— Джоанна, пошли отсюда, а? — подошла я к ней. Девчонка поднялась с корточек.

— Пошли. А ты что такая перевозбужденная?

— Я видела тигра. Только что — он был там, — указала я пальцем на опустевшее уже пространство.

— Серьёзно?! — не испугалась, а как будто восхитилась Джоанна. — Здорово!

— Чего «здорово»? Слопал бы нас, одни кости остались, вот тебе было бы здорово!

— Не слопал бы, — отмахнулась Джоанна, — это же дух тигра!

— Да какой дух нахрен? — убыстряя шаг и ведя взятую за руку подругу, озиралась я по сторонам. — Самый настоящий тигрище, живой и плотоядный! Духи, знаешь ли, выглядят иначе. Прозрачные или невесомые. А у этого под лапами трава проминалась. У меня аж в ушах звучит стук его когтей о камни, когда он начал взбираться!

— Ты не понимаешь! — возразила Джоанна. — Он-то может и настоящий, но в нём — дух воина! Это же местные тигры. Возможно, это был мой папа! — округлились глаза девчонки. — Блин, ну почему я его не увидела! Тигры никогда не приходят в Лог сами, а ведь кладбище — монастырская территория. Раз он сунулся, значит, были причины. Да, это точно был мой папа!

— Джоанна, ну… — хотела я продолжить спорить, но бросила это дело. Если ей так нравится больше — пожалуйста. Но как объяснить ребёнку, что для животных нет запретов из серии «тут священно, сюда нельзя», они попрутся, куда пролезут. И таблички, даже если бы их тут повесили, тигры бы не прочли. Они бродят по горам, раз живут здесь, и появляются, где хотят. Верить в то, что в зверях живут души павших золотых — наивно. Я вспомнила жёлтые глаза тигра, спокойно смотревшего на меня. А глаза-то всё-таки были почти золотые, а не жёлтые. Зачем он приходил? И почему попался именно мне? Задумавшись, я уже сама перестала воспринимать всё исключительно материалистически.

Идя с кладбища, всё ещё рыская предусмотрительно по округе глазами, я заметила не тигра, а сидящую возле обрыва Элию. Там, где когда-то присела я, а она подошла ко мне, предлагая участием и отзывчивостью свою дружбу. Остановившись, я отпустила руку Джоанны.

— Ты иди, я приду чуть попозже. — Мы договаривались с ребятами позаниматься в спортивном зале, но видя в профиль уныние на лице внучки настоятеля, я предпочла отложить свои планы.

Дочь мастера Хана направилась вверх, а я осторожно приблизилась к обрыву.

— Можно? — вежливо поинтересовалась я. Элия очнулась от мыслей, пошевелив головой, обернулась ко мне.

— Да, конечно, присаживайся, — улыбнулась она бледной тенью прежней своей улыбки. Не зная, с чего начать, чтобы вытащить из неё тоску и облегчить ей ожидание возвращения Ви, я начала с главного:

— Я только что тигра видела.

— Ого! — оживилась немного она. — Где?

— На кладбище. Хотела дёру дать, но он ушёл первым. Джоанна говорит, что он бы нас не тронул, но я что-то сомневаюсь в человеколюбии этих когтястых.

— Ну, на самом деле, в истории монастыря нет ни одного случая нападения хищников на адептов, — признала Элия точку зрения Джоанны, — хотя они всегда тут водились, когда-то меньше, когда-то больше. Вот битвы врагов обители с тиграми в хрониках описаны. Когда кто-то пытался проникнуть в Лог через лес, забираясь по другие стороны Каясан, их разрывали на части тигры. Поскольку внизу, неподалёку, Хэинса, важный туристический центр, их в своё время отстреливали ради безопасности. Или отлавливали в зоопарки. К счастью, одно семейство уцелело, и сейчас на Каясан, как говорит дедушка, больше трёх десятков тигров и тигрят. Так что, будь спокойна, они мирные.

— Не скоро я ещё обрету покой, — мотнула я головой.

— Посмотри сюда, — нажала пальцем на моё плечо Элия. На рукаве тобока была нашивка с форме щита с золотой мордой тигра. — На тебе амулет, не сомневайся. К тому же, ты будущий воин, как ты можешь пугаться чего-то?

— Я учусь с людьми бороться, — оправдываясь, почесала я затылок, — а вот против тигров мне приёмов не показывали. А было бы неплохо, как я только что поняла. И против змей, и против волков, и крокодилов — да всего!

Улыбнувшаяся моим замечаниям, Элия опять устремила взор к горизонту, и вскоре ушла туда же, откуда я её вырвала — в свои мысли. О чём бы ещё с ней заговорить? Научиться бы тому самому красноречию, о котором нам столько говорят, уметь бы заговаривать людям зубы. Я бы развеселила Элию, взбодрила. Но время шло, а я никак и ничего не могла придумать. Мы сидели в молчании, делимом на пару, и я уже стала подозревать, что лучше мне испариться. Меня же ждали в тренировочном зале.

— Можно тебе рассказать кое-что? — сама вдруг спросила Элия.

— Конечно! — с готовностью откликнулась я.

— Знаешь, как мы познакомились с Ви?

— Нет, кажется, вы мне не рассказывали…

— Я жила в Китае, в Сычуани. Пряталась от людей, что убили мою бабушку. Я не подозревала о существовании золотых, а они, как выяснилось позже, разыскивали меня, тоже обо мне ничего не зная. И вот, однажды я наткнулась в своей комнате на молодого человека. Он вылез из шкафа, весь в дыму, — Элия хохотнула, качая головой, — он сказал, что добрый дух-хранитель, который будет меня оберегать. И я поверила, представляешь?

— Это был Ви?

— Да, это был Ви. Мне не было и восемнадцати лет, я абсолютно ничего не знала о мире и жизни, о людях, об обмане, о лжи во спасение. Золотые искали доказательства тому, что я — это я, поэтому обыскивали мою комнату, но я не вовремя вернулась. Пришлось выкручиваться, и Ви, чтобы не сойти за вора, изобрёл вот такую ложь. — Засветившись изнутри, видимо, вспоминая те моменты, Элия улыбалась как-то по-особенному, сама себе.

— И долго он водил тебя за нос?

— Не очень, — зарумянившись, девушка призналась: — Но я успела и раздеться при нём и поделиться буквально всеми своими тайнами.

— Вот пройдоха! Я не подозревала в нём такого мошенничества.

— О! Это ещё что… золотые и не такие жулики иногда, — по-доброму предупредила она. Потом лик её помрачнел. — А потом мне встретился тот человек… Я после знакомства с ним разоблачила обман Ви, и сбежала с тем типом. Кроме обиды на обманщиков, я была очень сильно влюблена в того парня, и всё это вместе подвигло меня на побег. Крышу от любви снесло так, что я ничего не видела, только его, готова была идти за ним хоть на край света. Но… тяжело об этом говорить, и всё-таки…

— Если не хочешь — не надо.

— Нет, я больше никому не могу об этом рассказать, и Ви тоже. Сама понимаешь, обсуждать свои интимные отношения с кем-то со своим нынешним… ой, то есть, уже не парнем, — опомнилась Элия, — а мужем! Это как-то неправильно. — Губы Элии начали дрожать и глаза наполнились слезами. — Но мне хотелось хоть раз выговориться, очень хотелось. Тот парень, когда привёз меня Дракону… он… ну… мы переспали… И он сразу после этого сказал, что ничего ко мне не испытывает, делал всё по заказу. И он ушёл, бросил меня.

— Вот мразь, — прошипела я.

— Это уже дело прошлое. Я два года не могла забыть, не могла отпустить это. Несмотря на ту любовь, что я к нему питала, после того, чем это всё обернулось, воспоминание о той ночи вызывали во мне отвращение. Я не помнила ничего, кроме боли, слёз и унижения. Я очень боялась молодых людей вообще, физический контакт ассоциировался с чем-то мерзким и противным. С фальшью, с предательством.

— Понимаю.

— Я желала, чтобы и он испытал когда-нибудь что-то подобное, но я до сих пор не уверена, что мужчины способны быть униженными или раздавленными. Или такие мужчины, как тот… — Сменив направление мысли, Элия вернулась к Ви и сразу же расцвела: — Ви не такой, конечно же. Он чувствительный и его задеть ничего не стоит, хотя он этого не показывает. Но я всё равно очень переживала, как у нас получится…

— Тебе было неприятно? — несмело задала я вопрос.

— Нет! — заалев, Элия не могла уже удержаться от откровений. — Всё было прекрасно, я поняла, что избавилась от страха и того гадкого чувства, но… Но не успело всё произойти, и я опять одна! — Уткнувшись в коленки, Элия заплакала. — Я знаю, что Ви не такой, и он не бросил меня, а уехал по уважительным причинам, но, Чонён, на меня опять накатывает то чувство, что меня поимели и бросили. Это неправильно, да? Ум понимает, а сердце не может не страдать.

— Это объяснимо. Если в первый раз всё обернулось плохо, то это остаётся надолго. Тебе нужно дождаться возвращения Ви, и когда ты увидишь, что он-то к тебе вернулся, это должно пройти, я думаю.

— Будда, скорее бы дожить до этого момента, — вытирая щёки, хлюпнула носом Элия. — Так саднит в груди, прям очень. Может, мне с ним надо было поехать?

— Не придумывай, у тебя же нет необходимой подготовки.

— Знаю, но… я не умею, как Заринэ, ждать и заниматься своими делами. Когда тот, кого я люблю, пропадает, у меня опускаются руки, я разваливаюсь, сил остаётся только лежать и дышать. Да и дышать-то трудно…

— У Заринэ дети, возможно, не будь их, она бы тоже лежала и дышала, — осторожно пошутила я. Элия шмыгнула носом и посмотрела на меня:

— Но я не буду заводить детей, правда, я не хочу, не могу обрекать кого-то на те же мучения, что сопровождали меня. Был период, когда каждая вещь, которой я касалась, вызывала видения. Это свело меня с ума, я, правду говорю, была чокнутая. Родить ребёнка и видеть, как он будет страдать? Нет, я не могу такого позволить себе. Наверное, я слабая духом, не такая, какой должна быть спутница золотого…

— Не придумывай, не всем же быть одинаковыми? Некоторые парни любят заботиться о девушках. Вот, взять моего зятя, Намджуна — что-то слишком часто я привожу его в пример, но других у меня нет, — у него были разные пассии, он сам как-то со мной поделился, что были самодостаточные дамочки его уровня, к которым он себя не знал, с какой стороны приставить, везде был, как пятая лапа собаке. А потом встретил мою Чжихё, беззащитную и слабую, и теперь упивается возможностью опекать кого-то и ограждать от тягот жизни. Каждому своё, Эя.