Зоя Семеновна вздыхает:

– А ты меньше пей, кури да по девкам бегай. Тогда и здоровья прибавится. Пока молод еще… А вот Роман..

– У Ромы крыша давно протекла, теть Зой. Это не лечится.

– А ему Анечка поможет! – выдает домоправительница. – И сердце склеить, и душевные раны затянуть.

Юлия Александровна, по своему обыкновению, фыркает. Кирилл злится. Сероглазый слышит разговор, ему это не нравится. Смотрит долго, внимательно. Сначала на брата, потом на гувернантку. Взгляд не предвещает ничего хорошего. Подростки тоже надулись, косятся недобро на дядю и гувернантку. Юлия – девица не промах, понимает, что переступила черту. Ладно, Кир гадости мелет, он брат, ему с рук сойдет. Она же работу потерять может. Гувернантка пытается исправить положение, обращается к близнецам:

– Сегодня в лицее викторина по сказочным героям совместно с начальными классами. Итак, Сергей, что ты можешь поведать малышам на тему “Положительные и отрицательные герои сказок”. Расскажи, почему мачехи Золушки ты считаешь злой, жестокой?

В ответ Серега сделал возмущенные глаза и произнес:

– Вы, Юлия Александровна, извините, но попрошу свое мнение мне не навязывать. Я мачеху Золушки вовсе не считаю злой и жестокой.

– К-к-как это не считаешь? Объясни!

– Чего тут объяснять? Вам, Юлия Александровна, мешают мыслить шире устоявшиеся стереотипы. Если же взглянуть на ситуацию с другой стороны, то и картина нарисуется иная. Бедная женщина (мачеха) взвалила на свои плечи нелегкий груз – воспитание чужого ребенка. Следовательно, будучи за Золушку в ответе, мачеха не хотела, чтобы неокрепшая морально юная девушка по всяким тусовкам (балам) ходила. Вот и придумала отмазку – зернышки перебирать…

– М-да, Сергей, насчет Золушкиной мачехи ты оригинально мыслишь. А про сказку “Красная шапочка” что скажешь? Волк, съевший девочку, тоже хорошим был?

– Девочку жалко, но и волка понять можно. Кто он? Всего лишь хищник, удовлетворяющий естественную жизненную потребность – голод. Я считаю, что самый отрицательный герой в этой сказке другой.

– И кто же?

– Мама Красной Шапочки. Во-первых, она маленькую несовершеннолетнюю девочку в темный лес отправила. Сама не пошла, хотя пироги были уже готовы, поди, в сериал пялилась. Во-вторых, престарелую больную бабушку к себе не перевезла. В-третьих, дочери своей не объясняла, что с незнакомыми волками разговаривать нехорошо. У нормальной мазер, вовремя ознакомившей дитя с русской классикой, ребенок твердо знает, что на все вопросы типа: “А где живет твоя бабушка?”, надо отвечать: “А может, тебе еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?”…

–Ладно, Сергей. Стебешься, да? У тебя, назло мне, во всех сказках все герои, даже волки, хорошие…

– Не во всех. Есть одна, где я не вижу ни одного положительного героя. “Морозко” называется!

Юлия фыркнула:

–Я рада, что мачехе в этой сказке, выгнавшей на мороз падчерицу, даже ты не смог найти оправдания. Но сам Морозко, падчерица, ее отец – явно положительные…

– Да вы что, Юлия Александровна! Мачеха, конечно, стерва, девчонку приказала в лютый мороз в лес увезти и волкам скоромить. Но отец-то! Сделал это беспрекословно, лишь бы лишних проблем не было. И после этого вы считаете его положительным?!! А “добренький” Морозко? Нет бы, сразу протянуть девушке руку помощи, вернее тулуп. Так нет, стал ее еще больше морозить. “Холодно ли тебе, девица? Холодно ли тебе, красавица?” Да вам любой психиатр скажет, что здесь садистские наклонности налицо.

– Ну а сама падчерица, в ней что плохого?

– Голова. Плохая на голову была эта падчерица. Ее в лес везут, волкам скормить, а она – никакого сопротивления, даже инстинкт самосохранения не срабатывает. Не знаю, хорошая она или плохая, но, по-моему, ей тоже диагноз ставить можно!

Несчастная гувернантка кипела от возмущения:

–А что ты скажешь о героях русской народной сказки “Курочка Ряба”? Кто здесь-то плохой? Мышка?

–Здесь виноват кризис. И власть имущие. Пенсия крохотная. Голодающие старики до того немощны, что не могут разбить яйцо, которое маленькая мышка разбила одним ударом. Из-за ужасной экологии в стране курицы несут яйца-мутанты..

– Все, хватит! – не выдержала Юлия Александровна, хлопнула рукой по столу, повернулась к хозяину дома: – Роман Львович, вам не кажется, что Сергей надо мной просто издевается? Примите меры!

Роман Львович прищурил глаза, ответил:

– С Сергеем поговорю. Но сейчас… Пройдемте в мой кабинет, Юлия Александровна!

Они удалились. Я вскоре тоже закончила завтракать и следом отправилась к Роману Львовичу. Остановилась возле кабинета. Оттуда отчетливо доносился рассерженный голос хозяина.

– Принять меры мне может посоветовать директор лицея, если мой сын сделает нечто из ряда вон выходящее. Вы рядом с моими детьми почти пять лет. Это вы формировали у них литературный вкус, закладывали в детские души духовные ценности, объясняли, что хорошо и что плохо. И получали за это немалые деньги. Так что же хотите от меня? Сергей просто высказал свое мнение. Мальчик не мыслит шаблонами. Если у вас другая точка зрения, нужно было аргументировать, суметь доказать неправоту подопечного, если уверены в этой самой неправоте…

Юлия Александровна вылетела из кабинета босса с перекрашенным лицом. Я задумалась: может, не лучший момент просить аванс? Но все же насмелилась, вошла. Вопреки ожиданиям Сероглазый улыбался.

– Вот ведь Серега, палец в рот не клади! Может ему адвокатом стать? Как думаете, Анна?

Я улыбнулась:

– Вполне. Но, Роман Львович, вам не кажется, что переборщили с гувернанткой. Конечно, она получает хорошую зарплату, но Юлия права: родители тоже должны участвовать в воспитании детей, а не перекладывать эту обязанность целиком на наемного служащего.

– То, что Юлию приструнил, не жалею, они с Киром в последнее время краев не замечают. Но и ваше мнение, Анна, имеет место быть. Знаете, вчера с моих глаз словно пелена спала. Долгие годы по Рите страдал. Она мне сегодня приснилась. Улыбается, в руках клетка, в ней – голубь белый. Рита его на свободу выпустила. Я во сны и прочую дребедень не верю. Но проснулся и задумался, не знак ли мне какой. Риточка, она ведь меня не любила… Нет, была верна, относилась с нежностью и заботой, но не испытывала и толики того, что я к ней. Всю свободную жизнь и после ухода жены я чувствовал себя заложником безответного чувства, словно тот голубь в клетке. Подойду, бывало, к жене. Обниму. Она в ответ улыбается, а от самой холод веет. Мне, Анна, на днях сорок лет исполняется, а я, получается, для себя и не жил вовсе. И детей из-за своих страхов и страданий не замечал.

Сероглазый замолчал, уставился в одну точку. Я не выдержала, подошла, положила руки ему на плечи и сказала:

– Хорошо, что вовремя это поняли и захотели исправить.

Роман Львович накрыл своей ладонь мою, повернулся, посмотрел прямо в глаза:

– А как вы ко мне относитесь, Анна? И в целом к сорокалетним мужчинам.

– К сорокалетним мужчинам я равнодушна. Ко всем, кроме одного…

Мужчине и женщине, между которыми побежала искра, разгорелась страсть, а в сердцах зародилось самое светлое и прекрасное чувство, зачастую не нужны слова. Нам они тоже не требовались. Сероглазый неожиданно встал, схватил меня в объятия и осторожно коснулся моих губ своими горячими губами. На мгновение мое дыхание прервалось, я с жадностью ответила на нежный поцелуй. Голова слегка закружилась от переполняющего меня чувства счастья. Хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно, но в коридоре послышалась громкие крики. Сергей, Инна и Максим направлялись к отцу. Они уже были одеты. Сергей задал вопрос:

– Папа. Кто нас сегодня сопровождать будет? Пусть Анна, ты же ее на работу взял. А то Юлька злее кобры!

– Не Юлька, а Юлия Александровна. Чтобы я другого не слышал.

– Ок. Юлька…Ой, Юлия Александровна сама виновата. Записала нас участвовать в тупой викторине с мелкими. Ну, кому нужны эти дурацкие сказки. Разве девчонкам!

Неожиданно Сероглазый задумался. Потом улыбнулся и сказал:

– Знаешь, что, сынок. Пусть Юлия Александровна отдохнет.

– Ура!! С нами Анна поедет! – обрадовалась Инна.

– Не только Аня, – ответил Роман Львович. – Я сам сяду за руль.

Через несколько минут мы уже мчались по трассе, направляясь в сторону города. Глаза Инны блестели, девочка сказала:

– Сегодня необычный день, потому что мы на обычную семью похожи. Без гувернанток и охранников. Я всегда ребятам завидую, которых не слуги, а мамы или папы возят. Они их целуют на прощание… Это так мило.

Когда остановились возле школы, я чмокнула Инну в щеку. Моему примеру последовал и Роман Львович. Серега поцелуям воспротивился:

– Мне телячьи нежности не нужны!

Максимку мы отвезли в частный садик, что располагался недалеко. Малыш тоже радовался, что сегодня его проводил папа. Я радовалась за семью Беляевых, но думала о своем. Боялась придавать большое значение поцелую, что случился у нас с Сероглазым утром. Слишком мало знакомы, чтобы строить какие-то планы и тешить себя надеждами. Мы сели в машину. Желая поддержать разговор, сказала:

– Роман Львович, а здорово ведь все получилось. Вы сами детей подвезли, они довольны остались.

Договорить Сероглазый не дал. Наклонился, и наши губы снова слились в поцелуе. Не знаю, сколько все длилось, но оторвался Сероглазый от меня с трудом. Прошептал:

– Рома, Аня. Просто Рома, пожалуйста. И на "ты", я и так рядом с тобой комплексую, чувствую себя стариком.

– Хорошо , – улыбнулась я. – Пусть Рома. Но только когда ты и я наедине. То, что между нами происходит, должно оставаться..

– Тайной? Ты хочешь скрыть роман с Романом? – сероглазый сделал вид, что обижен. – А я на весь мир готов закричать о своих чувствах. И серьезно добавил: – Девочка моя, ты для меня как глоток свежего воздуха. Я жить хочу и любить… тебя!

Он снова припал к моим губам. Потом отпрянул и сказал: