Священник начал церемонию с традиционного вопроса к родителям Элизы.

– Даете ли вы, генерал и миссис Скайлер, свое благословение этим двоим, обещаете ли им свою любовь и поддержку?

– Да, – ответили Скайлеры, – с Божьей помощью.

Их клан поддержал обет дружным «аминь».

Затем священник повернулся к Алексу. Рядом с ним никого не было.

– А кто ответит с вашей стороны, сэр?

Последовало неловкое молчание, и гости начали оглядываться, пытаясь найти родственников жениха.

Наконец у выхода из зала кто-то коротко произнес:

– Я, святой отец.

Стивен ван Ренсселер проскользнул мимо гостей и встал за плечом Алекса. Пегги схватилась рукой за горло, сияющими глазами глядя на человека, чьи слова, уже не в первый раз, прозвучали в самый подходящий момент. Стивен, запинаясь, начал произносить знакомые слова обета из обряда венчания Датской реформистской церкви.

– Я благословляю и обещаю свою любовь и поддержку…

– И я! – Подполковник Джеймс Макгенри, товарищ Алекса по службе, ловко пробрался сквозь ряды гостей и встал рядом со Стивеном.

– И я тоже, – раздался голос Джона Черча с другой стороны зала.

Священник поднял брови, терпеливо дожидаясь, пока каждый из них произнесет свой обет.

– С Божьей помощью! – заявили все трое в унисон.

– Отлично придумано, – заявила Анжелика своему новоиспеченному мужу. Даже ее эта сцена не оставила равнодушной.

Священник накрыл сцепленные руки венчающихся своими и попросил обменяться клятвами. Из уважения к новым родственникам Алекс начал с традиционных клятв церкви, к которой принадлежали Скайлеры. Но когда дело дошло до написания собственной, его красноречие вырвалось на свободу.

Алекс внимательно выслушал, как Элиза произнесла слова традиционной клятвы:

– Обещаю любить тебя и отдавать тебе всю себя, как Иисус возлюбил нас и отдал себя ради нас.

Священник кивком предложил Алексу повторить эти слова.

Алекс со всей искренностью начал:

– Обещаю любить тебя и отдавать тебе всего себя, как Иисус возлюбил нас и отдал себя ради нас. – Затем взглянул в сияющие глаза невесты и продолжил: – Обещаю обращаться с тобой с нежностью и уважением и вдохновлять на развитие тех даров, которыми наградил тебя Господь.

Элиза смотрела на жениха, не отрывая глаз, и казалось, что его слова звучат прямо в ее сердце. Священник стоял между ними с озадаченным выражением лица. Затем глубоко вздохнул, окинув взглядом растроганных гостей. И, наверное, решил, что жених подобрал для клятвы более чем удовлетворительные слова.

– Таким образом, – продолжил он, – то, что соединил Господь, не под силу разорвать ни одному человеку. Властью, данной мне Господом и этим штатом, я объявляю вас, Александр и Элизабет, мужем и женой.

Элиза ослепительно улыбнулась Алексу, у которого тут же перехватило дыхание.

– Теперь вы можете поцеловать жену, Александр.

Девушка практически влетела в объятия мужа, и их поцелуй был таким сладким и долгим, что вызвал шквал одобрительных выкриков.

Генерал Скайлер запрокинул голову и заревел с видом полностью довольного жизнью человека. А затем направился к молодоженам и поздравил их с бракосочетанием, сердечно пожав руку зятю и нежно поцеловав дочь в щеку.

– Элиза, моя дорогая девочка, отличный выбор.

Генерал предвкушающе потер руки и велел музыкантам играть громче.

– Давайте-ка добавим немного веселья! – Те начали с разухабистой староанглийской колядочной песенки. – Вот так, парни, вот это настрой!

Алекс потащил свою прекрасную жену в пляс, хотя танцевальный круг больше походил на обычную толпу – дом внезапно оказался полон радости и смеха, музыки и угощения, детей и собак.

Кэтрин Скайлер, слегка покачиваясь, стояла в центре переполненной гостиной, окруженная таким весельем, какое бывает лишь в больших счастливых семьях, таких как у нее. Позади сновали слуги, разнося подносы с огромным количеством разнообразного угощения в лучших традициях дома Скайлеров.

Целый день и большую часть вечера камердинер генерала Скайлера, Роджер, распоряжался на кухне, где повара и поварята сбивались с ног, готовя суп из моллюсков, тушеных устриц, жаркое из свинины и оленины, картофель, ржаной и кукурузный хлеб и тыквенную запеканку. Подносы с очищенными орехами и конфетами были расставлены по всей гостиной. Кофейники и бокалы с крепким, сдобренным специями сидром были выставлены на накрытых скатертями столах в библиотеке.

И даже кухарка тетушки Гертруды приехала из Морристауна, чтобы испечь свадебный торт – высокий, плотный, с фруктовой начинкой и пропиткой из бренди и орехов. Для торжественного разрезания торта в центр зала поставили круглый стол, накрытый прекрасным дамасским шелком.

По традиции кухарка спрятала внутри кусочек мускатного ореха: тот, кому посчастливилось найти его, должен был стать следующим на очереди под венец.

Кэтрин Скайлер чуть не лишилась чувств, когда увидела, что он достался Пегги.

38. Счастливы отныне и навеки

Комната новобрачных, Олбани, штат Нью-Йорк

Декабрь 1780 года


Огромный особняк с остроконечной крышей, стоящий на берегу реки Гудзон, казался неправдоподобно тихим после долгого и шумного празднования, растянувшегося на целый день.

Последние из гостей отбыли, и кухня «Угодий» вновь работала в обычном режиме. Дот сгребла золу в печах и отправилась на боковую в компании честно заслуженной кружечки горячего пунша.

К полуночи все огни в доме погасли, и лишь в уединенной спальне на самом верхнем этаже горел камин. Одетый в белую льняную ночную сорочку длиной до колен, Алекс стоял перед огромной кроватью с балдахином, нетерпеливо ожидая появления молодой жены.

Стоя за дверью ванной комнаты, Элиза поднесла один конец свечи к настенному светильнику, чтобы размягчить воск. Пытаясь успокоиться, она подождала, когда он начнет капать, затем вставила подтаявшую свечу в подогретый канделябр и держала, пока воск не застыл.

После подожгла свечу от светильника и вгляделась в освещенное ее огоньком отражение в зеркале над раковиной. Ей нравилось, как белая шелковая сорочка придает легкое сияние ее коже, но кое-чего по-прежнему не хватало. Она расстегнула украшенную жемчугом заколку на затылке и позволила густым темным кудрям свободно рассыпаться по плечам.

«Да, вот так. Теперь я готова».

Элиза открыла дверь в спальню и вышла к мужу.

Она тихонько подошла к изножью кровати и поцеловала Алекса в губы второй раз за вечер, искренне и мягко.

Так медленно и нежно, как только мог, несмотря на все сжигающее его нетерпение, мужчина взял канделябр из ее руки и поставил на каминную полку.

Элиза стояла перед камином, наслаждаясь теплом, ласкающим ее тело сквозь сорочку. Прежде скромная, она прощалась с девичьей стыдливостью.

Мягко обхватив руками лицо Элизы, Алекс наклонился, чтобы поцеловать ее и вдохнуть сводящий с ума аромат. Отчаянно пытаясь не торопиться, он взял ее за руку и отошел на шаг, чтобы окинуть свою жену долгим взглядом – от макушки до пяток.

– Повернись, мой ангел, – удалось прошептать ему. – Позволь мне полюбоваться тобой в свете пламени.

Элиза грациозно и мучительно медленно обернулась вокруг себя. Когда они снова встали лицом к лицу, ее глаза сияли, а губы изгибались в понимающей улыбке. Она провела пальчиком по свежевыбритой щеке мужа, изображая дерзкую соблазнительницу.

– Хоть я и неопытна, но не так уж наивна, Алекс. Только скажи честно, ты любишь меня?

Покачиваясь на носках, как ослепленный любовью подросток, ее муж прижал ладони к сердцу.

– Больше, чем кто-либо когда-либо любил.

Отблески огня плясали на коже Элизы, и Алекс чувствовал бешеный ток крови по жилам. Наконец-то пришло время идти в наступление.

– На самом деле, миссис Гамильтон, правда в том, что у меня от вас дух захватывает. Что же нам с этим делать?

Расстегнув шелковые пуговки своей сорочки, Элиза позволила ей скользнуть к ногам.

* * *

Элизабет Скайлер Гамильтон стояла рядом с мужем, бросающим камни на замерзшую поверхность пруда неподалеку от «Угодий». Стая гусей поднялась в воздух с берега, криками выражая этим двоим свое неодобрение, и резко сменила направление, когда очередной камень, брошенный Алексом, заскользил по льду.

Элиза уперла затянутые в перчатки кулачки в бока и подняла лицо к послеобеденному солнцу.

– Они, наверное, решили, что я собираюсь запечь их в пироге!

Алекс рассмеялся, провожая взглядом птиц, разлетающихся с протестующими криками. Элиза никогда еще не видела его таким спокойным и счастливым. Она покачала головой, смеясь про себя над несуразностью картины: знаменитый адъютант генерала Вашингтона наслаждается видом вспугнутой им же стаи гусей!

– Однажды, Алекс, когда тебе надоест быть солдатом, мы будем целые дни проводить именно так, любуясь на птиц и греясь на солнышке в окружении наших детей. Тебе бы этого хотелось, правда, любовь моя?

– Элиза, ты уже превратила отличного солдата в ослепленного любовью щенка. И сейчас, в этот день, я бы не хотел быть ни в каком другом месте.

* * *

После недели медового месяца Алекс признался Элизе, что это первый отпуск, который он взял за пять лет. Как правая рука генерала Вашингтона, он всегда прибывал по первому зову командира, готовый вести записи или отправляться в путь не медля ни секунды. Но здесь, в «Угодьях», полковник был далек от своей напряженной службы. Его дни проходили в неспешных верховых прогулках или посиделках у камина, когда Элиза читала у него под боком или предлагала сыграть партию в нарды. Впервые в жизни окруженный семьей, он наслаждался теплом и привязанностью, исходящими от жены и всего клана Скайлеров.

Алекс и Элиза провели последние счастливые дни своего медового месяца, гуляя по заснеженным рощам или отправляясь в долгожданные катания на санях по улицам Олбани с верным Гектором в упряжке, и будущее раскинулось перед ними, полное самых ярких надежд и обещаний, которые только способна была дать молодая страна.