– Тише, мальчик. Успокойся. Представь, что кто-то увидит нас здесь. Они решат, что я – проходимец или, что намного хуже, влюбленный дурак.

Даже такому замечательному боевому коню, как Гектор, понадобилась вся сила воли, чтобы подчиниться хозяину. Он грыз удила и рыл снег копытами. Все же природа брала свое.

Когда приглашающее ржание снова донеслось до них, глаза Гектора распахнулись, а изо рта вырвался такой рев, что разбудил бы и мертвого. И уж точно всех обитателей дома Кокранов.

Свет залил гостиную первого этажа, когда доктор Кокран вышел на парадное крыльцо с лампой в руках.

– Кто здесь? Назовите себя! Что вам здесь нужно?

Алекс застыл. Его обнаружили. Он направил коня в круг света, отбрасываемый лампой. В окне второго этажа мелькнул смутный женский силуэт.

– О, так это же полковник Гамильтон, не так ли? Что привело вас сюда так поздно, да еще и в непогоду?

– Добрый вечер, доктор Кокран. Не хотелось бы волновать вас, сэр, но, говорят, на тракте появился разбойник. Я решил, что стоит проверить, достаточно ли хорошо вы с дамами защищены. Все ли в порядке в доме Кокранов?

Хозяин резиденции окинул взглядом пустой двор. Как обычно тихий.

– Мы в порядке, сэр, и весьма признательны вам за заботу.

Алекс пытался сделать вид, что серьезно озабочен поимкой воображаемого негодяя, но его взгляд помимо воли смещался на окно спальни на втором этаже, в котором за кружевной занавеской мерцал огонек свечи. Размытый силуэт, замерший у окна, полностью завладел его вниманием.

– Что ж, мне давно уже пора быть в кровати, молодой человек. Я могу еще чем-нибудь помочь, полковник? – сердечно спросил добрый доктор, и Алексу показалось, что тот без труда диагностировал у него любовное помешательство. – Кхм, полковник?

– Что такое? О, да. То есть нет. Нет, сэр. Раз вы говорите, что моя помощь здесь не требуется, я, пожалуй, откланяюсь. – Алекс приподнял треуголку, прощаясь с доктором, и пришпорил коня. – Доброй ночи, сэр!

– И вам доброй ночи, полковник! Я обязательно передам Элизабет, что вы заезжали повидать ее.

Свеча в окне второго этажа внезапно погасла.

13. От любви нет прививки

Штаб-квартира Континентальной армии, Морристаун, Нью-Джерси

Февраль 1780 года


– Элиза, дорогая моя, – заметил доктор Кокран на следующее утро, – кажется, тебе заметно лучше.

Симптомов простуды у нее не было, и, проведя второй день в постели, мисс Скайлер была признана здоровой и допущена к обычным занятиям.

Ликуя, девушка спросила, может ли ассистировать тете в организации прививок от оспы для солдат в лагере.

– Действительно, какая замечательная мысль, – согласился доктор. Тетушка Гертруда по достоинству оценила энтузиазм своей милой племянницы. Ей предстояло привить четыре сотни солдат, и помощь тут безусловно не помешала бы.

– Знаешь, дорогая, большинство из них не доверяют всей этой новомодной шумихе, но ты была привита и выжила, а потому являешься ходячим доказательством эффективности прививки!

Элизу привили три года назад, когда генерал Вашингтон приказал привить всех солдат в американской армии. Девушка вспомнила, что, когда вояки занервничали перед процедурой, он прошел ее первым, чтобы доказать безопасность. Когда даже это не помогло справиться с недоверием, он велел доктору Кокрану сделать прививки всей семье Скайлер.

Никогда еще Элиза не видела такого столкновения характеров, как в этом споре родителей. Обычно рассудительная Кэтрин Скайлер устроила мужу настоящий скандал, обвинив в том, что он использует детей как морских свинок, потому что сама не верила в эту процедуру. В конце концов, слишком много друзей и знакомых Скайлеров пали жертвами оспы. Но когда генералу удалось убедить жену, что прививка как раз не позволит детям подцепить эту заразу, Кэтрин Скайлер не только согласилась на нее, но и вызвалась присутствовать, пока прививали всех детей. Элиза и ее братья и сестры были напуганы, но перспектива возразить матери казалась им намного ужасней, чем болезнь. Им ничего не оставалось, как вытерпеть все с улыбкой на лице ради спокойствия солдат.

Девушка с удивлением отметила, что процедура довольно проста: каждому члену семьи расцарапали кожу на запястье, а затем на царапину положили примочку. Дальше были сыпь и легкая лихорадка. Через неделю сыпь прошла, и генерал Скайлер объявил, что они привиты. И, хотя Элизе все это казалось одной большой аферой, она приняла слова отца на веру.

И обнаружила, что это потрясающее занятие, окутанное ореолом волшебства. Инструменты и материалы для прививки хранились в тяжелой деревянной шкатулке, запирающейся на железный замок. Ключ от него тетушка Гертруда носила на поясе, в крошечном бархатном мешочке с завязками у горловины. Деревянная шкатулка вмещала дюжину плотно запечатанных бутылочек, каждая из которых содержала безобидный на вид порошок, с гранулами чуть крупнее муки, но мельче кукурузной крупы. Там же лежали и странные инструменты: ступка и пестик из рожкового дерева, отполированные до блеска; лопатка, похожая на нож для рыбы, и самое волшебное приспособление из всех – серебряная вилка с загнутыми под прямым углом зубцами, напоминающая миниатюрные грабельки.

Элиза запоминала каждый этап процедуры. Она наблюдала, как тетушка Гертруда доставала по одной бутылке зараз, сразу же закрывая шкатулку. Затем смешивала драхму[9] порошка с равным количеством воды, толкла это все в ступке до получения пасты, которую затем накладывала лопаточкой на марлевую повязку.

Дальше шло нанесение. Тетушка Гертруда посмотрела на Элизу.

– Итак, здесь ты и можешь мне пригодиться, поэтому смотри внимательно. Мы начнем завтра прямо с утра, дорогая, не забудь одеться потеплее. В санитарной палатке для солдат может жутко сквозить!

– Кто следующий?

Тетушка Гертруда кивнула на длинную очередь трясущихся перед входом солдат. Мужчины стояли сгорбившись, курили и перебрасывались шутками, чтобы заглушить внезапные сомнения, которые вызывало все происходящее.

– Пригласи следующего, Элиза.

Девушка обращалась ко всем солдатам с одинаковой уверенностью в их силах и смелости. Ей казалось забавным то, как сомнение резко сменялось удивлением, стоило лишь мужчине зайти в холодную палатку и увидеть обращенную к нему теплую улыбку. Как тетушка и предсказывала, присутствие Элизы помогло провести всю процедуру более гладко.

– Будьте любезны, присядьте, сэр. Снимите сюртук, – повторяла Элиза раз за разом, – и закатайте рукав рубашки.

– С радостью, мисс.

– Как пожелаете, мисс.

– Что-нибудь еще, мисс?

Казалось, каждый из них стремился угодить ей. И тут приходило время тетушке Гертруде браться за работу.

Как только солдат закатывал рукав, она крепко сжимала его руку и проводила грабельками по запястью. Женщина с силой нажимала на них, оставляя на коже глубокие красные царапины, иногда даже кровоточившие, и объявляла:

– Этот в твоем распоряжении, Элиза. Можешь накладывать примочку.

Сперва это было единственным, что тетушка ей позволяла. Элиза старалась сделать все как можно нежнее и этим завоевала симпатию всех солдат, кто к ней попадал. Она накладывала примочку на царапины, затем закрепляла ее повязкой и заканчивала процедуру деликатным пожатием руки, прежде чем отпустить солдата восвояси. Каждый, кто заходил в палатку с тревогой на лице, выходил уже с улыбкой, считая, что лишь ему досталось дружеское рукопожатие.

Элиза быстро училась и уже на второй день могла выполнять всю процедуру не менее хорошо, чем тетушка Гертруда. Работая слаженной командой, они делали прививки с удвоенной скоростью.

Каждая процедура занимала не более пяти минут, но им предстояло привить четыре сотни человек. На это ушло четыре полных дня и бóльшая часть пятого.

Вскоре после полудня, на пятый день, как раз когда они заканчивали работу, в палатку сунул голову рыжеволосый солдат.

– Еще не поздно для последней прививки?

Полностью погруженные в работу женщины даже не потрудились взглянуть на него.

– Входите, входите, – пригласила Элиза со вздохом. Четыреста первый, подумала она, между тем обращаясь к нему так же ласково, как и к сотням других, которые побывали здесь за пять дней.

– Присядьте, будьте любезны, сэр. Снимите сюртук и закатайте вашу…

Элиза повернулась, и у нее перехватило дыхание.

– Счастлив повиноваться, мисс.

Полковник Гамильтон уже стряхнул с плеч сюртук и теперь устраивал настоящее представление, закатывая рукав рубашки и одновременно демонстрируя крепкие мускулы предплечья.

– Приношу свои извинения за то, что прибыл так поздно.

Тетушка Гертруда даже не пыталась скрыть удивления.

– Полковник, мы всегда к вашим услугам! Мы благодарны за удивительное внимание к безопасности нашей семьи, поэтому считаем просто необходимым сделать все возможное во имя вашего будущего благополучия. Так ведь, Элиза, дорогая?

Рука Элизы метнулась к капору, чтобы заправить несколько выбившихся прядей.

– Да, тетушка, конечно. Именно так.

Ей с трудом удавалось сохранить самообладание. Без мундира полковник Гамильтон казался намного более реальным, чем военный из ее мечтаний. Она успела позабыть, какие широкие и крепкие у него плечи. И неужели на скуле у него свежий порез от бритья? Определенно, его позднее появление было тщательно спланировано.

Девушка старательно избегала его взгляда, и он, похоже, избегал ее, сосредоточенно разглядывая стену перед собой, пока тетушка Гертруда готовила смесь. А коварная матрона, судя по всему, наслаждалась от души. Смешав пасту и приготовив лопатку, она с улыбкой передала примочку Элизе.

– Готово. Милочка, займешься остальным?

– С радостью, тетушка.

– Н-но, – Алекс запнулся, – я думал, прививками ведает миссис Кокран. – Он нервно улыбнулся. – Можно ли быть уверенным, что мисс Скайлер, эм, знает, что делает?