— О, прости, не помешаю? — Я обернулась, очнувшись, и увидела Себина, вошедшего с десятилитровой лейкой на этот пятачок земли с грядками. Мне уже было известно от Элии, что это лечебный огородик её дедушки, на котором он выращивал всякие полезные растения: мелиссу, мяту, имбирь, чеснок (хоть его и запрещалось, как выяснилось, добавлять в ежедневный рацион во избежание пробуждения страстей в душах учеников), лаванду, розмарин, гелихризум, кориандр и многие другие. В помощники себе настоятель Хенсок допустил Себина, сбежавшего наследника миллионов, которому отец не позволял стать врачом.

Я присела на большой валун с краю в поисках тишины, потому что знала, что сюда никто не заходит, но не учла, что полив случается в любое время, когда адепты свободны, а у них эти минуты совпадают с моими.

— Нет, не помешаешь, это я так… медитировала.

— И как, продуктивно? — улыбнулся он.

— Не знаю. Нет, скорее нет. В общем-то, я и не знаю, как это делается, просто хотела отвлечься мыслями от всего, опустошить голову.

— Можно начать с простого, медитируй на предмет, — не отвлекаясь от водолития, беседовал со мной Себин.

— На предмет?

— Да, фиксируй на чём-то внимание, тщательно закрепляй его в воображении, держи перед внутренним взором, закрывай глаза и сосредотачивайся на этом предмете. Это защищает от ненужных мыслей.

— Это ж отупеть можно, — критически заметила я.

— Ну… — невинно растерялся он. — Медитация ведь и не для умственного развития, а для укрепления духа и самоконтроля…

— Тебе она помогает?

— В большей степени да, чем нет. Если уж совсем навязчивое что-то стучит в голове, то в храм хожу.

— Я видела тебя там утром. Ты буддист?

— Стал им здесь. Мне показалось это всё правильным, обоснованным. Ещё живя в Сеуле я понимал, что от каждого человека зависит общее благо, мне не хотелось быть замешанным в том обществе, где правят деньги, где всех привлекает что-то мимолётное, дешёвое, ненужное, фальшивое и угнетающее. Я искал объяснение многому, и буддизм на многое мне ответил.

— Но ты не собирался заниматься профессионально борьбой?

— Я не примерял к себе это занятие, но здесь боевые искусства мне понравились. — Поставив опустевшую лейку на землю, у своих ног, он присел рядом со мной. — Применение силы — последний довод, при этом довод слабых, но для обороны физическое развитие пригождается. Я очень надеюсь, что насилие стану применять в крайних случаях, но понимаю, что одними словами большинство людей не убедить. — Себин вздохнул, посмотрев на свои ладони, ставшие достаточно натруженными в монастыре. — Я даже своему отцу не смог объяснить, почему не хочу быть бизнесменом, поэтому сбежал из дома. И я знаю, что иначе было нельзя, потому что мой отец из тех людей, которые не меняются, и которые игнорируют чужие точки зрения.

— Тебя за это совесть не грызёт? У меня родителей нет, только две сестры, и одной я не сказала, куда уезжаю, потому что она беременная, и ей нельзя волноваться, и теперь мне неудобно перед ней.

— Потому что все мы знаем, что не хотели бы быть обманутыми сами или чтобы от нас скрывали что-то. Нет, Чонён, меня не грызёт совесть. Если бы я был единственным ребёнком, я бы не бросил родителей и смирился с судьбой, пусть даже она настолько не мила мне, но у меня есть младший брат, ему всегда нравилось ходить с отцом в офис, изучать бумаги, кто знает, может, ему понравится семейное дело? А я счастлив тут. Каждый человек имеет право на счастье, почему этого нужно стыдиться? Я же никому не мешаю, только разве что не соответствую ожиданиям отца… Но от нас всегда кто-нибудь чего-нибудь ждёт, и невозможно сочетать в себе реализацию всех ожиданий.

— Это точно, — согласилась я. — Но быть самим собой, и при этом не превратиться в эгоиста — сложно.

— Во всём нужна мера. На просьбы стоит откликаться, к советам следует прислушиваться, приказы нужно игнорировать — так говорит мастер Ли, он строго-настрого учит, что ни один человек не имеет права повелевать другим, если тот этого не хочет, в том числе, признался он, что мы можем не послушаться и его, если посчитаем его неправым и сможем это доказать. — Себин засмеялся. — Но разве найдёшь подходящие слова в споре с мастером Ли? Никто даже не пытается, все знают, что умнее него разве что настоятель, и никто не устраивает оспаривание власти. Подчинение, основанное на уважении, должно быть добровольным. Хотя покойный мастер Хан с этим не соглашался… Почти как мастер Хонбин вчера, видела?

— Мы подошли позже, но я видела, что он отлупил ребят палкой.

— Да! И разбираться не стал, кто начал и что произошло, раскинул обоих в разные стороны, и обоим дал жару. Иногда в таких случаях мастера ледяной водой поливают — это тоже приводит в чувство.

— Ты такое застал?

— Было дело. Года два или три назад… Усон налетел на Даниэля.

— Усон? — свела я брови к переносице. Кажется, с кем-то я ещё не знакома.

— Да, один из шести лучших в нашей, старшей группе. Раньше он шёл на равных с Даниэлем, а потом тот стал постоянно выигрывать, и Усона это вывело из себя. Вот их и облили, хотя Дани досталось без причины, он никогда никуда сам не суётся, не проявляет агрессии, не сердится и не бывает озлобленным.

— Но сейчас за второе место борются Сону с Минхёном?

— Усон тогда расслабился с огорчения, вот и не догнал до сих пор. Хотя в скорости ему равных нет, он бегает быстрее всех, а за руками его уследить трудно, но скорость ещё не всё, нужна сила, нужна техника. — Себин поднял лицо и, посмотрев на тени, отбрасываемые склонами и горами друг на друга, видимо как-то определил время и поднялся. — Я пойду, ещё обещал Элии помочь овощи почистить.

Проводив его, такого безотказного в помощи (притом делающего всё не спустя рукава, а вникающего и ответственно подходящего к любому заданию), спокойного и добровольно отказавшегося от роскоши, благ и жизни богатенького мажора, я вздохнула, подтянув коленки к подбородку. Останься он в Сеуле, его бы называли «золотой молодёжью», совсем как Чжунэ и его дружков. Но золотыми на самом деле были совсем другие люди, не имеющие отношения к материальному достатку.


На ужин я решила пойти пораньше, потому что Джоанны в комнате не было, а на меня напал очередной приступ тоски по Чжунэ, вернее, не по этому негодяю, конечно же, а по поцелуям и нашим свиданиям, которые были так безоблачны, романтичны и прекрасны. Не пора ли мне снова позвонить сёстрам, чтобы снять стресс за калиткой? Нет, если я туда зачащу, Мингю, чего доброго, надумает себе, что я на него запала. А я же не это имею в виду, а так — для здоровья, как говорит Сынён.

Джоанна обнаружилась на лавочке перед столовой, причём не одна, а с мастером Эном. Лезть в чужую беседу было некрасиво, но мне стало любопытно, о чём они болтали? Приближаясь, я услышала обрывки фраз с именем мастера Хана. Ну, разумеется, дочь хочет послушать о подвигах отца, и от кого ей об этом ещё узнать? Я подошла и поклонилась, здороваясь. Хотела пройти мимо, но мастер Эн дал мне знак рукой, чтобы я задержалась.

— Джоанна сегодня делала потрясающие успехи! Смотреть было — удовольствие. — Пока он говорил, девчонка раскраснелась и сидела довольная-предовольная. — Не ты ли с ней дополнительно занимаешься?

— Один раз только было, а так её ребята подтягивают.

— Замечательно, очень хорошо, — одобрительно покивал он и обратился к дочери покойного Хана: — Пора бы идти на ужин… не поможешь закончить Элии и Заринэ приготовления?

— Конечно! — подскочила Джоанна и, ничего не уточняя, бросилась выполнять просьбу, будто это была команда. Мужчина проводил её такими хитрющими глазами, что я сразу поняла — сейчас что-то секретное услышу.

— Потрясающих успехов нет, как ты могла догадаться, — посмотрел на меня мастер Эн. Боже, в этом монастыре вроде нельзя врать? Почему этот тип плевать на это хотел уже в который раз? — Но мотивации у неё теперь через край. Мы завтра уезжаем с Хонбином, можешь постараться поддерживать в ней этот задор и помогать?

— Задор должен сохраниться и без моей помощи, — тихо сказала я, не собираясь уточнять значения своих слов, но мастер Эн, улыбнувшись с ленцой и проницательностью, повёл бровью:

— Ты о том, что ребёнок нашёл что-то в таком неподходящем ей дядьке, как я? — Щёки мои вспыхнули, но я даже не пошевелилась. Вот проныра! Всё-то он знает. Ой, мысли хотя бы читать не умеет? — Это не лучшее положение вещей, согласен, но Джоанну это бодрит, в ней проснулся интерес к борьбе, поэтому я не хочу отрубать круто и жёстко…

— А если всё зайдёт далеко? — не выдержала я. — Если её влюблённость перейдёт в сильную любовь, и она так серьёзно вами увлечется, что ни на кого другого и не посмотрит?

— Ну, что поделать, — растопырил пальцы на руках, лежавших на спинке скамейки, в знак предрешённости мастер, — лет через пять придётся жениться. Мне будет около сорока, в этом возрасте обычно бес в ребро, на юных невинных девиц так и тянет. — Я округлила глаза. Он поднялся и, улыбнувшись: — Шутка. Но я всегда готов исправлять сложные ситуации любыми способами. Даже жертвуя собой, — приложил он ладонь к груди.

— Ага, очень жертвенно жениться на молоденькой в сороковник, — заметила я ехидно. — Или тут у мастеров такая традиция, находить себе жён намного младше?

— Традиции нет, — делая серьёзный вид, ответил Эн, — но если возникают частые совпадения, то они в неё превратиться могут. И, кстати, Заринэ Лео не жена, они просто живут вместе.

— Какая разница? Они же семья?

— Да, просто… никакого обряда не было. И документов у неё нет, соответственно не было и регистрации брака.

— Я не считаю, что муж и жена — это те, кого скрепили какие-то записи или условности. Если люди хранят верность друг другу, вместе живут, любят друг друга — они муж и жена. Что ещё надо?