— А теперь, ангел мой, держись, сейчас я тебя штрафовать буду, — произнёс он хрипло и накрыл мои губы своими.

Теперь я поняла, насколько была наивной — этому мужчине не нужны руки, чтобы довести меня до грани. Он сам как мощный афродизиак, запах его разгорячённого тела ударил в ноздри, и у меня голова пошла кругом. Лютов уже не дарил ласку, а погрузил меня в бушующий океан страсти. Его обжигающе горячий поцелуй опалял лёгкие, я задыхалась от переполняющих меня чувств, и с каждой секундой они становились всё острее. Его рубашка то и дело касалась моих затвердевших сосков, и это ещё больше меня распаляло. Казалось, ещё немного — и потеряю сознание. Моё тело напоминало оголённый нерв, любое действие мужчины отзывалось сладкой судорогой внизу живота.

Не знаю, сколько это продолжалось, но, когда уже казалось, что моё сердце не выдержит и остановится, во мне словно что-то взорвалось, и тут же сладкая истома окутала всё тело. Наступила такая… слабость, что я бы точно упала на спину, но Лютов, прервав поцелуй, удержал меня.

— Девочка моя… — произносит он на выдохе чуть слышно, касаясь губами виска. От невинного прикосновения его мягких губ по телу пробежала лёгкая дрожь, а из горла вырвался судорожный вздох. — Какая же ты сладкая… — Я тихо вскрикнула от неожиданности, когда почувствовала, что он начал проникать в меня короткими толчками, и его дурманящее тихое: — Расслабься… — пьянило сильнее вина.

Стоило ему оказаться полностью во мне, Лютов резко снял повязку с лица, и меня тут же ослепил дневной свет, я закрыла глаза.

— Мила, — качнув бёдрами, позвал меня, — открой глаза и не закрывай, пока я не разрешу.

В ответ я лишь тяжко вздохнула и вновь подчинилась.

Лютов же не двигался, ждал, когда я привыкну к свету. Когда это произошло, он подался назад и тут же резко вновь вошёл, опуская моё безвольное тело на стол. Мужчина навис надо мной и, пристально смотря мне в глаза, начал движение, вначале плавное, словно нежная ласка, затем резко входил до упора и вновь брал меня с осторожностью. От каждого его точка по телу растекалась лёгкая истома, мне хотелось прикрыть глаза, потому что его изучающе горящий взгляд смущал.

И вот он делает очередной рывок, и меня словно пронзило разрядом тока, отчего я непроизвольно издала стон.

— Да… вот это я и искал. Можешь закрыть глаза, ангел мой, сейчас я подарю тебе звёзды...

От его интимного тона по телу вновь пробежала сладкая дрожь, и он возобновил движение, впившись мне в губы, словно обезумевший зверь…

И ведь не обманул — он подарил мне не только звёзды…

Каждое его проникновение сводило с ума, хотелось кричать в голос, но я могла лишь тихо всхлипывать. А он с жадностью пил мои стоны, доводя до грани вновь и вновь. И когда опять решила, что не вынесу, на меня, словно цунами, накатил оргазм. Он был настолько мощный, что начало в прямом смысле потряхивать.

Лютов прервал поцелуй и произнёс хрипло:

— Теперь моя очередь… — И, вновь впившись в губы, начал брать меня, словно у него отказали тормоза.

 Жёстко и в то же время так… сладко, что меня вновь захлестнули чувства с головой.

Очнулась лишь когда Лютов, словно зверь, зарычал и, до упора заполнив, начал изливаться в меня, продолжая терзать мои губы.

Не сопротивляюсь, боюсь пошевелиться, его звериный рык напугал до чёртиков. Да ещё и сама я как-то странно себя ощущаю, словно мой разум окутал наркотический дурман, от которого меня переполняет эйфория. Забавный коктейль: смущение, страх, эйфория.

— Милка… — хрипло произносит он, отрываясь от моих губ.

Открываю глаза и чудом сдерживаю крик, встретившись с его безумным взглядом. От страха сердце на секунду остановилось, а затем пустилось вскачь, гулким эхом отдаваясь в ушах.

— Отпустите… — Упёрлась руками в его плечи, пытаясь отстранить от себя.

— Ангелок, не стоит отталкивать сгораемого от страсти к тебе мужчину, это чертовски возбуждает, — процедил он сквозь зубы и тут же впился в мои губы жадным взглядом.

Вначале я вздрогнула, испугавшись мужчины. Но, взяв себя в руки, уже спокойно начала:

— У нас уже всё было, вы утолили голод…

Мою реплику прервал раскатистый смех Лютова. Отсмеявшись, он покачал головой и медленно начал опускать своё лицо к моему:

— Глупышка… — произнёс чуть слышно.

Я попыталась отстраниться — не позволил, схватив рукой за подбородок.

— Ангелок, не усугубляй, мать твою! — чуть ли не рыча, произнёс он. Я замерла. Он всё-таки приблизил лицо, и наши губы вновь соприкоснулись. — Ты только разожгла во мне желание. Ну так что делать будем? — спрашивает и одновременно подаётся бёдрами вперёд, вызывая лёгкую дрожь в теле.

Вот что он от меня хочет? Чтобы я сказала «да»? Но мне страшно, его взгляд безумца пугает. Но мужчине наплевать, он жаждет получить положительный ответ, отрицательный точно не примет — вон как глаза горят. Вот точно про некоторых людей говорят: дай палец, откусят по локоть.

— А у меня есть выбор? — зло смотря на него, спрашиваю.

Он пристально посмотрел мне в глаза, затем тряхнул головой, словно скидывая наваждение, и резко отстранился.

— На… — Беря со стола влажные салфетки, суёт мне в руку и, отвернувшись, делает шаг в сторону. Продолжает холодным тоном: — Выбор всегда есть, ангелок, только… — Он замолчал, но, когда продолжил, я вновь ощутила себя так, словно меня в дерьмо с головой окунули: — Свободна.

Не понимаю, как удалось быстро привести себя в порядок и одеться — руки не слушались от волнения и гнева. А ещё стыд, словно кислота, разъедал душу.

«Дура!» — ругала я себя, что посмела наслаждаться ласками мужа.

Захотелось расплакаться от обиды. Вот за что он так со мной?

 Но я сдержалась, выскочила из кабинета и побежала в кухню — нужно было выпить воды, иначе разрыдаюсь. Трясущимися руками налила в стакан, выпила и, немного успокоившись, направилась к лестнице, чтобы подняться к себе. Не готова я пока к новой встрече с Лютовым.

Но не успела подойти к ней, как услышала отборный мат и звук разбившегося стекла. Только хотела сделать шаг в сторону кабинета, как услышала злое:

— Не смей туда ходить!

Я повернулась на голос и обмерла.

На меня смотрела Регина, от её леденящего душу взгляда стало не по себе. И я, как трусливый зайка, рванула к себе в комнату. Только зайдя туда, до меня дошло, что я могла её на место поставить, ведь из нас двоих я — жена Лютова, и только мне решать, входить к нему или нет.

Глава 25

Только через пятнадцать минут я пришла в себя и смогла рационально думать. То, что я опять напортачила, — бесспорно. А как исправить ситуацию, пока не знаю. Если подойду к нему мириться, не поверит, пошлёт в турне с эротическим уклоном и будет прав. Ведь я уже его обманула, сказала, что больше не буду отталкивать, а сама…

Эх! Опять сглупила! Ну вот чего я испугалась? Горящего страстью взгляда мужчины? Вот сейчас мне реально стыдно, повела себя как глупая малолетка. А с другой стороны, было что-то в его взгляде пугающее, словно это не человек вовсе смотрит, а дикий зверь, который в любую секунду кинется. Не знаю, почему появилось такое ощущение, но в тот момент моё подсознание вопило об опасности.

Или мне показалось?

Ладно, не буду гадать, сейчас приведу себя в порядок и пойду к своему посыпать голову пеплом — как ни крути, я виновата. Да и то, что Регина тут хозяйничает, мне не понравилось. Таких людей нужно сразу на место ставить, а то и глазом не успеешь моргнуть, как она возомнит себя хозяйкой. Наблюдала как-то подробное, мне такое ни к чему. Либо я хозяйка в доме, либо пускай Лютов на ней женится, а меня отпустит.

Прокручивая в голове, как буду действовать, я быстро привела себя в порядок и направилась для начала мириться с мужем. Только подошла к лестнице, как меня остановили голоса Лютова и Регины. На несколько секунд замешкалась, раздумывая, уйти к себе, переждать, пока они наговорятся, или спуститься. Но вдруг услышала, как женщина зло ответила моему мужу:

— Не могу я с ней нянчиться! Только богу известно, чего мне стоит сдержаться, чтоб не придушить её.

От услышанного у меня кровь отхлынула от лица. Я схватилась за перила, ища опоры. Только перевела дух, как услышала ответ Егора Александровича:

— А ты через не могу, поняла? Меня она тоже бесит, и я не меньше тебя хочу её придушить…

— Но… — начала та.

— Никаких «но»! — пророкотал он. И уже тише: — Регина, мы как никогда близки к цели…

Дальше я слушать не стала, побрела к себе в комнату, переставляя ноги по инерции. Зайдя туда, закрыла дверь и, прижавшись к ней, прикрыла глаза, пытаясь унять сердцебиение.

— Вот никогда не подслушивала, и, судя по услышанному, не стоило начинать, — прошептала я осипшим голосом.

Эх! Лучше бы я ничего не слышала. Как я после этого с ним разговаривать буду? А с ней?

«Остановись, Мила! Не пори горячку, может, они не о тебе говорили!» — начала я мысленно себя успокаивать. Поддаваться эмоциям глупо. Нужно всё хорошенько обдумать и, главное, не показать им своё смятение. И всё же их обоюдное желание свернуть кому-то шею пугало. Пусть даже не мне, но сама мысль лишить кого-то жизни для меня чужда. Боже-е… с кем я связала судьбу?!

Пришлось опять себя успокаивать, иначе они могут понять по моей нервозности, что я услышала часть их разговора. А пока я не разобралась в ситуации, этого допустить нельзя.

Когда пришло время наряжаться на приём, я уже почти успокоилась, убедив себя, что неверно истолковала их разговор. Ведь часто такое случается, что неверно понятая фраза ломает судьбы. А учитывая, что сейчас у меня и так всё плохо, не стоит усугублять. Решила, что постепенно во всём разберусь. Мне действительно это помогло. Я даже спокойно приняла помощь Регины, рассудив: пусть делает, как считает нужным. Тем более, сейчас я не в состоянии привести себя в нужный для приёма вид.