Сегодня ему снился удивительный сон. Он бегал по лужайке за смеющейся рыжеволосой девочкой, в которой с удивлением узнавал Глашу, и когда та падала, испытывал ужасающий страх. Но Аглая и не думала расстраиваться – вскакивала на ноги, отряхивала коленки и, дразнясь, бежала дальше.

– Саш, скоро Настя приедет?

Это было первым, что спросил Влас, когда зашёл в его комнату после стука.

– Не знаю, приедет ли вообще, – буркнул он, глянув на Власа и вновь переводя взгляд за окно. – А что?

– Мне по делам скататься надо. Потом может в сад выйдем?

– Не хочу.

– Зря. Погода кайфовая.

– Кайфовая, – хмыкнул Саша с презрением. Как будто ему вообще было дело до того, что происходит на улице. И Влас ведь об этом знал.

– Ладно, – кивнул его помощник, подходя ближе. – Давай уже в кресло пересядешь.


Саша всё же поддался уговорам и они с Власом почти час просидели на скамейке под кустом жасмина, который источал удивительный аромат. Зубарев никогда не был поклонником всяких цветущих штуковин, а тут, кажется, проникся.

– О, Настя приехала. С Глашей, – произнёс Влас, и Саша встрепенулся. Улыбка, помимо воли, скользнула по губам – к нему бежала Аглая.

– Привет! – выдохнула она, порядком запыхавшись. – Я маму меня с собой уговорила взять.

– Привет. А она сопротивлялась? – понизив голос до шёпота, уточнил Саша, чуть подаваясь к девочке, как будто у них был общий секрет.

– Ещё как! – округлила глаза Глаша и отстранилась, сделав вид, что они вообще ни о чём не говорили.

– Доброе утро, – поздоровалась подошедшая Настя. – Глаш… о чём мы с тобой дома договаривались?

– О том, чтобы я никому не надоедала.

Аглая выразительно посмотрела на Сашу, намекая на то, что всё сказанное ею до этого момента, – чистая правда.

– А она никому и не надоедает.

Зубарев вдруг сделал то, чего и сам от себя не ожидал – притянул девочку к себе за запястье и когда она с удивлённым возгласом очутилась у него на коленях, поехал в сторону дома.

Настя переглянулась с Власом, на лице которого появилась улыбка.

– Мелкая крутая у тебя, я сразу это ему сказал, – проговорил Влас и, поднявшись со скамейки, направился следом за Сашей и Глашей, оставив Настю наедине со своими мыслями.

Когда эти двое успели настолько «спеться»? Ведь вроде провели друг с другом всего ничего… Настя пожала плечами и последовала за остальными, мысленно поставив себе галочку приглядывать за Сашей и Аглаей.


Ближе к обеду приехала тётя Наташа, и дом превратился в самый настоящий балаган. Наверное, так весело тут не было уже очень давно. Зубарев с Глашей и Власом развлекались игрой в мяч в саду, мать Саши беспрестанно шутила и чувствовала себя, судя по всему, совершенно счастливой. В отличие от Насти. Нет, она, конечно, тоже была рада за то, что все кругом настолько увлеклись какими-то своими делами, что окружающая действительность была забыта, но… Но Настя отдавала себе отчёт, насколько всё зыбкое.

– Я хочу оливье ещё сделать к вечеру. Глаша у тебя ест оливье? – спросила тётя Наташа, уже успевшая сварить борщ и взявшаяся за тесто для пампушек с чесноком.

– Глаша у меня ест всё, но не стоит так переусердствовать.

– Ну что ты? Какие переусердствования? Мне всё это за счастье.

– Давайте помогу.

– Не надо. Ты отдыхай иди с остальными. Вон как веселятся.

Мама Зубарева счастливо улыбнулась, кивая на сад, который было видно в окно.

– Пусть веселятся, – пожала плечами Настя.

– Саша тебе что-то сказал? Вы с ним не сработались?

Сработались… какое странное слово, совершенно к ним не применимое. Они не нашли общего языка ещё тогда, семь лет назад, и почему должны были «сработаться» сейчас, Насте себе не представляла.

– Да нет. Нормально всё, – соврала Настя. Вытерла руки полотенцем и, кивнув тёте Наташе, вышла из кухни.


Она наблюдала за Сашей и дочерью со стороны. Глаша и вправду веселилась. То кидала мяч Зубареву, то отбегала, радостно смеясь, чтобы поймать ответный бросок. Наверное, из Саши бы получился отличный отец, но ей не суждено было это узнать. Ни тогда, много лет назад, ни сейчас.

– А мы тебя видим, – неожиданно проговорил Саша, когда поймал мячик. Кивнул Глаше, указывая на то место, где стояла Настя.

– Мам! Мы так играем здорово! А Влас вроде спит.

Настя вышла из своего укрытия и направилась к дочери, что уже бежала ей навстречу. Перевела взгляд на мирно дремлющего помощника Саши.

– Пусть спит. А вы бы играли дальше.

– А ты с нами не хочешь?

– Неа.

– Зря. Игра интересная. А мы потом гулять собираемся, после обеда.

Настя нахмурилась. Вряд ли Саша способен был оценить это предложение Глаши, уже возведённое в ранг решённых вещей.

– Не уверена, что это хорошая идея, – как можно мягче проговорила она, не желая расстраивать дочь. И услышала то, что её удивило:

– Это отличная идея, – уверенно проговорил Зубарев и, усадив Аглаю себе на колени уже привычным движением, направил своё кресло в сторону дома.


Настя устроилась на своей маленькой, но уютной кухне, предварительно сделав себе кофе. Сегодня был странный день. Странный потому, что казался ей чудесным. И в центре всего, что происходило, была её маленькая Глаша. Сначала они все вместе пообедали, и Зубарев уже не был так отрицательно настроен на то, что они с ним оказались за одним столом. Потом – поехали в парк. Оживились все – и Влас, и сам Саша, да и Настя тоже. Улыбалась всё время, как самая настоящая дура, когда смотрела за тем, как Глаша носится вокруг двух взрослых мужиков, а они готовы потворствовать любому её капризу.

– Аглая спит, быстро сегодня уснула, – сообщила мама Насти, садясь напротив.

– Да, умоталась. И остальных умотала. Кофе будешь?

– Буду.

Настя приготовила ароматный напиток, который поставила перед мамой, вернулась на своё место и, отпив глоток чуть подостывшего кофе, улыбнулась.

– Как Глаша с Зубаревым?

– В каком смысле?

– Подружились?

– Не поверишь, но да.

– Почему не поверю? Поверю!

Мама улыбнулась и спрятала улыбку за глотком кофе. Наверное, была права, когда сразу и безоговорочно поверила в то, что Глаша способна растопить любое сердце. Даже если это сердце принадлежало буке-Зубареву.

– Саша тоже изменился как будто, – проговорила Настя, откидываясь на спинку стула и глядя на мать. – Раньше вообще колючкой был, а рядом с Глашей открылся.

– Ну это нормально. Бери с собой Аглаю почаще.

– Да, буду брать. Кстати… спасибо за то, что всё же уговорила меня работать у Зубаревых.

– Да было бы за что. – Мама пожала плечами. – Я знала, что лучше туда, чем к Маше.

– С этим не поспоришь.

Они посидели ещё немного, просто в молчании, после чего Настя поднялась из-за стола и убрала чашки.

– Ладно, я спать пойду, а то завтра снова вставать рано.

Она подошла к матери и, чмокнув её в макушку, вышла из кухни. Раньше потребность вставать ни свет ни заря не вызывали ничего, кроме раздражения. Сейчас же хотелось скорее лечь спать, чтобы уже завтра поехать к Зубареву.


За завтраком Настя почувствовала неладное. Глаша была необычно вялой и даже сегодняшние планы, когда в доме Саши был задуман пикник, не сильно её воодушевляли.

– Так, иди-ка сюда, – проговорила Настя, наклоняясь к дочери. Прикоснулась ко лбу малышки губами и горестно выдохнула. У Аглаи была температура.

– Я чувствую себя хорошо! – заявила Глаша, с притворной скоростью начиная поглощать кашу.

– Нехорошо. У тебя жар.

Настя, не без сопротивления, взяла дочь на руки и прижала к себе.

– Но у нас же пикник, – захныкала Глаша.

– Перенесём на потом.

– Я не хочу…

– А в больнице оказаться хочешь?

Настя посмотрела на дочь со всей строгостью, на которую была способна, после чего понесла ребёнка в их спальню. И откуда вдруг взялась эта напасть? Может, она не уследила за ней вчера и Глаша простудилась?

– Мам… пусть температуры не будет, – прохныкала Аглая, когда Настя ставила ей градусник.

– Даже если не будет, ты себя как чувствуешь?

– Хорошо!

Настя видела, что дочь ей врёт. Это даже не злило. Видимо, Глаша очень хотела отправиться на пикник к Зубаревым.

– Ну, посмотрим на твоё «хорошо», – проговорила Настя, зажимая градусник сильнее.

Аглая смотрела на неё так, как будто от произнесённых дальше слов зависела её судьба. Настя старалась не сильно реагировать на взгляд дочери, хотя сделать это было довольно затруднительно.

– Тридцать восемь и два… – вынув градусник, объявила Настя.

– Это много или мало?

– Ты же знаешь, какая температура нормальная.

– Знаю…

Глаша всхлипнула и на глазах её появились слёзы. Ну что за беда такая?

– Тогда принимаем жаропонижающее и лежим дома. И точка, – постановила Настя, и почувствовала себя настоящей мегерой, когда поняла, что Глаша начала тихонько плакать.

Она вышла из спальни и поняла, что и сама испытывает разочарование из-за того, что сегодня они никуда не поедут. Ну и чёрт с ним. Здоровье Аглаи было важнее.


Ни Саша, ни его мама, ни даже Влас не позвонили ей, когда Настя не вышла на работу. Сама она отправила сообщение, в котором предупреждала о том, что сегодня выполнять свои обязанности не сможет, но ответа на него не получила. Что ж… так тому и быть. Глаша, принявшая жаропонижающее, мирно спала, и Насте только и оставалось, что подходить к дочери и проверять её лоб на ощупь. Кажется, температуры больше не было.

– Насть! – тихо позвала её мама, когда она уже подумывала о том, чтобы лечь рядом с дочерью и поспать. Предстоящая ночь могла быть весьма бессонной, если учесть то, как Глаша обычно реагировала на подобные болячки.