— Ангелок, о чём задумалась? — прервал мой анализ весёлый голос Егора Александровича.

Невольно вскидываю взгляд на него, мужчина стремительной походкой направляется ко мне с небольшим подносом, кажется, с мазью и ещё чем-то. Понятно, сейчас пижон примеряет роль доктора. Молчу. Не вижу смысла повторяться, уже говорила, что не собираюсь с ним делиться своими мыслями. Он же, поставив ношу на прикроватную тумбочку, резко поднимает одеяло, вновь оголяя меня.

— Да сколько можно?! — попыталась я прикрыться.

— С тобой готов это делать вечно… — тихо рассмеялся он, взявшись рукой за мою ногу. Попыталась выдернуть, чем вызвала его строгий взгляд. — Не трепыхайся, нужно обработать. — Садится на кровать и с деловитым видом кладёт мою ногу себе на колени.

— Ну уж это я сама в состоянии сделать…

Я уже начала злиться, мне его забота совсем не нравилась. Шок после происшествия прошёл, и способность рационально мыслить уже давно вернулась. Я сама была в состоянии искупаться и лечь спать, не настолько я тяжёлая больная.

— Ангелок, — начал он, с нисхождением смотря на меня, — будешь взбрыкивать, получишь по своей голой попе.

После упоминания голой попы я покраснела и заткнулась, но в отместку полоснула его злым взглядом. Он только хмыкнул, принялся обрабатывать рану, каким-то неизвестным средством. Причём второй рукой принялся гладить ногу, гад.

— Может, хватит?! — взорвалась я, попыталась выдернуть ее.

— А... по попе? — ехидно интересуется он.

— Егор Александрович, я сегодня пережила стресс, более того, ударилась…

— А стресс ты испытала из-за того, что маньяк напал, или что я обнажённой тебя увидел?

Я уже хотела на него наорать, но вовремя себя отдёрнула. Только сейчас поняла — ему нравится меня выводить на эмоции. Да что там! Он тащится от этого. Посему принимаю невозмутимый вид и отвечаю равнодушно:

— Вы бы и так увидели, так не вижу причины для стресса…

— Сделаю вид, что поверил, — осторожно снимая мою ногу со своей, ответил он и перешёл к обработке плеча.

Я же больше не стала возмущаться, даже когда он словно случайно коснулся моей груди. Думаю, пусть порадуется пока, придёт время, и я отыграюсь. По сути, я человек незлопамятный, но его поведение возмутило. Потом пришлось терпеть, что он меня кормит с ложечки. Казалось, это кошмарный сон, сейчас проснусь и вновь стану свободной и самостоятельной. Лютов словно задался целью сегодня продемонстрировать, какой меня ожидает брак. Я чувствовала себя безвольной куклой в его руках.

— Ангелок, нужно волосы высушить, — вернул меня в реальность равнодушный голос мужчины.

Посмотрела на него обречённо и вновь решила промолчать. Тем более после таблеток, которые мне он дал, я уже спать сильно хотела, и сейчас хоть что со мной делайте, сопротивляться не буду.

Когда он закончил изображать из себя заботливую маму, я уже клевала носом.

— А теперь спать, — укладывая меня на постель, даёт очередную команду.

— Можно мне отдельное одеяло? — вяло интересуюсь.

— Нет, — произносит он чуть слышно, накрывая.

— Ну нет так нет, — пробормотала я и отключилась.

***

Мой ангел уснул, не удержался, оставил на её нежных губах лёгкий поцелуй и быстро вышел из комнаты, у меня ещё будет время насладиться прелестями своей жены, которые пьянят не хуже вина. Правду говорят: запретный плод сладок. С каждым днём хочу её всё сильнее, надеюсь, как переспим, эта жажда обладания спадёт. Других пока не хочу, на ней повёрнут. Ну а сейчас пора воздать уроду по заслугам. Нет, убивать тварь эту не буду, для него у меня другая программа.

Глава 15

Этот урод орал, как резаный, а я всего-то переломал ему пальцы на левой руке. А нечего моей жене делать больно. Я бы и правой занялся, но нужно, чтобы она была рабочей — ему ещё признание писать. Стоит, смотрит на меня обезумившими от ужаса глазами. И правильно боится: перед тем, как его сдать властям, я ему ещё что-нибудь сломаю.

— Признание писать будешь, или мне продолжить?

— Буду, — тут же согласился он.

Ничего нового: такие твари сильные только со слабыми женщинами. Но стоит столкнуться с противником посерьёзнее, вся бравада пропадает. Отрезать бы ему яйца и сожрать их заставить, но мараться не хочу. Трошин — такая фамилия у преступника — сел за стол и принялся строчить признание, то и дело морщась из-за боли в пальцах.

— Я всё, — проблеял он и трясущейся правой рукой передал мне листок.

Пробежался взглядом по написанному и решил сломать ему нос. Вот гад, он даже больше, чем мы знаем, вреда причинил.

— Точно всё? — пристально на него смотрю.

Тот вздрогнул.

— Нет, ещё один случай вспомнил! — Воскликнул он и принялся вновь строчить. Я тем временем набрал следователю, который занимается этим делом, тот быстро принял вызов.

— Привет, Серёга!

— И тебе не хворать, Лютов, — пробурчал тот.

— Что, Карпов вызывал? — тут же сообразил, почему Серёга не в духе.

— Угу, орал как не нормальный, мол, почему Трошина до сих пор не взяли, — передразнил он своего начальника. — Можно подумать, это так просто!

— Да погоди ты в печаль впадать. Я сейчас тебе очень забавную историю расскажу…

— Лютов… — настороженно начал он, — только не говори, что ты его первый нашёл.

— А ты чего так испугался? — заржал я.

— Да ещё не забыл про последних двух… — процедил он сквозь зубы.

Уже два года прошло, а он никак не может забыть, что беглых извращенцев подстрелили якобы при попытке к бегству. Собственно, это не моя работа, а Сатаны, но кто ж своих сдаёт? Тем более я полностью солидарен с конкурентом, таких уродов в живых оставлять опасно.

— А что я, собственно, такого сделал? Ты попросил найти — я нашёл. А то, что их при попытке к бегству пристрелили, они сами виноваты, нечего было отстреливается…

— Ладно, забыли, — тяжко вздохнул он. — Так чего ты там хотел рассказать?

— Говорю же, очень забавную историю.

— Что-то я сомневаюсь, что она забавная… — проворчал Сергей.

— Не перебивай, — осадил его. — Так вот, еду я домой и вижу картину: мужик решил свести счёты с жизнью…

После моих слов Трошин вздрогнул, а Серёга заорал:

— Только не говори, что этот покойник — Трошин!

— Почему сразу покойник? — сделал вид, что его слова ранили меня.

— Уже легче… — выдохнул мой собеседник.

— Так вот, я выхожу из машины и начинаю его уговаривать не совершать глупость…

— Уговаривать, как я понял, в физической форме.

— Фи, как грубо, — хохотнул я. — Нет, всё было сделано до меня. Бывает такое, человек упал и случайно разбудил совесть. Так вот и Трошин упал, очнулся и осознал, что жить не достоин…

— Ты мне скажи, жив он или нет?!

— Ну… — замялся я.

Тут Трошин, словно очнувшись, выдал:

— Я ещё один случай вспомнил!

— Раз вспомнил — пиши, глядишь, и срок скостят.

Вот тут лукавил. Так как в тюрьме его ждёт очередной сюрприз, сколько он проживёт в неволе, даже я затрудняюсь сказать.

— Жив, значит… — не скрывая облегчения, сделал правильный вывод Серёга.

— Ага, строчит признание, как пулемёт. Я же говорю, упал, очнулся совсем другим человеком. Говорит, хочу чистосердечно признаться в своих злодеяниях и искупить вину.

— Он хоть не сильно расшибся? — Как-то обречённо интересуется собеседник. Понятно, думает, я его основательно поломал. Ну уж нет, для него у меня припасена другая программа.

— В смысле? — сделал вид, что не понимаю, о чём он.

— Ноги и другие части тела целы?

— Ноги, говоришь… — протянул я и заинтересованно посмотрел на Трошина. Тот вновь вздрогнул. — Целы, только левая рука пострадала и нос сломан.

— Лютов, с меня магарыч…

— Я не пью. Должен будешь.

— Я уже сбился, сколько раз я тебе должен.

— Не переживай, я всё помню.

Как только Трошин завершил писать покаяния, я всё-таки сломал ему руку и нос. Ну а что делать? Я же сказал, что рука и нос, а не пальцы, пришлось подстраивать всё под легенду. Тем более он прикасался к моей жене, сделал ей больно, а такого я простить не мог. Когда его забрали, я набрал Академику — авторитету на зоне, правда, он недавно вышел на волю и ищет по своим каналам эту тварь. Этот недоумок напал на его племянницу два года назад. Так что теперь Трошина ждут «райские» дни на зоне, что, собственно, я и хотел. Да я в накладе не остался: теперь Академик у меня в должниках, неплохо день завершился. Только ангелочка жалко, это ж надо так вляпаться! Поневоле поверишь в злой рок: вначале сестра предала, потом я к рукам прибрал, и вишенка на торте — напал маньяк. Ну ничего, теперь ангелок под моей защитой, буду оберегать своё золотко с удвоенной силой, раз она у меня такая бедовая. Единственное, что удивляет, как она дожила до своих лет с её-то «везеньем»?

Приехал домой, на скорую руку поужинал и направился к себе в спальню. Там царил полумрак, я специально, уходя, не выключил свет. Принял душ и направился к кровати, не смог сдержать улыбки, смотря на своё приобретение. Ангелок охрененно смотрелась на чёрном белье: белокурый ангел в объятьях тьмы. Собственно, так и есть. Она — светлый человечек, я же, как сама тьма — порочный и беспощадный зверь, залитый кровью с ног до головы. Даже страшно представить её реакцию, когда вскроется правда насчёт меня, и ведь это случится рано или поздно. Если вначале мне было безразлично, то сейчас не знаю, чего хочу больше: её безразличия или любви. Ладно, время определиться ещё будет.

Лёг рядом, стараясь не задеть её больную руку, придвинул к себе. Мой друг, почувствовав её голую попу рядом, чуть ли не взвыл от желания. Я его понимаю, была бы Мила здоровой, я бы не стал дожидаться завтрашнего дня. Взял бы её вначале не спеша, наслаждаясь стонами ангела, а потом оторвался по полной. Увы, сейчас же могу себе позволить только немного её приласкать, всё равно не проснётся. Пробрался рукой под футболку и сжал ладонью упругую грудь, тут же в мозгу всплыл образ нежно-розовых сосков. Хотелось перевернуть жену на спину и содрать нахрен разделявшую нас ткань. Но сдержался, позволив себе лишь немного сжать сосок. Жена застонала.