– Представляешь, Глаша тут на днях спросила, можно ли называть тебя папой, – улыбнувшись, сообщила она Зубареву. Почему-то от мысли о том, что отцом Аглаи мог быть Саша, стало тепло на душе.

– И что ты ей ответила? – впившись взглядом в лицо Насти, потребовал Зубарев ответа.

– Что это уже вы решите. Как ей позволишь себя называть, так и будет.

– Ты же знаешь, что я не против. Даже наоборот за.

– Знаю, но скажешь ей об этом сам.

Настя пожала плечами, как бы говоря этим, что вопрос решён. Сама же внутри ощущала целый водоворот эмоций. И снова представила, что чувствовала бы, если бы Саша был отцом Аглаи. Словно в ответ на её мысли, Зубарев чуть приподнялся на локтях и спросил:

– Этот хер больше рядом не появлялся?

Настя кривовато улыбнулась. Определение, прозвучавшее из уст мужа – лучше не придумаешь.

– Нет. Глаша говорила, что видела его неподалёку от школы, но ничего такого больше не было.

– Б*я… что?

Зря она, наверное, это сказала. Саша вдруг дёрнулся вперёд, и Насте в голову даже пришла совершенно дурацкая мысль, что он в следующее мгновение поднимется на ноги.

– Почему ты мне не сказала?

– Потому что не хотела тревожить.

– Что значит – не хотела тревожить?

Настя растерялась. Не понимала, что ей говорить и что делать. Такой Саша её пугал – прежде всего потому что ей казалось, что он может сам себя травмировать.

– Саш… давай не будем сейчас драму устраивать. Он был рядом. Он – отец Глаши. Всё. Ничего такого не произошло. А тебе нервничать нельзя, поэтому я и не сказала.

Кажется, её слова возымели действие. Саша улёгся обратно на подушки и прикрыл глаза. И только Настя собралась заверить его в том, что ничего страшного и вправду не случилось, как раздался звонок.

– Да? – ответила она на вызов, и тут же обомлела. Ей показалось, что кровь отхлынула от сердца и очутилась вне её тела. – Да! Я сейчас же буду!

Она отключила связь, и Зубарев тут же подался к ней снова.

– Что случилось?

– Глаша…

– Что с ней?

– Она упала и поранилась!

Настя начала судорожно собираться – схватила сумку, брошенную на диван, огляделась в поисках телефона, который всё это время был в заднем кармане джинсов.

– Сильно?

Она слышала, какой неподдельной тревогой наполнен голос Саши, и это волнение было отголоском того, что чувствовала и она.

– Кажется, да. Я срочно в школу. Или в больницу. Мне скажут, где Аглая.

Она выбежала из палаты через мгновение, и единственное, что смогла сделать – кивнуть на слова Саши:

– Как только что-то узнаешь, сразу позвони!


Самый сильный страх – страх за ребёнка. Эти слова раз за разом подтверждались в жизни Насти, но только сейчас были настолько осязаемыми и ощутимыми. Пока ехала в сторону города, мысленно подгоняя транспорт и проклиная пробки, успела передумать тысячу мыслей. И все они были наполнены такой истерикой, что Настя металась с одного на другое. Как так вышло, что за ней не углядели? Почему Глаша полезла куда-то, откуда и свалилась? Что теперь с ней будет?

Добравшись до педиатрической больницы, куда увезли Глашу, она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. От ужаса и того, что не представляла, куда ей бежать и что делать.

– Крамская? Сейчас посмотрю. Нет, она не в реанимации, – ответили ей, когда она обратилась в приёмный покой. – Вашу дочь осматривает врач.

– Мне к ней можно?!

– Разумеется. Бахилы надевайте и проходите – дальше по коридору и налево, а потом…

Настя уже не слушала, сорвалась с места и побежала. Страх за то, что прямо сейчас с Настей происходит что-то ужасное, гнал её вперёд.

В кабинете было многолюдно. Сама Глаша, врач, медсестра и одна из учителей, по-видимому, отправленная вместе с Аглаей.

– Я… мама Глашина… – выдохнула Настя, бросаясь к дочери.

У той уже была перевязана нога, но в целом, кажется, с малышкой ничего страшного не случилось.

– Мам! А я Вале… Валерию Ивановичу как раз про тебя рассказывала, что ты за папу замуж только что вышла.

Настя прикрыла глаза. Слава всем святым, с Глашей всё было в порядке, если не считать травмы.

– Что с ней?

– Поранилась на физкультуре. Анастасия Сергеевна, я не знаю, как так получилось. И почему она возле забора оказалась, тоже не знаю.

Учительница начала заламывать руки, а Настя вопросительно взглянула на дочь. Та насупилась, что означало – ничего говорить она не собиралась. По крайней мере, при посторонних.

– И что теперь будет? – этот вопрос она задала уже врачу.

– Анализы сейчас сделаем. Сначала вам только документы нужно кое-какие подписать.

Пожилой мужчина улыбнулся и указал на стул.

– С Глашей всё в порядке. Мы сделали перевязку, шить не пришлось. Но анализы придётся сдать. Были ли у Аглаи операции?

– Нет.

– Есть ли на что-то аллергия?

– Только если переест шоколада.

– Знаете группу крови ребёнка?

– Мы… мы как-то не сдавали анализов таких. Нужно было?

– Это всегда в жизни пригодиться может.

– У меня вторая положительная, у отца Глашиного четвёртая… но резус не знаю. – Она потёрла переносицу. – Если нужно, я могу попробовать узнать.

– Не нужно. Мы можем сделать этот анализ. На случай, если понадобится переливание крови, например.

– Сейчас?!

– Нет, что вы. – Врач снова улыбнулся и продолжил писать. – Но перестраховаться никогда не помешает.

– Мам… у меня кровь будут брать? – подала жалобный голос Глаша.

– Да. Но это не больно. Ты же помнишь, совсем недавно для карточки школьной сдавали.

– Мне не понравилось.

– А у нас знаешь, как берут кровь? Вообще не заметишь, – заверил врач, и Настя издала нервный смешок. Страх отступил, теперь хотелось улыбаться, хоть поводов для этого и не имелось. А ещё хотелось набрать Сашин номер, чтобы только рассказать ему, что всё в порядке.

– А в школу мне можно будет ходить? – уточнила Глаша, когда врач дозаполнил все бумаги и передал их Насте для того, чтобы она расписалась.

– Можно! – серьёзно кивнул он в ответ. – Но сначала убедимся, что с тобой всё в порядке.


Настя и Глаша ждали результатов в коридоре. Здесь было не очень уютно, и Настя желала только одного – как можно скорее уехать с дочерью домой. Саше она позвонила сразу, как вышли из кабинета врача, заверила, что ничего особенно страшного не случилось, и пообещала перезвонить, как только они сядут с Аглаей в такси.

– Глаш… – обратилась Настя к дочери. Ей покоя не давало ощущение, что та что-то скрывает. – Ничего не хочешь рассказать?

И точно, Аглая насупилась снова и покачала головой.

– Дома тогда расскажешь, да? Здесь просто не место? – Настя постаралась улыбнуться, но тревога, вновь зародившаяся в душе, искривила её черты.

Глаша посмотрела на неё с сомнением, но через несколько секунд всё же кивнула.

– Дома расскажу.

– Хорошо.

Настя стала притопывать от нетерпения. Теперь к желанию как можно скорее покинуть стены больницы и оказаться дома, присоединилась ещё и потребность узнать, что же стряслось с дочерью.

– Анастасия Сергеевна, зайдите, пожалуйста, – обратилась к ней медсестра через несколько минут, и они с Глашей снова вернулись в кабинет к врачу.

– Ну, анализы у Аглаи в порядке, – улыбнулся тот, кивая сам себе и поправляя очки. – Только… вы сказали, что у вас вторая группа крови, а у отца Глаши четвёртая?

– Да, – Настя нахмурилась. – А что-то не так?

– Вы в этом уверены?

– М-м-м… вообще-то да. Мы сдавали с ним анализы, когда я была беременна.

– Просто у Глаши первая группа крови, а это при имеющихся исходных родительских данных невозможно.

Врач развёл руками.

Настя это знала и так, но сейчас ей и в голову не приходило, что причиной тому может быть что-то иное, чем ошибка в результатах.

– Ладно. Мы решим этот вопрос с мужем. Но позже. Сейчас очень хочется домой. Мы можем уехать?

– Можете. На перевязку нужно будет ходить в поликлинику.

– Я сама справлюсь. Но к хирургу обязательно сходим, – кивнула Настя. – Спасибо вам большое.

Они вышли из кабинета и Настя тут же вызвала такси. Желание покинуть больницу стало нестерпимым, только она пока даже не представляла, какие новости её ждут, когда они с Глашей доберутся до дома.


– Итак… ты обещала рассказать мне, что случилось в школе, – осторожно, но в то же время настойчиво проговорила Настя, когда они с дочерью оказались дома и после расспросов матери пошли в их комнату.

– Ничего такого не случилось, – отстранённо проговорила дочь, чем вызвала не только удивление со стороны Насти, но и вполне закономерный вопрос: почему всё происходит именно так?

– И всё же? Мы вроде бы договорились, что ты со мной поделишься.

Глаша бросила на Настю быстрый взгляд, отвела глаза и уставилась в окно. В ней будто бы боролись два желания – признаться во всём и скрыть что-то, что пока было недоступно Насте.

– К школе папа приходил, – выдохнула Аглая наконец. Её голос был тихим, больше похожим на шёпот.

– Та-а-ак… И что ему было нужно?

В голове зароился целый сонм предположений, которые пугали. Зачем отец Глаши, которому она никогда была не нужна, сейчас ходит к школе?

– Он просил меня с тобой поговорить.

– Господи, о чём? – Теперь в тоне Насте сквозили удивление с ужасом. Потому что это всё было странным, если не сказать большего. Но самое главное, что настораживало, – поведение Глаши. Что Виталий успел наговорить дочери, от чего она теперь так себя ведёт?

– Папа хочет, чтобы ты с ним встретилась. Это очень важно.