— Наверху подпишите фамилии и приступайте. За счет того, что я опоздала, можете сидеть всю перемену, — объявила Кац и уселась за учительский стол, копаясь в папках.

Увидев вопросы, Аня поняла, что все не так плохо и она даже помнит даты, с которыми всегда были проблемы. Справившись с первой двадцаткой вопросов, девушка застопорилась на двадцать первом, абсолютно не вникая в суть задачи.

— Ты тормозишь на самом легком. У тебя всегда так, — раздраженно заметил Дима, не отрываясь от своего теста.

— Я тебя, кажется, не спрашивала, — огрызнулась Аня. Парень усмехнулся.

— Ладно, делай сама.

— Я лучше завалю тест, чем попрошу помощи у тебя и выслушаю в ответ весьма сомнительные комплименты по поводу моего интеллекта.

— Давай, удачи. Такими темпами твое желание может исполниться.

— Черт. Почему ты всегда это делаешь? — от досады Аня даже бросила карандаш, и он с глухим стуком приземлился на парту. — Тебе доставляет такое удовольствие унижать меня?

— Я и не думал тебя унижать.

— О, ну конечно! «Ты всегда тормозишь на самом легком», бла-бла-бла. Знаешь что, я твоего мнения не спрашиваю. Моя жизнь не должна касаться тебя после того, что ты мне вчера сказал.

— А то, что ты мне сказала, значит, нормально?

— Я… Это не то… Да ну тебя, — раздраженно отмахнулась Аня. — Ты ничего не понял.

— Тогда, может, потрудишься объяснить? — Дима настойчиво посмотрел на нее, а девушка так и не смогла поднять глаза, боясь, что, заглянув в них, он узнает правду, которую Аня хотела скрыть от себя самой.

— Не хочу я ничего объяснять. Оставь меня, пожалуйста, — ответила девушка, ненавидя себя за эти слова. Но лучше уж так — взорвать все мосты, соединявшие их, чем каждый раз с трудом выдерживать его взгляд и бояться соскочить с крючка, на который она сама себя насадила. Дима ничего не ответил, и Ане пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не повернуться к нему.

«Неужели ты не видишь, как нужен мне сейчас…»

***

Уже несколько дней во время обеда за их столом царило непривычное молчание. Аня обратила на это внимание только сейчас, когда нашла в себе силы отвлечься от проблем и, наконец, поесть хоть что-нибудь. Сегодня в меню был ее любимый рис с овощами, и девушка попыталась обмануть себя, наложив целую тарелку, но опять кусок не лез в горло. Оперевшись щекой на руку, Аня слушала гул голосов, раздающийся со всех сторон. Казалось, всем было о чем поговорить, и только в их компании царила мертвая тишина, лишь иногда нарушаемая тихим перешептыванием Леши и Светы. А ведь только недавно все было наоборот.

Игоря не было уже две недели, равно как и Софи. Он шел на поправку, однако о том, чтобы вернуться в школу, и речи не шло. Аня очень хотела съездить к нему, убедиться, что все в порядке, но врачи не разрешали. Они и так с трудом позволили Софи остаться, хотя обычно пациентов с подобными диагнозами держат некоторое время изолированно от общества. Но куда уж там — староста закатила такой скандал, обещала, что засудит весь персонал, если ей не разрешат остаться с ним. И главврач, наплевав на правила, разрешил девушке посещать больного, когда ей захочется. И поэтому Софи вообще не уезжала из больницы. Проблем с учителями и учебой не было, и девушку отпустили без проблем.

Леша, кажется, начал потихоньку отходить. Он уже не игнорировал Аню, когда та с ним здоровалась, и даже пару раз пытался пошутить по поводу неуклюжести девушки. Примирение со Светой явно шло ему на пользу, по крайней мере, он больше не набрасывался на людей без повода и даже ушел с последней парты, вернувшись на свое законное место. Все более-менее приходило в норму, однако все еще ощущалась та напряженность, которая появилась с уходом Игоря.

— Ладно, я пойду, мне еще надо забрать свою тетрадь и… — начала Аня, но, заметив, что друзья ее не слушают, просто встала и пошла к выходу, не забыв прихватить поднос, полный еды. На самом деле у нее не было никаких дел, просто находиться в подобной обстановке было тяжело. Еще тяжелее было чувствовать на себе взгляд Димы и не отвечать на него.

— Пошли со мной, — из ниоткуда появился Морозов и, схватив Аню за запястье, повел ее за собой по коридору.

— Какого черта ты делаешь? Отпусти меня, — возмутилась девушка, но все ее попытки освободить руку с треском провалились.

— Заходи, — кивнул Кирилл на дверь какого-то кабинета, открывая ее перед Аней. — И не задавай вопросов, — добавил он, замечая, что девушка уже открыла рот.

Это оказался кабинет младших классов, который сейчас пустовал. Морозов закрыл дверь, и Аня в недоумении уставилась на него.

— Кажется, я просила, чтобы ты оставил меня в покое. Так какого хера тебе от меня надо?

— Догадайся, — осклабился Кирилл, упираясь руками в шкаф по обеим сторонам от девушки, не давай ей выхода.

— Мы так не договаривались! Я сделала все, что ты хотел. Отпусти.

— Мы вообще ни о чем не договаривались, Вольф. Ты проиграла и должна мне, а о сроках не было и речи. Знаешь, сначала я действительно хотел оставить тебя в покое, думая, что с тебя хватит… — Морозов провел большим пальцем по нижней губе девушки. — А потом мне пришла в голову одна мысль: зачем мне искать кого-то нового каждую ночь, если есть ты, готовая выполнить все, о чем я попрошу?

— Зря ты думаешь, что я позволю тебе пользоваться мной, как игрушкой, — прошипела Аня, перехватывая его руку и с ненавистью смотря в глаза.

— Ты уже позволяешь, милая, — ухмыльнулся блондин. — Признай, что хочешь этого не меньше, чем я. И, да, если ты вдруг забыла… — как бы между прочим добавил он, расстегивая одной рукой рубашку девушки, — … я все еще могу рассказать Леше о том страстном поцелуе с блондиночкой, естественно, добавив пикантных подробностей.

— Ты не посмеешь, — покачала головой Аня, нисколько не веря в свои слова. Пальцы Морозова уже касались ее обнаженной кожи, и девушка опять чувствовала тот обжигающий холод, исходящий от него.

— Хочешь проверить? — с издевкой в голосе поинтересовался Морозов, задирая юбку девушки до талии.

— Кирилл, не надо. Пожалуйста, — тихо попросила Аня. Парень с неприкрытым удивлением посмотрел на нее, затем его губы изогнулись в усмешке.

— Надо же, ты, оказывается, знаешь, как меня зовут. А где же твои привычные «ублюдок» и «мерзавец»?

— Прошу тебя.

— Я ждал этого момента, детка. И я знал, что рано или поздно ты опустишься до того, чтобы умолять меня. Но если ты думаешь, что твои просьбы имеют на меня какое-то действие, то ты ошибаешься. Ты сама сделала выбор, никто тебя не заставлял идти на поводу у своего чувства долга. С чего ты решила, что обязана всех спасать? Каждый должен сам отвечать за свои ошибки. В противном случае всегда найдется крайний, которому придется заплатить за все грехи. В данном случае это ты. Так что расслабься и наслаждайся последствиями своего мнимого благородства.

«Наслаждаться последствиями» как-то не очень получалось. Пальцы Морозова до боли впивались в кожу, а на спине наверняка уже были синяки от постоянных ударов об угол шкафа. Ане приходилось одной рукой держаться за парня, чтобы устоять на ногах, хотя девушка сделала бы все возможное, чтобы не прикасаться к нему никогда. Кирилл жарко дышал ей в шею, а потом свободной рукой грубо повернул лицо девушки на себя. Аня видела его глаза — серые, холодные, бездушные, с легким флером насмешки и издевки. В них брюнетка видела отражение своей злости, которую она сейчас испытывала по отношению к себе даже больше, чем к нему.

Морозов коснулся губ девушки, настойчиво проникая в них и прикусывая чуть ли не до крови. Аня сопротивлялась до последнего, но до конца выдержать осаду так и не смогла. Кирилл еще сильнее сжал ее талию.

— Теперь ты в моей собственности, детка, — почти что ласково шепнул он ей на ухо и провел ладонью по длинным волосам, наматывая кончики на пальцы.

— Ты пожалеешь об этом, Морозов, — хрипло ответила ему Аня. — Я еще не сдаюсь. Генеральное сражение ты проиграешь, будь уверен. И сам будешь просить пощады.

— Я уже предвкушаю это, Вольф, — расхохотался Кирилл так, словно окатил девушку ледяной водой.

Вечером внезапно вернулась Софи. Ее цветущий довольный вид говорил о том, что с Игорем все было более чем в порядке.

— Он уже в состоянии сам встать с постели. Врачи говорили, это произойдет не раньше, чем дней через двадцать, но Игорь как всегда не поддается стереотипам, — усмехнулась девушка. — Кстати, на следующей неделе к нему уже будут пускать.

— Здорово, — обрадовалась Аня и выдавила из себя улыбку. — Я рада, что с ним все хорошо.

— А я-то как рада. Кстати, когда поедешь к нему, молчи по поводу новой прически. Он терпеть ее не может — ему кажется, что он выглядит как призывник, — рассмеялась Софи. — Хотя, на мой взгляд, ему идет. Ладно, а как у вас дела? Что нового? И где все? — оглянулась староста на пустующую комнату.

— Не знаю, — пожала плечами Аня. — Мы, вроде как, не очень хорошо сейчас общаемся… — девушка вкратце изложила ситуацию. Софи нахмурилась.

— Понятно. Ну, а с тобой-то что?

— В каком смысле?

— Ты выглядишь так, будто съела кислый лимон без сахара. Давай, колись уже.

И Аня, сама не зная почему, все ей рассказала. Про поведение Леши, про их ссору со Светой, про тот поцелуй, про спор с Морозовым и его последствия — в общем, все то, в чем она была виновата. Подруга молча слушала ее излияния, не двигаясь, а лишь изредка покачивая головой и изучая девушку своими прозрачными зелеными глазами. В этих глазах не было ни осуждения, ни жалости, ни злости — только понимание и сочувствие. Софи совершенно неожиданно оказалась той спасительной соломинкой, за которую можно было уцепиться и выплыть на поверхность.

— Что мне делать, Софи? — с отчаянием спросила у старосты Аня, зарываясь пальцами в волосы и опуская глаза.