— Вот и не покидай. — царапаю его упругую задницу и поясницу ногтями, крепко обнимая бёдра Демона своими стройными ножками.

— Ты несносная, маленькая девочка. Считай, что я уже затрахал тебя…

Дима впился жадным поцелуем в мои измученные губы, пуская бесстыжие руки откровенно блуждать по моему телу. Чувствую, как мужская сила снова просыпается во мне и я начинаю паниковать, ялозя попой под ним. Он только крепче стиснул свои тиски.

— Дим!.. — пискнула я, отворачиваясь от поцелуя. — Я же пошутила!

— Ты доигралась… — прохрипел над моим ухом и резко перевернулся на спину, усаживая меня сверху. — Теперь пришла моя очередь издеваться, милая. Обещаю одно — цветы в вазу ты поставишь рано утром, если, конечно, сможешь удержаться на ногах…

— Но, Димка…

— Хватит возмущаться, малыш, я ещё не решил: помиловать тебя, или казнить…

Глава 29

Полтора месяца спустя…

Лина.

Начало августа выдалось жарким. С безоблачного неба солнечные лучи вливались в нашу спальню с раннего утра и дразнили назойливыми танцующими бликами-зайчиками. Зажмурив ещё больше закрытые глаза, обернулась и уткнулась лицом в плечо мужа, хрипло выдавив из себя недовольный стон. Дима тут же тихо рассмеялся и чмокнул меня в макушку.

— Пора просыпаться, соня, иначе придётся попросить Преподобного обвенчать нас прямо в постели.

— Почему бы и нет… — ворчу из-за желания вздремнуть ещё хотяб часочек. После переломного момента в жизни мужа наступил период интенсивного медового месяца. — В грехах мы уже покаялись, не думаю, что святой отец сильно разгневается, ему не положено.

Зарываюсь носом в подушку, переворачиваясь на живот. Дима тут же навис надо мной и легонько прикусил сзади шею сквозь шёлк моих волос, играючи, низко прорычал над ушком.

— А мне положено гневаться?

— А тебе за что гневаться, Тигр Львович? — замираю от удовольствия и тихо постанываю, наслаждаясь его игрой. В животе обезумели бабочки. Горячее дыхание Демона щекотало кожу до дрожи в теле. Его сексуальное рычание ещё больше разжигало страсть. Влажные губы мужа, как воры, осторожно пробирались вдоль позвоночника к копчику, мягко касаясь золотистых волосков. Будто тоненькие иголочки, пронзали моё тело, распространяя по спине тягучее обволакивающее тепло.

— Как это за что? За то, что моя соня тянет время пробуждения. Ангел… мне многое нужно успеть до того, как уехать с тобой в церковь.

— Ммм… Например? — приятные ощущения пленили меня целиком. Дима легонько зажал между зубов кожу на попе, затем отпустил и подул на неё.

— Например, ещё раз услышать, как ты меня хочешь… и докопаться до истины. Лина, почему коробки с интимными женскими принадлежностями до сих пор не тронуты…

— Ай! — вскрикнула я, ощутив болезненный укус, и тут же подскочила, усаживаясь на кровати. Задница саднила и я энергично потёрла ладошкой покрасневшее место. — Какие коробки? Мне же больно!

— Лииина!..ты знаешь о чём я! — строгий голос опустил меня с небес на землю.

— Ты что же, проводишь раз в месяц инвентаризацию моих гигиенических штучек? — зашипев из-за неприятных ощущений, возмутилась я. Попа до сих пор горела огнём.

— Нет.

— Врешь? — возмущаюсь, краснея, будто майская роза.

— Я наблюдательный.

Поджав губу, попыталась подняться с кровати, но руки Димы опередили, захватив мою талию в тиски, притянули спиной к жаркой груди.

— С каких пор у тебя проснулись способности удерживать и воспроизводить в деталях образ воспринятого ранее предмета?

— Я всегда ими владел, малыш, просто сейчас они обострились. — Демон поцеловал за ушком чувствительное место, вынуждая снова меня плавиться в его руках.

— И что они… тебе говорят, эти… ох… твои способности?

— Я хочу услышать твой ответ. Когда должна была начаться менструация, Лина?

Я смутилась. С тех пор, как мы решили не предохраняться, у меня действительно не было этих неприятных женских дней. Его прямой вопрос заставил меня вздрогнуть и впервые задуматься о возможной беременности. Замолчав на пару минут, уловила серьёзно-деловое выражение лица Димы в зеркале, и уставилась на него ошеломлённым взглядом.

— Ты же заешь, я внимательно слежу за этим. — разорвал мучительную паузу. — Так когда, милая?

— Где-то месяц назад. — неуверенно произношу и ещё плотнее прижимаюсь к вздымающейся от волнения мужской груди, ощущая лопатками барабанную дробь его сердца.

— Почему ты молчала? — бархатный голос у виска прозвучал так волнительно, и я, не удержавшись, поворачиваюсь к мужу лицом, пытаясь насладиться его лёгкой растерянностью и тёплым взглядом в эту секунду. В насыщенной синеве глаз плескалось робкое счастье.

— Потому, что я чувствую себя, как и обычно, тошноты нет, лишь грудь немного изменилась. У меня такое и раньше бывало. — пытаюсь успокоить нас обоих.

— Задержка в целый месяц?

— Почти.

— Что значит почти? Малыш, ты же взрослая девочка? Или же я испортил твой сюрприз? —

Дима поцеловал мой нос и, склонив мою голову к себе на грудь, погладил по волосам.

— Я не делала тест. Сессия, подготовка к венчанию и к медовому месяцу, переезд, все эти события так завертелись, что просто банально не заметила.

— Нам пора в церковь, малыш. После венчания займёмся тестами… Да и Оксана скоро заявится с твоей мамой. Может всё-таки вызвать стилиста на дом? Время ещё есть.

Дима поднялся с кровати и подошёл к зеркалу, устало поглаживая ладонями ухоженную на щеках щетину. Этот наглец ничуть не смущался своего голого вида. Я же, каждый раз глядя на него, будто парализованная от смущения, незаметно наслаждалась пленительным видом его сильного, мускулистого тела.

— Лин? Может мне побриться по такому случаю?

— Зачем? Ты нравишься мне таким. — оглядываюсь в поисках своей ночной сорочки. — Если сбреешь бороду, придётся поменять тебе прозвище. Дим, где моя ночная сорочка?

— Что тебе мешает прогуляться до ванной комнаты голышом? Я терпеть не могу все эти ненужные тряпки на тебе.

— Поэтому их прячешь?

— Я не прячу, а забрасываю куда подальше! Так что на счёт стилиста?

— Милый, он будет мурыжить мою причёску три часа, расскажет о секущихся кончиках, отрежет половину длинны и снова испортит мне настроение. Я хочу обычные локоны, которые в состоянии сделать себе сама.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спустя два часа нелёгких сборов и волнения, особенно родственников, я наконец-таки смогла выдохнуть из себя напряжение, отправить всех в церковь, и немного расслабиться в одиночестве, изучая результаты совместно проделанной с Оксаной работы. Ксюша помогла нарядиться в свадебное платье, выбранное мной на кануне венчания. Оно прекрасно село по фигуре. За последний месяц я немного похудела. Мама постоянно ворчала, что Димка за мной не присматривает и не заставляет, как положено, питаться. Андрей также получил строгий выговор, поэтому занятия танцами пришлось сократить вдвое.

Глядя на себя в зеркало, я и сама понимала, что выгляжу слишком худенькой, слишком бледной в этом роскошном, белоснежном, свадебном платье от «La Sposa», но даже из-за этого никто не переставал сегодня мной восхищаться.

— Как же ты похожа на ангела, любовь моя… — муж тихо подошёл сзади и поцеловал моё плечо. — Давай помогу тебе с этим.

Мои губы тронула несмелая улыбка. Дима взял из дрожащих рук тонкую, вышитую шёлковой нитью фату, и воткнул прозрачный гребешок, на котором она крепилась в собранный пучок из лёгких локонов на моей голове. Затем расправил тонкую воздушную ткань и хрипло произнёс мне в затылок:

— Ты такая романтичная, малышка, такая хрупкая, неземная в этом платье, и мне кажется, если я к тебе прикоснусь, ты растворишься, как белое, пушистое облачко.

— Все родные собрались в церкви? — оборачиваюсь к мужу и ловлю его восхищённый взгляд. Дима выглядит стильно, дорого и элегантно. Новый костюм, синего насыщенного цвета, сшитый на заказ, сидит на нём, как влитой, шелковый галстук завязан идеальным узлом. Холодный тон, повторяющий цвет глаз, создавал приятный контраст с цветом волос. На манжетах белоснежной рубашки поблёскивали платиновые эксклюзивные запонки.

— Они нас ждут, Лина. — Демон посмотрел на роскошные наручные часы «Ulysse Nardin», одни из его коллекции. — Уже почти одиннадцать. Ты готова? Костя нас отвезёт.

— Да… Я готова, Дима. — мой голос сегодня, почему-то, предательским образом дрожал. Беру с комода маленький букетик белых пионов, перевязанных атласной ленточкой такого же цвета как и мои карамельные волосы и пытаюсь ступить шаг, но ноги не слушаются меня, и я продолжаю стоять, как вкопанная, глядя в его восторженные омуты небесного цвета. Сообразив, Дима тут же бережно поднял меня на руки, избавляя от возможности самостоятельно испытать комфорт новых туфлей, хотя меня заверили, что итальянская кожа не доставит хлопот моим ступням тридцать седьмого размера.

— Я люблю тебя, малыш. — произнёс с необычайной нежностью в голосе, будто пытался меня успокоить и подбодрить. Его забота настолько велика, что чувствовалась даже на расстоянии. Я обнимаю любимого Демона за шею, в который раз осознавая, как мне важна его поддержка, его преданность, его безграничная любовь. Для меня он стал целым миром. Для меня он стал ВСЕМ!..