Бесполезно было отрицать, что-то, что происходило между ними, давно вышло за рамки. Это было ненормально, неправильно, но так желанно и сладко, что Аня ничего не могла с собой поделать. Она вот-вот готова была упасть, провалиться в бездну, и плевать, что был риск потом не подняться. Но ради этих прикосновений, которыми Дима щедро одаривал ее тело, ради влажных следов от его губ на шее и груди можно было пожертвовать парой принципов. И Аня пожертвовала, запихнув куда подальше свою гордость и позволив парню расстегнуть молнию на ее платье. Еще раз она пожертвовала ими, когда, отрывая пуговицы вместе с нитками, расстегивала его рубашку. Потом — когда, вцепившись побелевшими пальцами в простыню, выгибалась навстречу его рукам. И, наконец, когда издавала тихие стоны, широко распахивая глаза и наверняка оставляя на спине любовника неглубокие царапины, которые еще долго будут напоминать о падении.

She reminds me of a one I knew,

That cut up the negatives of my life.

I couldn’t take my hands off her,

She wouldn’t let me be anywhere but inside.**

Это было нечестно. Почему из них двоих именно она вела себя как безвольное дитя? Почему нельзя было сохранить хоть каплю самообладания? Почему, черт возьми, она допустила все это? И еще много «почему», которые отпали сразу же, как только Дима вновь жадно впился в губы девушки, держа ее руки, отчего Аня не могла пошевелиться. Да потому, что это был он. Ему Аня могла позволить все, что угодно. И он этим пользовался, заставляя девушку каждый раз сходить с ума.

So messed up I want you here,

In my room. I want you here.

Now were gonna be face-to-face,

And I’ll lay right down in my favorite place. ***

Дима что-то шептал ей на ухо. Аня не могла разобрать слов — в висках стучала кровь, заглушая все звуки извне. Девушка могла только хрипло соглашаться со всем, сомневаясь, что эти слова вообще имеют какое-то значение. Завтра все будет как прежде. А сейчас она была готова на все ради единственного его поцелуя. Тело предательски ныло, покрываясь мурашками; с губ то и дело срывался стон. Руки Димы по-прежнему сжимали плечи девушки, оставляя синяки. Тела двигались в унисон под мерный скрип кровати. Луна за окном возвестила о начале следующего дня.

We’d share each other like an island,

Until, exhausted, close our eyelids.

And dreaming, pick up from

The last place we left off.

Your soft skin is weeping

A joy you can’t keep in. ****

Комментарий к Глава 14. Падение.

* Alice Cooper — Poison

** Marilyn Manson — Heart-Shaped glasses

*** Sid Vicious — I wanna be your dog

**** Snow Patrol feat. Martha Wainwright — Set The Fire To The Third Bar

Глава 15. Возврат.

Давай не будем

Завершать картину нашу,

Бросим так, оставив смутные мазки.

И каждый будет искать

На ней надежду

Или мрак, сады или пески.

(Fleur — Сегодня)

Люди никогда не довольны настоящим и,

по опыту имея мало надежды на будущее,

украшают невозвратимое минувшее

всеми цветами своего воображения.

(А.С. Пушкин)

«Черт. Черт. Черт».

Внутренний голос стучал по вискам в одном темпе с тикающими часами. Ноги болезненно ныли, как бы укоряя за непрактичный выбор обуви. Губы были искусаны до крови, а свежий еще вчера маникюр теперь превратился в жалкие ошметки.

Аня лежала на кровати, практически не двигаясь и боясь открыть глаза. «Интересно, девочки уже проснулись? И сколько вообще времени?» Девушка неохотно приоткрыла один глаз, повращав им по комнате в поисках часов. Полдвенадцатого. Брюнетка, облегченно вздохнув, расслабила напряженные веки и уставилась в потолок. В комнате никого не было, значит, можно было хоть некоторое время понаслаждаться тишиной и подумать. А подумать было о чем.

Вчерашний бал и его последствия абсолютно выбивали из колеи. Вопрос, который всю ночь не давал Ане покоя, до сих пор крутился в голове, которая, казалось, от всех прочих мыслей была освобождена: «Почему?» Почему нельзя было подумать о последствиях? Почему бы хоть раз не поступить разумно, а не поддаваться этим чертовым чувствам? И, наконец, почему именно он? Девушка зажмурилась от внезапной боли, пронзившей виски. Последние два (или три?) бокала были все-таки лишними, но поздно жаловаться. «Раньше надо было думать», — с раздражением подумала брюнетка, стукнув костяшками пальцев по стене.

Аня села на кровати, касаясь ногами холодного пола. Первое ноября, первый день последнего осеннего месяца. И впервые девушка не знала, что делать дальше. Совершенно точно нельзя допустить, чтобы кто-то узнал. Пойдут вопросы, много вопросов — это ни к чему. И ни при каких обстоятельствах нельзя давать себе повода.

Как, как можно быть такой безвольной?

Передернувшись, Аня поплелась в ванную. Там, встав возле раковины, девушка критически изучала свое отражение. Синяки под глазами, бледное и какое-то опухшее лицо, перепутанные и помятые волосы — утренняя «красота» всегда поражала своим однообразием. Аня взяла с полки увлажняющий крем и обильно размазала его по лицу, надеясь, что это хоть как-то поможет.

Самое интересное, что девушка абсолютно не помнила, как осталась одна. Не помнила, как вернулись соседки, не помнила, как уснула. Это и пугало больше всего — неведение.

Покончив с лицом и оставшись более-менее довольной результатом, девушка вернулась в комнату, снова забравшись под одеяло. Вот бы никуда не идти сегодня… Остаться здесь, ни с кем не говорить, никого не видеть. Особенно его. Только не сегодня. Возможно, завтра будет лучше. Завтра всегда лучше. Хотя сейчас Ане казалось, что вчерашняя ошибка будет преследовать ее всю жизнь.

«Как, Господи, как можно быть такой глупой?» — девушка снова и снова мысленно корила себя, невольно вспоминая вчерашний вечер. «Это он виноват. Всегда он. Какого черта он пришел?!»

Аня злилась на себя за то, что поддалась мимолетному желанию; на него, что заставил ее это желание испытывать. На Сашу, который куда-то испарился. На Марго, которая, видимо, все-таки не заставила Диму с ней танцевать. Злилась на дурацкий бал, идея которого с самого начала ей не понравилась… Но причина злости была не ясна. В конце концов, что такого произошло? «Можно подумать, это впервые», — девушка вспомнила свои зимние каникулы в Австрии в прошлом году. Он был инструктором, она — горе-лыжницей. Они встречались две недели, пока не закончился отпуск. Конечно, никакой любви не было, — просто страсть и, наверное, скука и желание новых ощущений. Тогда это казалось совершенно обыкновенным делом. Так почему же сейчас она не может все воспринимать так же? Почему в голову лезут глупые мысли о том, что так быть не должно?

Поначалу Ане даже казалось, что это сон. Приятный сон. Но воспоминания слишком реальны, а красные пятна на шее и синяки на запястьях являются куда более веским доказательством, что это не так.

Поток мыслей был прерван девичьим хихиканьем и звуком поворачивающегося в замочной скважине ключа.

— А я говорю, это совершенно заслужено.

— Я так хотела, чтобы это были вы…

— Перестань. Вы смотрелись куда лучше, я серьезно. Ой, Анюта, ты встала?

— Да. Доброе утро, — девушка сама поразилась тому, насколько фальшиво это звучало, и поэтому поспешила сменить тему, — где вы были?

— На завтраке. Из-за того, что все вчера поздно вернулись, он начался немного позже. Мы не стали тебя будить, ты выглядела как-то… нездорово, — Света с волнением посмотрела на подругу. — Ты в порядке?

— В полном, — Аня выдавила из себя улыбку, сомневаясь, что получится убедительно. Подруги, конечно, не поверили ее словам, но приставать с расспросами не стали. — О чем вы только что говорили?

— А, ты не знаешь? Софи с Игорем стали королем и королевой бала! — восторженно завопила Света.

— Да ты что! — Аня оживилась и села на кровати в позу лотоса. — А что, был такой конкурс? Я ничего не слышала.

— Ты уже ушла. Номинации уже под конец объявили, это для всех было сюрпризом, — Софи присела на стул, закидывая ногу на ногу. — Если честно, я была уверена, что победят Леша со Светой…

— А я сразу знала, что именно вы получите короны, — самодовольно ухмыльнулась блондинка, складывая руки на груди. — Лучше вас никого там не было.

— Было много достойных пар, например, Марина с Олегом из… — запротестовала Софи, но Свету было не переубедить.

— Все равно вы — лучшие. Я за вас рада.

— Поздравляю, — тепло сказала Аня, с улыбкой глядя на Софи. Девушку было не узнать — она будто бы светилась изнутри, глаза сияли как-то по-особому, а волосы, впервые распущенные, мягкими волнами струились по плечам. Неужели любовь и правда окрыляет.?

— Спасибо, — смущенно ответила староста. — А ты куда пропала? Мы тебя искали. И Саши не было. Что-нибудь случилось?

Аня неопределенно пожала плечами, перебирая в голове возможные отговорки.

— А это что? — воскликнула Света, подлетая к подруге и впиваясь взглядом в ее шею. — Засос?

— Я смотрю, кто-то вчера повеселился, — протянула Софи, дергая бровью.

— Перестаньте. Вы заставляете меня смущаться, — Аня постаралась закрыть предательские красные пятна воротом футболки, но подруг было не унять.

— Поздно смущаться, милая, — двусмысленно заявила Света, чинно усаживаясь рядом с подругой. — Ну, рассказывай. Как он?

— Я не понимаю тебя, — от назревающего разговора Аню бросило в жар. На лбу наверняка выступили капельки пота. «Черт. Черт. Черт»

— Все ты поняла, — подмигнула Софи. — Ну, давай, подруга, колись: нам ведь тоже интересно.

— Ну не наседай на нее, — осадила девушку Света. — Просто скажи: тебе понравилось? — блондинка вновь повернулась к Ане. Та уже начала откровенно нервничать, вновь кусая губы.