставила вперёд, как будто хотела продемонстрировать стройность своей фигуры.

Возможно, девушка только что встала с постели. Тем не менее миссис Брукс должна была признать, что незнакомка выглядит великолепно. Быть может, за счёт этой неподражаемой уверенности в себе. Мари приходилось встречать в своей жизни женщин, которых нельзя было назвать красавицами или модницами, но прохожие едва не сворачивали себе шею, провожая этих дам восхищёнными взглядами. Они смотрелись, как настоящие королевы! Ведь красивой женщину делает её отношение к самой себе, её восприятие себя. Конечно, Мари это знала, но ничего не могла поделать с собственной неуверенностью.