- Ваш? Думаю, Вашим он был всего на одну ночь, и, наверняка, до того, как мы с ним познакомились. Вы уже были замужем или в активном поиске?

Улыбка с ее лица мгновенно пропала. Ей не понравился мой ответ. Она не привыкла, чтобы с ней говорили таким тоном, но промолчала. Перевела разговор на другую тему, а я вдруг подумала о том, что как жене Николаса, мне позволено все – даже нахамить этой размалеванной дуре, жене вице-мэра, знаменитой приме, и она проглотит. Так кто тогда Николас в этом мире? Сколько власти он имеет? Ответ напрашивался сам собой – его власть безгранична.


Мужчины вернулись через несколько минут. Николас улыбался. Похоже, у него было чудесное настроение, в отличии от меня. Судя по всему, сделка состоялась.

- Расслабься, - шепнул он мне, - Ты у себя дома. Ты – хозяйка, и они об этом знают.

Хозяйка? Почему то мне так не казалось. Он хозяин, а мне позволено играть роль, и не более того.

- Не усложняй, хорошо? - добавил он так же тихо, и я поняла, что он знает, о чем я думаю. По телу прошел холодок, - Развлекайся. Тебе ведь понравилось чувство вседозволенности? Когда ты можешь сказать все, что хочешь? Пока ты со мной – тебе можно все.

У меня возникло едкое чувство, что это ненадолго.


Ник подошел к ди-джею и что-то ему сказал. А через минуту заиграла музыка. Удивительно, что с нами иногда делает знакомая, но уже забытая мелодия. Это пугающее и одновременно завораживающее чувство – он знает, какую музыку я люблю. Более того, его недавний комплимент… песня словно повторяла то, что он сказал. Мой муж словно говорил мне: «я все о тебе знаю, знаю так много, что ты не поверишь… и да, я знаю даже это… не правда ли, тебе нравится?». Или это очередная уловка, чтобы очаровать непокорную жену. Завоевать и доказать, кто здесь главный. Мне не нравились эти резкие перемены в нем. Они не сулили ничего хорошего. Для меня.

- Потанцуем? – тяжелый взгляд синих глаз проник под кожу, отравляя ядом и пробуждая то ли ледяной холод, то ли пожар.

А разве я могу отказать, когда он спросил это так громко, намеренно лишая меня возможности дать отрицательный ответ.

- Безумно красивая песня, - и больше не спрашивая моего разрешения, Ник обнял меня за талию и требовательно прижал к себе. Он танцевал очень легко, уверенно вел меня в танце, а я не могла расслабиться, напряжение было столь велико, а от постоянного усилия соблюдать между нами дистанцию спину сводило судорогой, и болела шея.


«You are so beautiful to me 

You are so beautiful to me 

Can't you see…» 1


Хриплый голос певца окутывал дымкой очаровательного соблазна и иллюзий. Романтичный зверь… как противоречиво. Жестокая нежность, порабощающая властность. Ему может нравиться такая музыка? Невероятно.

- Зачем это все? – спросила я, отодвигаясь как можно дальше, но мне было достаточно и его ладони на моей талии, чтобы лишиться привычного внутреннего равновесия.

- Пытаюсь быть милым, - усмехнулся Ник, сверкая белоснежными зубами.

- У тебя плохо получается, - ответила я и наступила ему на ногу.

- Ты отвратительно танцуешь, - все та же наглая улыбка, обескураживающая, заставляющая забыть, как он чуть не перегрыз горло Александру у меня на глазах.

- Тогда отпусти меня. Я много чего делаю отвратительно.

- Меня бесит слово «отпусти», не произноси его при мне никогда.

Улыбка исчезла, и взгляд стал тяжелым. Как быстро менялось его настроение. С ним рядом, как на Американских горках. Всегда страшно, на любом повороте.

- Твоя кожа пахнет самым сладким грехом… - прошептал мне на ухо, и я вздрогнула, - Особенно сейчас, когда я прикасаюсь к тебе…

Он преодолел мое сопротивление и прижал меня к себе сильнее. Я отвернулась, моля бога или дьявола, чтобы все это поскорее кончилось, и я могла вернуться в свою комнату и закрыть за собой дверь. Потому что теперь я уже боялась не только его, но и себя тоже.


Мои мечты исполнились очень быстро. Гости разъехались, и я, наконец-то, смогла остаться одна. Сбросить платье и влезть под душ, смыть с себя его запах, он снова въелся мне под кожу.

Подушка пахла детским шампунем, за окном барабанил летний дождь. Меня сморило сном. На этот раз без кошмаров. Но поверхностно, словно я не позволяла себе ни на секунду расслабиться. А потом мне приснился сон… тягучий, как патока, возбуждающий. Там во сне я была с Николасом и… боже, я относилась к нему совсем иначе. Мы словно продолжали тот самый танец, только в полном одиночестве, у фонтана. И он прикасался ко мне, трогал мое лицо, мои волосы. И я хотела его. До невозможности, до ломоты во всем теле. Хотела прямо там, у этого фонтана. Острота ощущений была настолько невыносимой, что я проснулась, подскочила на постели и прижала руки к груди. Я слышала собственное дыхание в темноте, биение своего сердца. Подошла к двери и проверила, заперта ли она, потом закрыла окно и села на краешек постели. Второй раз я уснула лишь перед рассветом.


Глава 11


Утро было солнечным, после дождя пахло свежестью и влажной листвой. Меня разбудил запах горячего шоколада и французских булочек. Пахло детством. Я даже подскочила на постели на секунду, надеясь, что все, что произошло лишь, кошмарный сон, и я проснулась. Но как только открыла глаза, тут же вскрикнула и завернулась в одеяло. Николас сидел в кресле и смотрел на меня.

- Что ты здесь делаешь? – закричала я и беспомощно осмотрелась по сторонам в поисках одежды.

- Забыл, как ты выглядишь, когда спишь. Последние годы ты не спала, так же как и я.

- И ты считаешь, что имеешь право вот так заходить и сидеть здесь, когда тебе вздумается?

- Я имею на тебя все права, Марианна. В самом примитивном смысле этого слова. И то, что я ими не пользуюсь, это вопрос времени и моего терпения.

Он бросил мне халат.

- Сходи в душ. Мы уезжаем.

Я с ненавистью посмотрела ему в глаза.

- Ты наслаждаешься своей властью? Считаешь, что можешь командовать мной и заставлять делать то, что хочешь ты?

Внезапно он оказался рядом со мной, присел на край постели, заставив меня вжаться в спинку кровати.

- Я наслаждаюсь твоим запахом, твоим обнаженным плечиком и солнечными зайчиками в твоих волосах.

Он протянул руку и намотал на палец мой локон. Господи, я слишком доступна сейчас, прикрытая лишь легким одеялом. А что если он… я с такой силой дернула головой, что от боли прикусила губу, Николас выпустил мои волосы и резко встал.

- Одевайся, мы едем на прогулку. Я буду ждать тебя внизу.

Когда он подошел к двери, я еле сдерживала слезы:

- Как долго это будет продолжаться? Как долго ты будешь делать вид, что не замечаешь, как сильно я мечтаю уйти отсюда и стать свободной?

Он даже не обернулся, только мрачно ответил:

- Пока мне это не надоест.

Дверь за ним захлопнулась, и я в ярости смела со стола поднос с шоколадом.


Я намеренно долго одевалась, заставляя его ждать. Представляла, как этого властного хищника бесит каждая минута, и специально тянула время. Когда спустилась вниз и встретила его гневный взгляд, испытала истинное наслаждение.

- Ты могла собираться хоть до вечера, я бы не изменил своих планов. Я умею ждать, если оно того стоит. Или пока оно того стоит для меня.


Он привез меня снова в конюшни. Я не знала зачем, скорее всего, чтобы напомнить, чем в прошлый раз закончилась моя непокорность, мое желание сделать по-своему. Но в тот момент, когда мы вошли в загон, я увидела Люцифера. От неожиданности у меня замерло сердце. Это не мог быть тот же конь. Я видела, как он умер, видела, как застыл его взгляд, чувствовала, как перестало биться сердце. Конь радостно заржал, и через несколько секунд он уже тыкался шершавым носом мне в лицо. Я обняла его за шею и закрыла глаза. Может, случилось чудо, и его спасли… и…

- Люцифер бессмертен, это особый конь, такой же, как и его хозяева, - услышала я голос позади себя, и вдруг меня ослепила ярость, я повернулась к Нику:

- Тогда почему ты не сказал мне об этом? Тебе доставило удовольствие смотреть, как мне больно? Как я плачу о нем? Боже, какое же ты чудовище!

Видимо, он ожидал иной реакции, благодарности или радости с моей стороны, потому что выражение триумфа в его глазах тут же пропало.

Я развернулась, намереваясь уйти оттуда, мне больше не хотелось гладить покорное животное, я была разочарована, словно меня обманули. Люцифер больше не казался мне благородным, он такое же жуткое порождение тьмы, как и мой муж. Я обманулась еще раз. Вокруг меня нет нормальных. Даже конь в какой-то мере дьявол.

- Продай коня. Он мне не нужен. Мне вообще ничего от тебя не нужно.

Я подбежала к машине и села на переднее сидение. Меня колотило, я задыхалась от гнева. Николас вернулся спустя четверть часа, он швырнул мне на колени свернутые в трубку бумаги:

- Это дарственная и родословная Люцифера. Продай его сама, если хочешь. Он твой, и тебе решать его судьбу, а не мне.

- А мою решаешь ты, верно?

- Да, Марианна, твою решаю я, - рявкнул мне в лицо, и на секунду его глаза загорелись красным фосфором, я зажмурилась и втянула голову в плечи.


Я его задела. И втайне радовалась, что мне удалось испортить ему настроение. Потому что он вернул меня домой и целых два дня не приближался ко мне. Он уехал. Я была предоставлена сама себе, и мне это чертовски нравилось. Я даже обошла весь дом и познакомилась со слугами-людьми. Я наведалась в комнату Самуила и рассматривала его фотографии. Я была свободной, точнее, иллюзия свободы радовала и обнадеживала. Пока я не решила выехать за пределы дома. Меня не выпустили. Сказали: «Не велено».


Я вернулась в комнату и заперла дверь. Отказалась от завтрака, обеда и ужина. Не велено? К черту их всех. Я не чья-то игрушка или прихоть, я живая, я свободна. Плевать на брак, плевать на все. Я заставлю его отпустить меня. Заставлю.