Не скажу, что я любила его мать, нет, но… и ненависти к ней у меня тоже не было. Она была неправа – это все, что я четко понимала. И она мать, которая поступала так, как считала нужным для благополучия своего единственного ребенка. Кто знал, как поведу себя я спустя двадцать лет со своим сыном?

- Алиму исполняется полгода. Я хочу, чтобы он знал своих бабушку и дедушку. Хотя бы с одной стороны.

- Вот именно! – Алан бросил на меня сощуренный взгляд. – А где твои-то? Можно ведь их включить в жизнь нашего сына?!

- Да, конечно!

- А что? Мать вроде бы больше не за границей, отец бросил пить. Чем не идеальные бабка и дед?

- Ага, только премии года не хватает! И вообще, не переводи стрелки, Алиев!

Он тяжело вздохнул и поднялся на подушках, облокачиваясь на спинку нашей необъятно большой кровати. Я последовала за ним и поспешно уложила голову ему на грудь.

- Слушай, Тась, ты ведь понимаешь, что нам не быть одной большой и счастливой семьей? Моя мать до сих пор на дух тебя не переносит. Она считает, что ты виновница всех моих бед и та самая «шайтанка», которая разрушила мой брак с ее любимой Марианной.

- Она может ошибаться, но это не значит, что я имею право ее не уважать. Она твоя мать, Алан, а я твоя жена. Мне нужно найти с ней общий язык, иначе никак, - я только пожала оголенным плечом, в которое получила нежный поцелуй.

- Она все еще говорит о тебе гадости за спиной. Папа рассказывал, - признался супруг.

- Пускай говорит, я все равно буду стараться ей понравиться.

- Да почему?

- Потому что когда-то она родила тебя. Потому что она – твой родитель. Потому что теперь я и сама мать, и понимаю, что пойду на самые невероятные вещи, чтобы мой сын был счастлив.

- То есть до рождения Алима ты не чувствовала себя матерью? – Я подняла на него взгляд. Алан снова сощурился.

- Перестань, это удар ниже пояса! Ты же знаешь, как сильно я люблю близнецов.

Алиев снова вздохнул и кивнул головой, откидываясь на подушках.

В Амире и Залине я не чаяла души, мелкие бесята это прознали и начали вить из меня веревки. Сам Алан тоже мало в чем мог им отказать, и мы постоянно спорили, кому из нас быть «плохим копом». Никто не желал для себя этой роли.

- Я понимаю, почему ты злишься. Я тоже все еще немного злюсь. – Я немного отстранилась от супруга и заглянула ему в глаза. Протянула руку и провела нежно по чуть заросшей щеке. – Она источник нашей разлуки. Тебе так кажется. И мне иногда тоже. Но потом я вспоминаю наше с тобой собственное поведение и прихожу к выводу, что мы сами во всем виноваты. Твоя мать просто подала нам повод и все. Не сделай это она, сделал бы кто-то другой. Пусть и иначе. Да, может быть, все сложилось не идеально, но смотри, куда мы пришли. Неужели ты бы хоть что-то изменил в нашей сегодняшней жизни?

- Нет.

- Мы не готовы были к браку в первый раз. Да, любовь пришла сразу, а вот уважение, понимание, желание и умение терпеть, уступать… Ты сбежал после первых трудностей, я решила, что начать с вранья – лучшая идея. Что угодно другое все равно бы развалило наш брак.

- Может быть… - задумчиво протянул супруг.

- Мне намного больше понравилась наша вторая свадьба, - я тепло улыбнулась, вспоминая, как мы скромно расписались в ЗАГСе во второй раз. Пусть в тот день не было ни пышного, дорого платья, ни роскошного банкетного зала, ни сотен приглашенных, зато я стала самой счастливой женщиной в мире.

Нет, конечно, Алан предлагал закатить пир на весь мир, но я никогда не любила подобное хвастовство и бахвальство. Мне достаточно было счастья в тишине.

После развода со Святославом, который Алиев все-таки сумел устроить, это стало возможным. Как я узнала позже, стоило ему это немалых денег. Очень больших, если быть совсем честными.

Мне все еще было стыдно, когда я вспоминала обо всем, через что прошла с Шевченко. Глупо, конечно, вышло. И расплатились мы с Алиевым оба. Я – морально, он – материально.

Шевченко оказался полной противоположностью того человека, что был у меня в голове. Идеальный образ не выдержал бытовухи, рассыпался в прах за считанные месяцы. И последней, жирной точкой стало даже не то, что он отправил меня в больницу с порезами ножом, а то, что он потребовал хорошего откупа за то, чтобы подписать бумаги о разводе.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Зная Алана, наверное, ему тяжело пришлось. Тяжело не закопать Святослава, а сделать все по закону. Правильно. И я была благодарна за эту выдержку по сей день.

- И, тем не менее, ничто из сказанного тобой не умаляет сделанного моей матерью, - наконец, выдал он.

- Ты думаешь, я не хочу вычеркнуть из нашей жизни все то, что мне не угодно? – Я хмыкнула, затем улыбнулась. – Мне кажется, так бы сделали все люди на этой планете. У всех есть тот груз в прошлом, от которого они бы с легкостью избавились. Но это невозможно. Ты можешь или холить, лелеять и взращивать свои боль и ненависть к матери, или же можешь просто отпустить все это с миром. Не забыть, я не прошу этого, но отпусти свою обиду. Это даст возможность нашему сыну общаться с бабушкой и дедушкой, познать их любовь. Будем откровенны, на моих рассчитывать смысла нет.

- Откуда ты знаешь?

- Горький опыт показывает, что отец снова начнет пить. Рано или поздно. А мать снова выйдет замуж за очередного избранника и уедет куда подальше. Не лишай Алима этой любви. Он заслуживает ее. И он не обязан расплачиваться за ошибки взрослых.

Алан ничего не сказал, зато я заметила, как изменился его взгляд. Он действительно задумался над всем сказанным мной, а это значило, что, скорее всего, мне удалось до него достучаться.

Алим был таким долгожданным ребенком для нас обоих, настоящим плодом любви, чудом, дарованным нам свыше, что и я, и Алан готовы были делать все и больше, чтобы наш сын был счастлив.

К слову, супруг тогда действительно угадал про беременность. Я до сих пор не понимала, как это случилось, ведь лечения на тот момент пройдено не было, как говорится, ничто не предвещало. Но, наверное, когда двое очень сильно друг друга любят, им может улыбнуться удача.

Алим стал нашей удачей, нашим вторым дыханием, смыслом жизни.

К счастью, и Залина, и Амир восприняли появление брата с положительной стороны. Я долго опасалась ревности или непонимания с их стороны, но нет. И успокоилась я в тот момент, когда Залина впервые назвала меня мамой. Чуть позже вслед за ней это сделал и Амир. Оба в брате души не чаяли. А я действительно почувствовала себя родителем. Не одного, нет, троих детей. Я считала и готова была поклясться на чем угодно, что у меня двое чудесных сыновей и прелестная дочь. И я ни за что бы ни предала чувства этих прекрасных детей. Не знаю, как это удалось Марианне, но в чем-то я была даже благодарна ей. Если бы не ее вселенская глупость, близнецов у меня не было. А так… она подарила нам с Аланом двух красивых и здоровых детей. И я была уверена, что тут Алиев прав, и наступит когда-то день, когда она пожалеет о том, что оставила их, вот только будет поздно. Да и я ни за что их не отдам.

- Ты знаешь, что ради детей я готов на все, - наконец, произнес Алан, крепко прижимая меня к себе. В такие моменты становилось тепло и хорошо. Так, будто супруг укрывал меня от всего мира. Я готова была прятаться в его объятиях всю жизнь. Целовать его. Вдыхать его запах. Заставлять его улыбаться.

Алан был мой от и до. Такой родной и созданный будто бы специально для меня. Идеальный паззл, которого мне всегда не хватало.

- Тогда позвони сегодня родителям, скажи, чтобы приезжали к нам на недельку.

- Она не устоит, - усмехнулся Алан, заправляя прядку волос мне за ухо.

- Ты о чем?

- Ну, какая еще невестка будет упрашивать мужа, чтобы он пригласил свою маму погостить недельку? – Алиев тихо рассмеялся.

- Она точно не устоит. А знаешь, почему? Я напеку ей столько вкусностей, - я закатила глаза, предвкушая, как займусь любимой готовкой.

Последние полгода после рождения Алима я перестала баловать мужа и близнецов своей выпечкой. Вся ушла в ребенка, но теперь, когда он стал чуточку постарше, можно было снова возвращаться к хобби.

Да, готовка снова стала хобби. Когда я создавала бизнес, планы были другие. Я должна была крепко встать на ноги, иметь возможность полностью обеспечить себя, в перспективе были квартира, машина и прочие материальные блага. Но это было тогда. С Аланом мне не было нужды замарачиваться по поводу таких вещей, поэтому я решила продать свою долю напарнице и полностью посвятить себя семье.

Я чувствовала, что так будет правильно. И не потому, что не было желания работать или потому, что теперь я была полностью обеспечена в финансовом плане, а потому что понимала, как остро в моем внимании нуждались и Залина, и Амир. И сам Алан в том числе.

А готовка… она приносила куда больше наслаждения, когда я пекла детям и своему любимому мужу.

- А мне достанется кусочек?

- Тебе достанется столько кусочков, сколько ты пожелаешь.

Алан рассмеялся и подарил мне короткий, но страстный поцелуй.

- Самый вкусный кусок… аппетитный… - супруг расплылся в довольной улыбке.

- Хочешь его прямо сейчас?

- Разумеется…

- Тогда давай приступать скорее, - я стянула с Алана покрывало и скинула его на пол, усаживаясь на него сверху. – У нас минут двадцать. В лучшем случае.

- Это будут райские двадцать минут, - пообещал мне супруг, принимаясь целовать шею. Я прикрыла глаза, погружаясь в незатейливые, но такие приятные ласки. Провела бы так всю жизнь – в постели с Аланом, предаваясь страсти и занимаясь развратным сексом…

Можно сказать, что у нас был долгий и тернистый пусть к счастью, но теперь… теперь им можно было наслаждаться. Во всех смыслах этого слова.