— Чжунэ! — севшим голосом, с каким-то странным всхлипом попросила я. Попросила что? — Чжунэ, Чжунэ, пожалуйста! — подняла я ладони, не зная, что предпринять, что делать? Он ещё сильнее схватил меня за бёдра, заставляя чувствовать его язык до самой сути. Не выдерживая, я забилась на постели, взвизгивая и трясясь. На миг я будто бы потеряла сознание, а когда открыла глаза, Чжунэ навис надо мной, гладя меня по щеке. — Боже… — прошептала я, приходя в себя, — боже…

— Всё в порядке?

— Да… да… вроде бы, — ухватилась я за его ладонь, лежавшую на моём лице. — Это… это было… уф! — не нашлось у меня слов, чтобы описать впечатления. Чжунэ ухмыльнулся, игриво отводя взгляд.

— Это был вступительный «уф», можно теперь перейти от фойе к партеру?

— Какое фойе, какой партер, подожди ты, — потрясла я головой, — дай мозги на место поставить.

— Я люблю тебя, Чонён, — сказал он мне на ухо. Это немного сработало, я оклемалась, посмотрев на него.

— Я уже лежу под тобой полуголая, к чему ты продолжаешь? К слову о партере — билет явно в первый ряд, чего ещё тебе надо?

— Того, что было между нами чуть больше месяца назад…

— Прошлое не возвращается, Чжунэ. Я бы хотела, чтобы родители были живы, и что от этого изменится? — Он замолчал, соскользнув с щеки пальцами и опустив их к животу, по которому стал ими водить, рисуя невидимые знаки. Я принялась разглядывать его обнажённый торс, смуглый, стройный, сексуальный. Он делал всё для того, чтобы товар выглядел и, спору не было — хотелось приобрести его за любую цену. А мне в руки лег бесплатно. Узнали бы его почитательницы или бывшие, сгрызли бы меня, но, думаю, силёнок бы у них не хватило со мной справиться.

— Я всё равно тебя люблю, — повторил он.

Приподнявшись, я поцеловала его в скулу. Переведя на моё лицо взгляд, Чжунэ вернулся к поцелуям. Я обняла его за шею, и он накрыл меня собой сверху. Через минуту на нём не осталось брюк, а на мне — футболки. Ещё через минуту он входил в меня, и мне не было больно, мне было сладко и упоительно до головокружения. Медленно, мелкими рывками, он оказался во мне и я прижалась к нему грудью к груди. Мы тяжело дышали, сплетаясь и врастая друг в друга, мы как два молодых и диких зверя, голые и голодные до страсти, хватались друг за друга и пытались утолить жажду любви. Я едва не рычала в его губы, издававшие хриплые стоны. Сжав коленками его бока, я ощущала упругое прикосновение его паха к своему животу. Руки Чжунэ завладели мной, заперев в тесных объятиях. Каждый толчок сопровождался поцелуями, в которых мы захлёбывались. Мне хотелось рыдать от счастья, плакать от удовольствия и, в то же время, освободиться от этого, потому что пробудился страх зависимости. Слишком хорошо, Чонён, тебе слишком хорошо — ты захочешь снова, всегда, а этого не будет! Он не твой мужчина, Чжунэ — не твой! Вот что говорили остатки разума, и я, беря себя в стальной кулак выдержки и независимости, внезапно и без предупреждений, вытолкнула из себя Чжунэ, отпихнув его чуть ли не на метр. Он отскочил, ничего не понимающий, скатившись с кровати.

— Чонён? — подождал он, пока я подтянула к груди колени, сев, и посмотрела на него. — Что? Больно?

— Нет, — покачала я головой.

— А что?

— Ничего, просто… просто всё. Достаточно.

— То есть? — непонимающе повёл он бровью.

— Достаточно. Уходи, — не могла я объяснить ему сути своего поступка. Я не хотела признаваться в страхе, но именно испуг от ощущения, похожего на прежнее, похожего на то, что было любовью, заставило меня разорвать связь. Если бы это продлилось ещё немного, я бы снова дошла до оргазма — он тоже, нас бы скрепило это пуще всего, что было. А он бы потом всё равно ушёл, и я бы плакала, очень горько плакала, потому что какой бы я ни собиралась быть воительницей, я была девочкой, и только что приключился мой первый раз. Чжунэ стал моим первым мужчиной. По любви. Как это и должно быть.

— Чонён, может, объяснишь?

— Нечего объяснять. — Дотянувшись до его боксеров, я их ему подала. Посмотрев на свои трусы, Чжунэ не спешил их брать. Поправив часы на запястье, он хмыкнул:

— Много я видел женских капризов, но чтоб такое…

— А много у тебя девственниц было?

— Ну… не столько, сколько у Биая, — уклончиво ответил он, сославшись на друга, лидера их распавшейся баскетбольной команды, и я поняла, что приличное количество. Хоть он сам никогда не ухаживал за девушками, поэтому девственниц было ровно столько, сколько из них готово само повиснуть на парня. А в современном мире и на таких дефицита нет. Невинность в наш век товар, как и всё остальное, а не честь, поэтому продать или вложить его считается отличной идеей. А куда ещё выгоднее сбагрить, как не на член сына олигарха? Если он не женится (как может не жениться и любой другой, бедный юноша), то хотя бы подарок дорогой сделает, а не сделает, так всем подругам расскажешь, что вот, мол, спала с миллионером — круто же! Буду ли я об этом кому-нибудь рассказывать? Ни в жизни. Я слезла с кровати, подобрала свои трусы и надела их. Чжунэ, не понимая, действительно не догадываясь, о причинах моего поведения, виновато пробормотал: — Я не хотел тебя обидеть. Мне казалось, что тебе было хорошо…

— Мне было хорошо — тебе не казалось. Одевайся, — бросила я, натянула на себя футболку и вышла, уйдя на кухню. Неужели я мщу ему, зная, что в какой-то период, в начале наших отношений, он именно так и рассчитывал поступить со мной? А, кто знает, если бы я не начала это всё делать, может, он бы так и поступил сегодня после всего? Нет, не думаю. Я только чувствую, что вовремя выставила защиту, иначе бы уже цеплялась за Чжунэ и просила остаться со мной, никуда не уходить. А в моей жизни такое отныне непозволительно. Я обязана быть свободной. Я стала понимать золотых, отказывавшихся от личной жизни, ведь ей совершенно не остаётся места, а разрываться на два фронта не всякий сможет.

Чжунэ вошёл следом на кухню, в брюках и накинутой рубашке, которую не застегнул.

— Дождь кончился, — намекнула я.

— Я приеду завтра.

— Завтра я буду у сестры. А к Чжихё заявляться не смей.

— Я знаю, она в положении, и ей нельзя волноваться.

— Ты и о ней наводил справки?! — вспыхнула я.

— Нет, Сынён сказала, когда я искал тебя…

— Искал? Ты… ты названивал Сынён? — всё ещё пытаясь злиться, больше изображала я гнев, чем горела им.

— А у меня были варианты? Ты как сквозь землю провалилась!

— И провалюсь снова, если ты попытаешься вновь приехать сюда!

— Чонён…

— Чжунэ, я не шучу. Я не впущу тебя больше, никаких отношений между нами не будет, ни дружеских, ни любовнических — никаких!

— Давай я буду приезжать, когда ты сама позвонишь и пригласишь? — не растерялся он.

— Мальчик по вызову? Неплохо.

— Называй, как хочешь.

— Я забуду тебя, Чжунэ.

— Тогда я снова о себе напомню. И буду напоминать каждый раз, если забудешь.

— Значит, я буду забывать тебя всю свою жизнь, — безнадёжно улыбнулась я, посмотрев ему в глаза. Впервые за всё это время, кажется, дружелюбно и без претензий. А он, напротив, сочинил вызов:

— Всё равно не получится.

— Посмотрим.

Помявшись, видя, что я не расположена к продолжению диалога, Чжунэ всё же двинулся в прихожую. Я услышала, как он зашнуровывает ботинки. Высунулась, чтобы проводить его. Взявшись за ручку двери, он застыл, остановив на мне взор.

— Рубашку застегни, — посоветовала я.

— Да хер бы с ней, — поморщился он, сунув вторую руку в карман. — Не пропадай больше.

— А то что?

— Я тоже пропадать начинаю.

— Только о себе и думаешь, а мне вот хорошо было быть пропавшей.

— Давай пропадать вместе?

— Мы так и делали, только в разных местах.

— И разными способами, — покивал Чжунэ, поворачивая ручку. — Что ж… Пока, Чонён?

— Пока.

Пряча лицо, он быстро выскочил в подъезд, исчезнув. Постояв несколько секунд, я зачем-то метнулась к окну. Спустившись во двор, Чжунэ снова вышел под мои окна и, прощально махнув, быстрым шагом побрёл к машине. Рубашку так и не застегнул, дурак.

Я осталась стоять у окна. Больше на улице никого не было. Тишина, покой, спящие дома. Издали донёсся звук заведшегося двигателя. Шины зашуршали по асфальту и последний шум растворился.

Правильно ли я поступила? Никто и никогда не может знать точно, правильно ли он сделал, не увидев последствий, а они иногда проявляются через годы. Я была уверена, что не отдайся Чжунэ — жалела бы об этом если не много лет, то многие месяцы. Некоторые желания должны сбываться, только и подход к ним нужен соответствующий. Переспи мы до того, как я узнала о невесте, я бы только раскаивалась в ошибке, а теперь, в курсе всего, взвесив за и против, принимая во внимание Дану, я осознавала всю ответственность, грядущую за поступком, на который пошла. Нужно ли было согласиться продолжать подобные встречи? Нет. Это не только отяготит и принесёт рано или поздно мне сильную боль, это некрасиво по отношению к той же Дане, третьей стороне, которая вообще ни при чём. Но один раз и я имела право на счастье, уж простите, молодая госпожа Ку.

Возможно, у меня впереди ещё будет другой мужчина или мужчины, возможно, не будет больше ни одного, я не могла знать этого. Но личная жизнь и не стояла в приоритете, я давно, мечтая о спортивной карьере, в теории принесла в жертву отношения и всё с ними связанное. Оставалось доказать это на практике. Могла бы я при всех своих убеждениях и целях остаться любовницей Чжунэ? Наверное, могла бы, и это удалось совмещать, но дело в другом. Мне приходилось бы подстраиваться под его рабочий график, под его семейные нужды, постоянно ориентироваться на возможности и обязательства, и таким образом личная сторона стала бы создавать мне дополнительные хлопоты, отвлекая от того, что требовало полной самоотдачи и сосредоточения. Это сейчас Чжунэ красиво говорил, что готов на всё, а попадись на его крючок, начались бы знакомые «ты должна меня понять», «подожди», «потерпи», «перенеси свои выходные на мой отпуск» и так далее, и так далее. Я видела это и знала, в большинстве случаев, даже пытаясь быть самодостаточными и занимающимися своей жизнью, женщины становятся придатком к мужской, но обратной ситуации мне видеть ещё не приходилось. Мне же нужна была моя собственная жизнь, со мной в главных ролях, где я распоряжаюсь собой по моему графику, по расписанию моего призвания, по условиям моего существования, по требованиям моей левой ноги, и золотое братство могло обеспечить меня такими возможностями. Поэтому… прости, Ку Чжунэ, возможно, я буду помнить тебя всю оставшуюся жизнь, но я выбираю себя, потому что ты меня однажды не решился выбрать. Всё в этом мире должно быть по справедливости, не так ли? И именно за её установление я намерена сражаться, бросая вызов каждому, кто посмеет усомниться в том, что женщина способна быть счастливой без стереотипного просиживания жопы у плиты, с колясками или со шваброй в руках. Женщину природа не обязывала сидеть у окошка и ждать своего принца или рыцаря, хотя сказки и легенды основываются зачастую именно на этом — девичьем ожидании чего-то и кого-то. Девушки ждут мужчин везде и всегда: с работы, с корпоратива, из армии, из командировки, и если какая-то смеет не дождаться, её линчуют и клеймят, как последнюю дрянь, при этом никто никогда не задавался вопросом, а где, когда и сколько ждали мужчины своих женщин? Способны ли они на это? Способны мужчины проявлять терпение и смиренно ждать? Ну, вот так и я не считаю, что ждать — женский удел. Жить, стремиться и добиваться такое же моё право, молодые люди, как и ваше.