— Вам надо доказать, что это было именно так. Иначе я подам на вас в суд за клевету, — сказала она и откинулась на спинку кресла.

— Я докажу. Только я хочу понять, зачем вы это сделали. И другие учителя ушли из-за вас? Почему-то мне кажется, такая история не первый случай. Верно?

— И это вранье! — Историчка продолжала улыбаться, но в ее позе уже не было вальяжности. Она словно сгруппировалась, приготовилась к прыжку.

— Как вам будет угодно, — шутливо поклонился в ее сторону Федотов. — Так вот, фотография Калязиной была в чужом телефоне. Она была в телефоне Софьи Андреевны.

Учительница литературы покраснела до слез.

— Она была там, потому что…

— Да она же бегала за вами, как собачка, — рассмеялась историчка. — И вечно на переменах мимо вашего класса ходила.

— Тихо! — вдруг рявкнул директор. И тут же наступила тишина.

— Я видел эту фотографию, — продолжил он, — и я предупреждал Олега Игоревича о последствиях. Но я не думал, что вы, Лилия Александровна, так далеко зайдете!

— Вы развели тут бардак, а теперь виновата я.

— Вы совершили подлость. Вы заранее взяли у меня телефон моей жены под предлогом того, что хотите узнать о курсах стюардесс. Думаю, это был предлог.

— Да, вы просили меня дать мой телефон, — неожиданно сказала Софья Андреевна, — вам нужно было снять какой-то абзац, а потом отправить его на почту. Якобы ваш разрядился.

— Господи, это было так просто. Софья Андреевна, добрая душа, сама же и телефон вам свой дала.

— Я думаю, что педсовет мы отменим сегодня.

— Это как вы считаете нужным, — Федотов посмотрел на Тяплицкого, — но я увольняюсь. Я не хочу больше работать здесь. И не из-за вас…

— Лилия Александровна у нас больше работать не будет… — поспешил заверить его директор.

— Это еще посмотрим, — подала голос историчка.

— Вопрос решенный, до отдела образования дойду, вас здесь не будет и в школу приличную вы не устроитесь, — Арлен Семенович был страшен в гневе, — но вы, Олег…

— Я ухожу. И это тоже дело решенное. Я буду искать работу. Вам огромное спасибо, что так приняли меня. Но, наверное, мне надо заниматься чем-то другим.

Как только Федотов произнес эти слова, он почувствовал облегчение. Как будто бы не было всех этих событий — школьных неприятностей, разрыва с семьей, ухода из дома. Он почувствовал облегчение и готовность к новым шагам. «Я правильно поступил. Я бы не смог там работать. И тянул бы лямку. А теперь я вынужден буду быстро найти новую работу. У меня просто выхода нет, и поэтому я ее найду. Пора заниматься своим делом», — думал Федотов, идя по той же самой дороге, по которой шел за Софьей Андреевной. В школе они разговаривать не хотели — щекотливая тема, особенно с учетом того, что Федотов ей очень нравился. И сопоставив факты, Федотов понял, кто звонил Соломатиной и кто прислал фото. Что случится дальше — никто не мог предугадать. А случился разрыв. «Ничего, как-нибудь вырулим и разрулим!» — подумал Олег. Ему сейчас ужасно хотелось повидать Степку. Федотов представил сейчас, как он берет ребенка на руки, а тот устраивается поудобнее и не хочет слезать. На отцовских руках и играть было интереснее, и книжки слушать, и засыпалось легче. Олег вспомнил эти вечера за столом на кухне — Инна, он и Степка на его коленях, который мешает им разговаривать, что-то пытается схватить со стола. И можно было бы его положить спать, но так уютно сидеть втроем.

«Втроем», — подумал Федотов и вздохнул. Он остановился, достал телефон и отыскал номер жены. Он уже хотел позвонить ей, но снова не стал этого делать. Федотов представил, как Инна собирала его вещи — вытаскивала их из шкафа и запихивала в чемодан. Так может поступать только разгневанный человек, испытывающий едва ли не ненависть. А если она это чувствует, будет ли толк в звонках? Возможное примирение вряд ли поможет забыть то, что случилось.

В некоторых вопросах Федотов был идеалистом и максималистом. Чаще всего эти вопросы касались его семьи, отношений с Соломатиной и отношения к ребенку. И он имел право на это — собственная жизнь, собственное детство были этому причиной. Поэтому и сейчас он не позвонил жене. Он прошел еще несколько шагов, а потом вспомнил, что должен зайти к Ирине Сергеевне — маме того самого мальчика, с которым он занимался и отец которого вечно задерживал деньги за уроки. «Надо зайти к ним. Сегодня. Потом начну работу искать, не до гостей будет», — Федотов решительно повернул в другую сторону. Идти пришлось недалеко, и уже через минут пятнадцать он был у знакомого дома. И только подходя к подъезду, он спохватился, что не позвонил. «Ничего, я на пять минут — выслушаю ее и уйду», — решил он и позвонил в домофон. Ирина Сергеевна очень обрадовалась:

— Как же удачно! Поднимайтесь, Олег Игоревич!

Федотов открыл дверь, прошел к лифту, долго ждал, когда опустится кабина, потом долго поднимался на последний этаж. Он ехал и думал, что с сыном Ирины Сергеевны он занимался целый год, и парень сделал огромные успехи. Олег вспомнил, как поначалу тяжело давалось ему репетиторство — раздражали ответы невпопад, мелкие ошибки, невнимательность. Но этот мальчик оказался умным и способным — он не только подстроился под темп, который задал Олег, но еще и принял эстафету. Федотов иногда бывал обескуражен вопросами и въедливостью ученика. «Как бы то ни было, мальчик талантлив и он на своем месте», — сказал Федотов Ирине Сергеевне, когда подопечный поступил в один из лучших технических вузов.

На лестничной площадке пахло сдобой и свежими огурцами. «Оливье!» — почему-то подумал Олег. Дома Инна делала этот салат только со свежими огурцами. Позвонить в дверь он не успел — дверь распахнулась, и показалась Ирина Сергеевна. Она улыбалась, но все же была смущена.

— Я очень рада вас видеть! Вы же знаете, как я благодарна вам. И вся наша семья… Господи, я вам говорю спасибо и держу в дверях! А вы, наверное, устали. Проходите, у нас маленький семейный ужин, но мы так все рады вас видеть.

— Я не вовремя. Это неудобно. Пожалуй, я зайду в другой раз, — замешкался Федотов.

— Да вы что! — возразила Ирина Сергеевна и, схватив его за руку, увлекла в комнату.

— Вот, я тебе столько о нем рассказывала! Это наш репетитор! Это его мы должны благодарить за нашего сына, — громко сказала она.

Федотов смущенно кашлянул, пригляделся и увидел… Шпаликова Семена Александровича. Того самого, который советовал ему пойти в учителя.

— Э-э-э-э… — пробормотал Федотов изумленно.

— Да-а-а-а, — не менее изумленно отвечал Семен Александрович.

— Вы знакомы, — в свою очередь удивилась Ирина Сергеевна.

— Это удивительно, но да. Мы знакомы, — рассмеялся Федотов, — я раньше жил в городе Озерске, а Семен Александрович приезжал к нам в командировку.

— А потом Олег Игоревич переехал в Москву, и мы с ним встретились у меня в офисе, — добавил Шпаликов.

— И когда мы встретились, Семен Александрович посоветовал мне пойти в учителя. Накричал на меня, обвинил черт знает в чем и посоветовал пойти в школу, — продолжил Олег.

— И, судя по всему, господин Федотов последовал моему совету, — резюмировал Семен Александрович.

Ирина Сергеевна сначала переводила взгляд с одного на другого. А потом звонко рассмеялась:

— Это только в Москве бывают невероятные истории!

— Вы не правы, — серьезно возразил Федотов, — это простая история, в ней нет чудес. Я пришел к Семену Александровичу. Он в разговоре упомянул, что в школах не хватает учителей математики. В пример привел ближайшую школу.

— Ту самую, в которую наш Петька ходил с первого класса и откуда мы его забрали, когда поменялся третий «математик», — уточнил Шпаликов.

— А поскольку я человек в Москве новый, и время на поиски работы у меня ограничено, я и заглянул в эту школу.

— А там директор Арлен Семенович, которого мы просили найти нам репетитора по математике, — закончил Шпаликов.

— Да, все просто. И все же невероятно.

— Представляете, Федотов, мне Ирина все рассказывает про ваши занятия с Петькой, а мне и в голову не могло прийти, что речь идет о вас.

— Спасибо вам, Олег. Петя поступил институт, ужасно доволен. И занятия ваши вспоминает, — сказала Ирина Сергеевна.

Потом они ели салат «Оливье» со свежими огурцами, отбивные, пили чай с пирогом. Мясо и «Оливье» были отменными, пирог немного подгорел, на что обратил внимание Шпаликов.

— Моя бывшая жена, — сказал он, указывая на Ирину, — очень хорошо готовит, одна беда — пироги боится недопечь. Поэтому мы их едим с черной корочкой.

— А моему бывшему мужу это не мешает просить добавки, — совершенно не обиделась Ирина Сергеевна.

Федотов слушал шутливую перепалку и думал о том, что через много лет они с Соломатиной точно так же будут себя вести. «Ну не помнить же всю жизнь, из-за чего разругались!» — сказал он про себя и тут же испугался своих мыслей. Страшно было подумать о том, что они с Инной вот так вот расстанутся.

После пирога, чая и долгих разговоров о проблемах современной школы Федотов засобирался домой. Он не стал рассказывать о том, что написал заявление об уходе. Это было бы не к месту и касалось только его.

— Спасибо, все было вкусно, — поблагодарил он Ирину Сергеевну, — кстати, если надо, я всегда помогу Петру. Пусть звонит без стеснений. И, конечно, ни о каких деньгах и речи не должно быть.

Ирина Сергеевна замахала руками, а Шпаликов, который остаток вечера почти не участвовал в разговоре, тоже засобирался домой.

— Ну, может, и правильно, — улыбнулась хозяйка дома, — вдвоем веселее идти.

Они попрощались и вышли на улицу.

— Вы не очень спешите? — спросил Шпаликов Федотова.

— Нет, я могу пройтись с вами, если хотите.