«Ну не может быть, что я из-за мажора спать не могу. Наглый, самоуверенный тип. Но как же он хорош в этой своей наглости. И не такой уж балбес, как казалось вначале, и талантами не обделен. А красив, как даже не знаю кто. Даже симпатичнее Константина».

Она резко села в кровати и засмеялась в голос.

— Мажорик симпатичнее! Ника! Я вылечилась! — закричала она на всю каюту.

— По-моему наоборот заболела, — раздалось недовольное ворчание с соседней кровати, — ты время видела, здоровая?

— Ника, ты не понимаешь. Я же всегда считала Костю совершенством, никто не мог сравниться с ним. Он был для меня самым красивым, самым умным, самым талантливым. А сейчас уже нет. Я наконец-то начала замечать и кого-то кроме него, думать не только о нем. Такого со мной еще не случалось.

Ника тоже села в кровати и уже встревоженно посмотрела на подругу.

— Алена, а не получится так, что ты из одной ловушки в другую попадешь?

— Нет, Ника. Предупрежден — значит вооружен. Думаешь, я влюблюсь в смазливого мажора? Никогда! Я вообще не планирую больше влюбляться. Что бы он ни вытворял дальше, буду просто игнорировать его.

— Ну, если в смазливых мажоров влюбляться не планируешь, тогда все нормально, — с сомнением сказала Ника.

Но Алена уже не слушала, она без сожалений срывала со стены свои афиши, где крупным планом была она на фоне темного силуэта Константина Васильева.

«Все, Костя, теперь ты точно в прошлом. Нет больше надо мной твоей власти, бывший любимый».

Для Бориса начались сумасшедшие деньки, задумал он реально огромное шоу, а времени на его подготовку было катастрофически мало. Он непрерывно решал какие-то без конца возникающие проблемы, о которых изначально даже и не догадывался. Ни одной свободной минуты, ни каких мыслей кроме как о шоу и об Алене.

Боря все время куда-то бежал, на какие-то сверх срочные дела. И это было кайфово. Он чувствовал себя как никогда замечательно, он раньше и представить себе не мог, что может получать такое удовольствие от работы. Тем более, когда между подписанием смет, примерками и перебранками со всеми «соратниками» он мчался на репетиции.

Никакие срочные дела не могли задержать его и заставить пропустить главное событие каждого дня. К залу для репетиций он бежал бегом, вплоть до высоких дверей, после останавливался, выравнивал дыхание, принимая невозмутимый и беспечный вид. Входил уже не спеша, размеренным шагом стараясь растянуть это тягучие удовольствие предвкушения встречи с той, ради которой он и затеял всю эту беготню.

Она приходила всегда вовремя, секунда в секунду, строгая и профессионально сдержанная. Как всегда без косметики, но уже не в форме аниматора, а в простом темном платье, приталенным, с открытыми ключицами. Её образ был безупречен, безупречным было строгое струящиеся до колен платье, безупречной была осанка и прическа, собранная в идеальный пучок, волосок к волоску.

Грациозная и хрупкая она выделялась на фоне других актрис, как лебедь на фоне гусынь. Даже Анжелика Линник, иногда заглядывающая на репетиции, рядом с Аленой переставала быть бесспорной красавицей, ее черты грубели, она начинала казаться слишком высокой, слишком холодной, слишком бесцветными казались ее глаза и волосы.

Боря не мог налюбоваться Аленой и с большим трудом отдергивал себя, заставляя отводить взгляд и не пялиться на нее без конца.

«Мне казалась она некрасивой? Как это возможно? Никогда не видел никого прекрасней».

Она напоминала ему статуэтку: осанка, плечи, изящная шея и поворот головы. Боря поражался своей первоначальной слепоте. Женщина, которую изначально он посчитал невзрачной, теперь ему казалась самой манящей и притягательной из всех кого он знал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 35


Боря и Алена репетировали в одном зале, но отдельно друг от друга, совместные сцены им еще предстояли. А пока Борису оставалось лишь наблюдать за Аленой со стороны. Она казалась ему совершенством, но это была абсолютно другая, незнакомая ему женщина.

Алена была в образе строгого профессионала своего дела. Спокойного и собранного. Боря ждал, что репетиции будут искрить от их перепалок, что он будет вызывать у нее вначале злость, а после умело разводить на смех. Но эта изящная женщина была совсем другой, только внешне похожей на привычную ему Алену. У него даже всей его безграничной наглости не хватало духа сделать что-либо вызывающее в присутствии этой строгой леди.

«Кто ты, и куда дела мою злючку?» — недоумевал Борис.

Недоступная и восхитительная, она разговаривала мало, была вежлива со всеми одинаково. Даже с ним. Не велась на его провокации и попытки вывести из себя. И эта ее спокойная вежливость доводила его до исступления.

Боря много раз предпринимал попытки заговорить с ней, но она избегала общения, ссылалась на большую занятость на репетициях, а сразу после быстро уходила, не давая Боре возможности поговорить с ней.

А Боре же катастрофически мало было просто наблюдать за ней со стороны. Он хотел гораздо более тесного общения, но она оставалась невосприимчивой ко всем его попыткам сблизиться.

Он ломал голову, что же такое придумать, чтобы пробить стену которую Алена соорудила между ними. Решил пойти по классическому пути, попробовать за ней поухаживать. Все женщины любят драгоценности, и одним из вечеров Алене в каюту доставили большую шкатулку.

Внутри был очень красивый ювелирный гарнитур, состоящий из ожерелья, браслета и заколки на волосы в стиле начала прошлого века. Очень искусно выполненные украшения из натурального жемчуга и камней.

На следующей репетиции Боря, волнуясь, ждал от Алены реакции на подарок. А она передала шкатулку костюмерам, даже не взглянув в сторону негодующего Бориса. Он предполагал, конечно, что она может не принять украшения, но такого равнодушия он не ожидал. Она будто специально своим безразличием старалась вывести его из себя. Все внутри него клокотало от обиды и разочарования.

«Ещё и этот чертов пучок, как у школьной училки», — раздраженно думал Боря глядя на ее идеально гладкую прическу.

И вот он оказался рядом с ней, а рука сама потянулась к ее волосам. Она почувствовала прикосновение и повернула к нему лицо, непонимающе посмотрела ему в глаза.

А он медленно, аккуратно тащил шпильку за шпилькой из ее волос и очень внимательно наблюдал, как округляются ее глаза от такого неожиданного хамства. Когда он с наглой улыбкой поднес заколки к ее лицу, из потемневших от злости глаз в него уже целились тысячи разъяренных зеленых чертей.

— Ой. Кажется это твое, — ласково промурлыкал Боря, — или ты даже собственные шпильки от меня не примешь?

А мысли бушевали от внезапной надежды:

«Накричит? Или может — пощечина?»

Но Алена на мгновение опустила взгляд, а когда снова посмотрела на него, в ее глазах было все то же вежливое безразличие.

Она молча забрала шпильки, и развернувшись, царственным шагом удалилась.

Боре оставалось лишь с глубоко несчастным видом наблюдать, как она грациозно поднимает руки и поправляет не успевшую растрепаться прическу, вставляет заколки обратно в волосы.

Боря чувствовал, как тонет в отчаянии, неужели у него нет ни одного шанса зацепить внимание этой недоступной женщины. Он беспомощно смотрел на ее узкую прямую спину, как вдруг увидел, что ее рука переместилась по талии к лопаткам и изящные тонкие пальцы сложились в очень неприличную фигуру. Бледный фак на фоне темного платья смотрелся эффектно, и предназначался единственному зрителю, поскольку кроме Бори никто его не мог увидеть.

У Бори дыхание перехватило от нахлынувшего ликования, в его душе взревели фанфары: «Да! Да!!! Притворщица! Я пробью твою броню. Шансы есть, пусть даже один, но он точно будет победным!»

Борис остался стоять на месте, он не мог пошевелиться от невероятного чувства. Он глупо улыбался, чувствуя, как в его животе порхают бабочки. Да — она бесится, да — злится, но точно выделяет его в толпе.

Алена в это время обсуждала с режиссёром предстоящую сцену, она прекрасно чувствовала буравящий взгляд мажора, будто он пытался прожечь дыру у нее между лопаток. Все эти репетиции она проявляла чудеса хладнокровия и не велась на провокации паршивца, а он старался, он очень сильно старался вывести ее из равновесия.

Она и без его постоянного мелькания перед глазами непозволительно часто думала об этом наглом красавчике. Алена постоянно чувствовала на себе его взгляд. Обычно ее не беспокоили такие мелочи, она привыкла быть в центре внимания. Но его взгляд был слишком жгучим, слишком жадным и восхищенным, он будоражил и неожиданно приятно волновал ее.

Алена помнила обещание данное самой себе — игнорировать мажора, и стойко следовала этому плану. Она даже почти удержалась от того чтобы примерить те восхитительные украшения которые он прислал ей. То, что она попозировала в них немного для фото, конечно не считается.

И вот этот глупый жест, абсолютно не характерный для нее, но видит Бог, никто не смог бы удержаться на ее месте.

Как же ей хотелось в тот момент проткнуть его шпилькой, чтобы он лопнул, этот надутый собственным самомнением мажор.

Обиделся, видите ли, что она не взяла драгоценности. Не понимает, что привилегию дарить ей подарки еще надо заслужить.

Алена украдкой поглядывала в сторону Бориса. Он репетировал их будущий совместный танец. Поскольку мужская партия была сложнее, то и учить танец Боря начал раньше. Движения были сложными, но надо было отдать Быкову должное, двигался он превосходно, чувствовал музыку и даже неплохо импровизировал.

А Боря уже не первый раз поймал обращенный на него взгляд Алены, после чего она снова приняла совершенно невозмутимый вид. И у него вдруг возникла мысль: