Соломатина никогда не задумывалась над этим вопросом. С тех пор, как она стала летать, Инна получала больше, чем тратила. У нее тоже лежали сбережения в банке. Никаких особых видов на них не было. Как сказала однажды Варя: «На покупку собственной квартиры этой суммы не хватит, а покупать одежду по безумным ценам я не привыкла. Поэтому — пусть лежат в банке». У Вари тоже уже были сбережения. Соломатина иной раз позволяла себе поход в ресторан или красивое платье, но это происходило крайне редко. Все-таки образ жизни стюардессы и так предполагает разнообразие, шопинг, рестораны за границей, часы же досуга хочется использовать для здорового отдыха.

Федотов о деньгах тоже много не думал. Сразу после интерната, в институте, он боялся остаться без копейки — память о дырявых башмаках (а было и такое) крепко засела в голове. Потом, когда Олег уже получал приличные деньги, искушения его так и не одолели. Он покупал все самое необходимое и по привычке экономил. Часы, ремни и галстуки покупал достойные, но не безумно дорогие. Статьей расхода стали деловые костюмы. И то после того, как один из начальников тихо ему заметил:

— Олег Игоревич, вы известный в Озерске человек, вы бы в костюмах на работу ходили.

Федотов хотел что-то возразить, мол, стройка — какие могут быть костюмы, но, глянув на свои порыжевшие серые брюки, мысленно согласился. На следующий день он купил сразу три костюма в лучшем городском магазине. И с тех пор он одевался только так. Делая предложение Инне, Федотов понимал, что со своей учительской зарплатой он не представляет супервыгодную партию. Но в общем в месяц он получал солидно, к тому же амбиции победили сомнения.

— Инна, давай семейным бюджетом заведовать будешь ты? — сказал Олег, видя, какие сомнения по поводу свадебных хлопот одолевают Соломатину.

— Я не умею. Я умею отвечать только за себя, — сказала она и не соврала.

— Ну, я тоже не все умею. Будем учиться, — ответил Федотов и изложил свой план.

Так они и решили — обе зарплаты будут в распоряжении Соломатиной, планы будут обсуждаться, предыдущие накопления остаются их личной собственностью, и очень крупные покупки они будут совершать с привлечением этих средств.

— Слушай, это не семейные договоренности, это просто какой-то бизнес-план, — улыбнулась Соломатина.

— Да нет, это разумные договоренности на берегу. Я совсем не хочу ругаться из-за денег.

Обсудив щекотливый денежный вопрос, оба почувствовали облегчение.


Вторым вопросом, который надо было срочно решать, были родители.

— Олег, завтра знакомимся с моими родителями. Папа — человек сложный, резкий, но вроде бы добрый.

— «Вроде бы»? — переспросил Олег.

— Ну, у нас не всегда хорошие отношения были. Сейчас — нормально.

— Не волнуйся, я учту это.

Соломатина позвонила родителям.

— Мама, я к вам заеду. Завтра. Не одна. Я заеду с Олегом Федотовым.

— Как?! Тем самым? Олежка Федотов?! За которым ухаживала в больнице в девятом классе?

— Мама, тот самый Олег.

— Ох, интересно, как он сейчас. Я же помню. Мне кажется, что ты влюблена в него была… Или он в тебя. Сколько времени прошло! Он женат? У него семья? Такая судьба у мальчика!

Инна подождала, пока мама выговорится, а потом сказала:

— Он не женат. Пока. Дела, насколько могу судить, у него обстоят хорошо. Он учитель математики.

— Какой молодец! Сейчас в школу не заманишь — ни чтобы учиться, ни чтобы учить. Знаешь, все дело в том, что он — детдомовский. Вот он не оступился, не сломался. И вырос таким, как надо!

— Мама, — перебила ее Инна, — ты папу там предупреди. А то он встретит его в своей манере, неудобно будет.

— Хорошо, я ему скажу, но на него иногда ничего не действует.

К визиту Федотов и Соломатина подготовились — цветы, торт, хорошее вино для отца.

— Лучше бы водки купили. Папа терпеть не может вино, — проворчала Соломатина, распихивая гостинцы по сумкам.

— Водка — не самая лучшая идея для знакомства, — улыбнулся Федотов. Соломатина хотела что-то ответить, но, взглянув на него, осеклась. «Господи, да я отхватила просто красавца! Это же надо — за все это время он не женился и не забыл меня. И главное, сделал мне предложение!» — подумала она, а вслух сказала:

— Ты потрясающий!

Федотов недоверчиво взглянул на Соломатину:

— Это в каком смысле?

— Во всех. И больше ничего не спрашивай!

До родителей они добирались долго — сначала ехали на метро, потом ждали автобус.

— Я, кажется, знаю, что мы должны купить в первую очередь, — произнесла Соломатина, когда они сошли на своей остановке.

— Что?

— Машину. Недорогую, маленькую.

— Водить ее будешь ты, — улыбнулся Олег.

— Не имеет значения. Мы будем ездить!

Родители встретили их в прихожей. Отец в светлой рубашке поло выглядел импозантно. Инна вспомнила, как купила ее чуть ли не в первый свой полет. Мама, в джинсах и блузке, выглядела очень моложаво.

— Олежка, а мы вас помним. Инна нам рассказывала вашу историю.

— Очень приятно, когда помнят. Поверьте, это много значит, — искренне ответил Федотов.

— Я ничего не знаю про ваши истории, но милости просим. — Отец пожал Олегу руку.

— Знаете, давайте сразу за стол — мы уже проголодались, да и вы, наверное, не завтракали.

— Не завтракали, — ответила Соломатина, а сама едва не покраснела, вспоминая сегодняшнее утро. Они с Федотовым опомнились только тогда, когда на сборы оставалось всего ничего. «Ну, так у нас медовый месяц. До свадьбы», — сказал по этому поводу Федотов.

За столом сидели чинно, вели вежливые разговоры.

— Вы давно в Москве? — спрашивал отец.

— Недавно, — отвечал Олег.

— В Москве сложно, — заметила мать, — жизнь беспокойная. Вот у вас в Озерске, думаю, лучше.

— Лучше, но не во всем, — возразил Олег, — это смотря какую сторону жизни брать.

— А что, хуже, чем в Москве? — спрашивал отец, подливая вина Федотову и себе.

— Понимаете, возможностей меньше — городок же совсем небольшой. Другой масштаб перспектив. Я только сейчас это осознал.

— Масштаб, простите, каких возможностей? — уточнил отец. Он от вина неожиданно захмелел. «Мама ему нормально поесть не дала — готовила целое утро, поди!» — подумала Инна.

— Разных возможностей. Карьерных, научных.

— А вас какие перспективы манят? — вкрадчиво спросил отец.

— В Москве? — уточнил Федотов.

— Да, в Москве.

— Карьерные, конечно. Но я понимаю, что так просто здесь не пробиться.

— И вас это не смущает?

— А почему должно смущать? Я в Озерске не математиком был — строителем. Тоже для меня дело было новое.

— Строителем? Кирпичи клали? — еще больше оживился отец.

— Строителем? Это как же? — удивилась мать. — Вы же сейчас в школе преподаете? Как же вы вдруг так поменяли свою жизнь?

— Нет, кирпичи я не клал. Я скорее руководил, но кирпичи тоже могу… А как это произошло, я сейчас расскажу. Только вот салата можно мне еще положить?

— Господи, я так рада, что вам нравится. Инна у меня совсем не умеет готовить, а вот я… — мать раскраснелась, но отец строго на нее посмотрел.

— Так как это произошло? Строительство, математика, школа? Мне всегда кажутся странными такие кульбиты. Специалист должен совершенствоваться, а при таких скачках… — сказал отец.

Федотов пригубил вина и ответил:

— Знаете, никаких чудес и ничего криминального. Я окончил строительный институт, вот и занимался строительством. А в Москву приехал, потому что захотел что-то поменять в своей жизни. Преподаю в школе — потому что человек должен работать. Даже пока ищет дело по душе.

— Работа в школе — не по душе? — спросил отец.

— Вы знаете, неожиданно интересно! Как долго я там продержусь — не знаю. Но коллектив отличный. Ребята разные, но по большей части умные и толковые. А математика нужна многим. Так что мой предмет пользуется уважением.

— Ну, это хорошо, что ребята вас приняли, — важно сказал отец и снова налил всем вина.

Вино практически было уже выпито, а Соломатина слушала разговоры и сатанела. Начинать надо было с главного — со свадьбы. Она отлично знала своих родителей. Их надо было ошарашить, не дать опомниться, не оставить шанса для обсуждений. А сейчас? Как сейчас им сообщишь о свадьбе, когда они уже в курсе такой сложной биографии Федотова. Соломатина прямо-таки услышала причитания матери и раздраженные возгласы отца.

— …Я на озере раньше часто бывал. Но больше по работе — у нас огромный комплекс строился. Вот я и был прорабом. Ну, должность у меня была — начальник стройки, а по существу — прораб, — донеслось до нее. «Он никогда не решится, а разговор все уходит в сторону», — подумала Инна и громко сказала:

— Мама, отец, мы не просто с визитом приехали, мы приехали сказать, что через месяц состоится наша свадьба.

В комнате повисла тишина. Федотов, оставаясь внешне спокойным, нервно задергал здоровой ногой.

— Инночка, что ты сказала? — спросила мать.

— Она сказала, что ты скоро нянчить внуков будешь, — громко произнес отец.

— Каких внуков? Они же о свадьбе говорят! — совсем растерялась мать.

— Да, Инна права, мы подали заявление в загс, через месяц свадьба. Это дело решенное, — сказал Федотов. И сказал так, что никому в голову не пришло что-то обсуждать.

Повисла пауза. Наконец, отец очнулся:

— Надо выпить. Вино ваше хорошее, но давайте-ка водки!

— Инночка, Олежка! — почти запричитала мать. — Как же вы это? Ничего не сказали, так внезапно…

— Ничего себе внезапно! — рассмеялся Федотов и приобнял сидевшую рядом Соломатину. — Мы с девятого класса знакомы! Это же столько лет!