Кора Бек - Адвокат Секса

В своё время Джессика Кэмпбелл, будучи не известной художницей, а самой обычной выпускницей средней школы, приехала из своего далёкого Техаса в Лос-Анджелес, чтобы поступить учиться в Калифорнийский институт искусств, она была очень наивной девушкой, которая с восхищением смотрела по сторонам, принимая каждого необычно выглядевшего мужчину за настоящего художника. А таких длинноволосых мужчин с обвязанной вокруг головы лентой, с вплетёнными в волосы цветами, в потёртых джинсах клёш, в рубашках свободного покроя, с различными украшениями на груди и руках, в Лос-Анджелесе начала семидесятых годов, когда Америка переживала расцвет хиппи, было много. Они выступали в защиту свободы личности и любили рассуждать о роли искусства в современном мире.

И вот однажды один из них по имени Алан Лонг предложил доверчивой, неискушённой провинциалке показать Лос-Анджелес. Их прогулка затянулась до самой ночи. Джесс была в восхищении от своего умного, уверенного в себе спутника, от романтичного звёздного неба, умиротворяющего прибоя океана. Однако их чудесная прогулка закончилась ужасно. Алан Лонг изнасиловал Джесс Кэмпбелл: там же, на берегу океана. Джесс хотела закричать, позвать на помощь, но у неё внезапно пропал голос, чем негодяй и воспользовался.

Он завёл её на побережье, где в этот ночной час никого не было. Восхищённая картиной величественного океана, который при свете звёзд выглядел совсем иначе, чем днём, Джесс не могла оторвать от него глаз. Да это и неудивительно. Ведь Тихий океан смотрелся сейчас так же, как небо. Он светился, напоминая собой одновременно звёздное небо и Бродвей. Правда, Джессике в Нью-Йорке бывать пока не приходилось, но она не раз видела его по телевизору. Самое большое впечатление на девушку произвёл, конечно, Бродвей. И вдруг, находясь от этой сказочно красивой улицы на расстоянии более двух с половиной тысяч миль, Джессика почувствовала себя так, как будто она оказалась в её центре. О, это было поистине фантастическое зрелище! Можно сказать, два в одном: Бродвей и звёздное небо.

Алан Лонг что-то бубнил у неё над ухом о каком-то планктоне, из-за которого и образуется это свечение в океане, но девушка слушала его вполуха. Как все творческие натуры, Джесс предпочитала думать, что она стала свидетельницей загадочного и чрезвычайно редкого явления. Алан бросил в самую гущу планктона камешек, от него пошли круги и появилась большая вспышка. У Джессики Кэмпбелл просто дух захватило. Такой красоты она в своей жизни ещё не видела: фейерверк на воде.

Джессика обернулась к Алану, чтобы поделиться с ним своими эмоциями, и вздрогнула, увидев на его лице дьявольский оскал. Схватив девушку за плечи, Лонг прошипел ей в ухо:

— Ты не хотела слушать мой рассказ, как планктон трётся о воду, вызывая электрический разряд, а теперь я потрусь о твою маленькую штучку между ног, дрянная девчонка!

С этими словами он бросил потрясённую Джесс на прохладный, чуть влажный песок и сам всей массой своего немаленького тела обрушился на неё сверху. Закричать у Джессики не получилось. А Алан, впившись ей в губы болезненным поцелуем, стянул с девушки джинсы. Возможно, он опасался, что на пляже может появиться какой-нибудь любитель купания в ночном океане, потому что без всякой подготовки он запихнул во влагалище девственницы свой твёрдый, как камень, и показавшийся испуганной Джесс невероятно огромным, член. От сильной, неожиданной боли у девушки прорезался голос, но было поздно. Насильник наотмашь ударил её по лицу так, что у Джессики искры посыпались из глаз. Пока девушка приходила в себя, Алан Лонг, словно какая-то молотилка заработал между ног Джесс своим инструментом. Эта долбёжка между ног продолжалась совсем недолго: минуту, либо две. Как потом поняла Джесс, насильник оказался слабаком. Но он работал так хладнокровно и без всяких эмоций, что у Джессики парень вызвал неимоверное отвращение. В её голове внезапно промелькнула странная мысль, что, пожалуй, животные в момент совокупления ведут себя более эмоционально. Джесс довелось однажды наблюдать за этим занятием кошек. Выдававший себя за художника, Лонг заметил гримасу на её лице и зашипел:

— Нужно заниматься любовью, а не войной! Что ты лежишь бревно бревном? Давай, тварь, пошевеливайся!

Причём тут война, Джессика Кэмпбелл не поняла. Уже позже она узнала, что выражение «Нужно заниматься любовью, а не войной» — один из самых известных лозунгов хиппи. Хотя вряд ли этот ублюдок Алан Лонг имел к ним какое-то отношение. С настоящими хиппи Джесс познакомилась в годы учёбы в институте и смогла убедиться, что это — другие люди, которые больше всего в жизни ценят свободу, как личную, так и свободу каждого отдельно взятого человека. Лонг просто прикрывался лозунгами хиппи, их особой культурой.

В тот год униженная, раздавленная случившимся, Джесс не стала подавать документы в институт. У неё не было на это ни сил, ни желания. Домой возвращаться она не захотела и устроилась посудомойкой в кафе, чтоб не видеть людей, к которым она чувствовала сейчас ненависть, ко всем без разбора. Из этого тяжёлого состояния её вывела хозяйка кафе, куда девушка устроилась работать. Как оказалось, глядя на механические движения совсем ещё юной девушки, на её неулыбчивое, вечно грустное лицо, женщина догадалась, какая с ней произошла беда, потому что когда-то она тоже через это прошла. Ведь Лос-Анджелес — это только с виду город-праздник. На самом деле, в сердце Калифорнии стекаются со всех концов света в надежде заработать лёгких денег много непорядочных людей. Как правило, у них ничего не выходит, потому что жизнь в этом городе предполагает постоянную борьбу за выживание в условиях очень жёсткой, если не сказать жестокой, конкуренции. Понятно, что люди уезжают обратно. На их место прибывают другие. В общем, тут всё идёт по кругу. А потому нужно приспосабливаться к местным условиям и относиться ко всему проще, если ты хочешь добиться успеха. Вот тогда ты будешь воспринимать Лос-Анджелес, как город-праздник. Главное — не потерять к тому моменту здоровье, заключила мудрая женщина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Внимательно выслушав хозяйку кафе, Джессика сделала для себя правильные выводы. Она поняла, что нет смысла смотреть на людей, и в частности, на мужчин, как на заклятых врагов. Ведь, по большому счёту, они этого не стоят. Главное в жизни — это успех. Успешная женщина не станет заглядывать в рот неумному и агрессивному животному, каковыми по своей природе являются все без исключения мужчины. Она сама себя будет обеспечивать, развлекать и даже удовлетворять. Последнее Джесс осознала после того, как хозяйка кафе однажды пригласила её в гости, а потом предложила остаться на ночь. Джессика осталась. Девушке всё понравилось. Правда, в конце весны она уволилась, чтоб иметь возможность подготовиться к поступлению в институт, и с той женщиной из кафе больше никогда уже не виделась. Однако, благодаря ей, Джесс Кэмпбелл стала намного взрослее. Главное, она поняла, что сильная, талантливая женщина может быть счастлива сама по себе, и ни один мужчина не способен дать женщине столько любви и нежности, как другая женщина. Ведь женщины знают свой организм и понимают, что больше всего возбуждает их партнёршу.

Джесс Кэмпбелл окончила Калифорнийский институт искусств. Уже к тридцати пяти годам она стала достаточно известной художницей, обзавелась собственной студией, а в личной жизни сделала свой выбор в пользу женщин, о чём ни разу не пожалела. Тот, первый опыт отношений с мужчинами, навсегда отбил у неё охоту к традиционной интимной близости. Но зато Джессике удалось сохранить здоровье и молодость, что позволяло ей в свои сорок семь выглядеть максимум на сорок лет, а также воспринимать ставший ей уже родным Лос-Анджелес, как город-праздник, что ей и обещала когда-то хозяйка кафе.

А однажды с Джессикой произошла одна любопытная история. Это случилось лет десять назад. Мисс Кэмпбелл готовилась к персональной выставке. Предстоящее мероприятие в прессе достаточно активно освещалось. И вдруг художница захандрила. Неожиданно в её памяти сами собой всплыли события двадцатилетней давности. Тогда Джессика Кэмпбелл впервые попала в Лос-Анджелес. Город ангелов оглушил юную провинциалку атмосферой удивительной раскованности и творческой свободы. Чуть ли не на каждом шагу Джессика натыкалась на художников, которые за символическую плату предлагали всем желающим нарисовать их портрет, а некоторые с серьёзным сосредоточенным видом разрисовывали стены. На бульварах под гитару пели длинноволосые музыканты. В парках, взобравшись на невысокую эстраду, а то и вовсе на пень, читали свои произведения начинающие поэты и драматурги. Нередко там же разыгрывали небольшие, обычно юмористические сценки, самодеятельные актёры. Потрясённая Джессика должна была признать, что Лос-Анджелес не зря называют сердцем Калифорнии: здесь жизнь била ключом.

А потом в этом чудесном сказочном городе над ней надругались. Все эти годы Джессика, следуя совету хозяйки кафе, запрещала себе думать об этом. Справлялась она с этим, в том числе избегая посещения побережья океана, где и случилось с ней это несчастье. А теперь тот ужасный вечер, который незаметно перешёл в ночь, почему-то упорно появлялся в её памяти. И самое ужасное: картинки были очень отчётливыми. Художница, которая всегда крайне требовательно относилась к своей работе, запаниковала, ведь было понятно, что в таком состоянии её выставка обречена на провал. Джесс просто не сможет общаться или отвечать на вопросы поклонников её творчества и журналистов. А она так готовилась!

Не желая срывать долгожданную выставку, мисс Кэмпбелл собралась уже идти на приём к психоаналитику. Неожиданно рука художницы потянулась к бумаге. Перед её мысленным взором возникла картинка, которую ей захотелось немедленно нарисовать. Выбрав среди нескольких сортов зернистый лист бумаги, Джессика взяла в руки графитовый карандаш чёрного цвета. Вскоре на белом листе появилась тоненькая, как тростинка, фигурка юной девушки. Мисс Кэмпбелл тщательно вырисовывала черты её заплаканного бледного лица, сложенные домиком брови, уголки горестно опущенных губ, до боли растерянный взгляд. На заднем плане синим карандашом она нарисовала загадочную гладь океана, усеянную в одном месте россыпью ярких звёзд. Этот, очень важный в плане контраста момент, Джесс удалось передать посредством серебряного карандаша. Правда, прежде чем изобразить необыкновенный звёздный океан, ей пришлось потратить время на то, чтобы загрунтовать часть поверхности бумаги, на которой Джесс собиралась нарисовать звёзды, так как этого требовала техника работы серебряным карандашом. Но зато получилось очень красиво. На берегу она изобразила длинноволосого мужчину в приспущенных джинсах с расстёгнутой ширинкой, который, довольно потягиваясь, смотрит вдаль. Работа над этим спонтанным рисунком, нарисованным в виде графики, заняла у Джессики, без учёта времени, которое она затратила на грунтовку, пару часов. Мисс Кэмпбелл дала рисунку название: «Боль» и оформила его в рамку под стекло. Рисунок приобрёл ещё большую выразительность.