Ещё в тот период, когда Ангелина держала палатку с детскими вещами, она решила помочь находившейся в бедственном положении подруге – муж в тюрьме, на руках маленький ребёнок, брат с перекошенным от пьянки лицом, постоянно похмеляющийся с утра со времён восьмого класса, ни работы, ни денег, у семьи огромные долги по квартплате… Ангелина взяла её к себе продавцом, заодно разрешила Наде брать для ребёнка вещи, а расплачиваться за них потом.

Через пару недель продавцы из соседних палаток доложили, что Надя каждое утро сидит в палатке с баклажкой пива – Ангелина внезапно нагрянула и убедилась в этом лично. Ещё через несколько дней, видя, что всё без изменений, она уволила Надю, и та ушла, так и не отдав долг за детскую одежду.

Глядя на то, в каких условиях живёт внучка, Надина свекровь предложила им переехать к ней – женщина проживала одна с тех пор, как в местах заключения оказались оба сына-домушника. За это время она стала очень религиозной, Надя с дочкой жили у неё, как у Христа за пазухой: в квартире было чисто, уютно, никто не пил, и витал запах свежесваренных щей. Свекровь молилась сама, приучала к религии сноху, даже устроила Надю на работу в ларёк по продаже церковных принадлежностей.

Но спустя полгода Надя перебралась назад, к матери. Ангелина пыталась расспросить у неё, почему она вернулась в этот ад, на что та пожаловалась, что у свекрови надо убирать, пылесосить ковры, готовить и совсем нельзя употреблять спиртного, а в её квартире никто ничего не делал, работать не заставлял и пили сколько хотели. Надина дочка снова стала ходить грязной, непричёсанной и голодной – с ребёнком почти никогда не гуляли. Девочка числилась в детском саду, только Надя водила её туда, когда было не лень вставать в семь утра, и со временем заведующая садом попросила её не занимать место.

Муж Володя, отмотав срок, освободился из тюрьмы. Он увидел во что превратилась его дочь, избил Надю и забрал ребёнка к матери – этого ему казалось недостаточно: периодически он наведывался к жене, и эти встречи всегда заканчивались побоями. В Надиной квартире на обоях появлялись новые кровавые пятна, обстановка напоминала декорации к фильмам ужасов. Володя всем объяснял, что бьёт её, потому что она пьёт, но Надя пила из-за этого больше и хлеще, и уже не пиво-водку, а аптечные настойки – она, не в силах разорвать этот замкнутый круг, с каждым днём скатывалась в глубокую пропасть.

В один хмурый осенний день Надя полуодетая, босая и трясущаяся, прибежала к Ангелине, которая как раз пришла навестить родителей, живущих в том же подъезде. Надя умоляла дать ей валокордин. Пока Ангелина перетряхивала родительскую аптечку, ей удалось выпытать, что же произошло – подруга истерила, стакан с успокоительным подпрыгивал в руках, и всё же запинаясь, она сумела донести, что у них дома завелась нечистая сила.

Она отдыхала на диване, когда к ней подкрался домовой – такой чернявый и страшный, с волосатым лицом, с жуткими прищуренными глазками. Нечистый залез на неё и начал по ней прыгать, топтать, душить мохнатыми руками. Надя настойчиво уверяла, что ей это не привиделось, даже кот замер и уставился на него с бешенными глазами, и этот домовой до сих пор там сидит. Надя боялась туда возвращаться, согласилась только в сопровождении Ангелины: девушки с опаской поднялись в квартиру, оглядывая каждую комнату, но квартира была пуста.

После этого случая Надя стала искать спасения у святых: над кроватью появились иконы – ими был обвешан весь угол, святые помощи лежали под подушкой, между каркасом и матрацем – везде, где их можно вложить. Под грудью теперь была постоянно обмотана лента с помощами – Надя её неохотно, со страхом, снимала, когда собиралась принять душ, из-за этого мылась всё реже. Надя вздрагивала от каждого шороха и боялась находиться дома одна, поэтому всё чаще стала засиживаться у соседки этажом ниже, приторговывающей ворованным спиртом. Вглядываясь в потолок, Надя прислушивалась – что там сейчас происходит в её пустой квартире, тем временем соседка заботливо подливала спирт. Домовой стал приходить всё чаще, а девушку стали видеть трезвой всё реже. Она совсем перестала интересоваться судьбой своей маленькой дочери – ребёнок спрашивал про маму, но мама больше не звонила.

Володя пришёл и в очередной раз избил жену. На следующий день её мать вызвала скорую для брата, который слёг с пневмонией – медики приехали, дали назначение брату и случайно увидели Надю… Женщины в белых халатах просто ужаснулись, не только из-за побоев, они обратили внимание на её ноги: на ногах начинались процессы гниения, но их опасения никто в этой семье не принял во внимание.

Через два дня Надя умерла. Встала утром, собралась позавтракать, села на кухне рядом с матерью, повалила голову на бок и перестала дышать.

Родственники не захотели озвучивать причину смерти – окружающие сочли, что это случилось из-за пьянки и рукоприкладства: в последнее время Надя была побита не только Володей, её регулярно мордовал брат и накануне потрепала какая-то соперница на пьяной сходке. Говорили, что разборка между девицами происходила в ванной – Надя, падая, неудачно ударилась головой о кафель, но ещё была одна версия: люди шептались, что покойная пристрастилась к наркотикам.

Надина могила была такой же, как она сама в последние годы: одинокой, неубранной, с гранёным стаканом, опустевшим в первый же день после похорон… Денег у семьи не было совсем, могилка выбивалась чрезмерной дешевизной среди окружающих эстетичных захоронений. Нестеровы-старшие решили взять на себя обустройство могилы подруги дочери: близкие Нади по-прежнему валялись в забытьи в то время, как усилиями других устанавливались кованые крест и оградка.

По прошествии двух лет от последствий наркомании скончался и Володя. Все заботы о ребёнке взяла на себя бабушка – Володина мать.

Как ни старалась Ангелина вытащить подругу из этого ада, сколько бы той не предоставлялось шансов, она не воспользовалась ни одним из них. Кто-то может спросить: что могло связывать Ангелину из обеспеченной семьи с Надей из семьи алкоголиков? А ведь когда-то Надя росла в богатой и достойной семье, которой все восхищались. В советские времена её родители работали за границей, дети у них родились в Венгрии, по возвращении на родину они привезли огромное количество фирменной одежды, техники, игрушек… Надя во дворе одевалась лучше всех: у неё были жвачки и конфеты, которых нигде нельзя было достать, её и брата баловали и старались лишний раз не напрягать – всё, чем она занималась – это просмотр мексиканских сериалов. Родители и на родине пристроились на блатные работы: мать – на базу дефицитных товаров, а отец такие товары развозил. В каждый день рожденья Надя получала золотые украшения. Даже в 90-ых, когда люди покупали продукты по талонам, их семья хорошо держалась на плаву, а потом всё стало сыпаться в один миг: частые пьянки, лень, недовольство жизнью… Если бы Надя была борцом, как Ангелина, она бы сопротивлялась и выпутывалась, а в результате её просто унесло в канализацию.

Глава 7 Коты бродячие

Больше всего Витя Павлухин любил ходить по магазинам – он не был закоренелым шопоголиком, но для того, чтобы присмотреть повседневные ботинки, он должен был облазить все магазины города и не один раз, он мог неделю кружить по бутикам, чтобы выбрать наконец рубашку, соответствующую его требованиям. В юности все его называли – Красавчик, но красота Павлухина состояла не в чертах лица, а в холёности, он был очень любим родителями и девчонками. Его фирменная фраза: «Нелегко живётся красивым» стала своеобразным слоганом ещё со школы. Ангелина стала замечать, что, когда она возвращалась из магазина со своей обновой – будь то розовые кружевные стринги, Павлухин менялся в лице и начинал завидовать, настроение от лютой зависти портилось у него на весь день.

На работе она подгоняла ему более денежные заказы, ущемляя при этом простых мастеров, которые «не спали с боссом». Павлухин, благодаря ей, стал в разы зарабатывать больше, не производя на работе ничего эксклюзивного. Впоследствии она призналась, что всю свою зарплату он откладывал себе, а жили они на её деньги: она покупала продукты, она платила за квартиру, и за его лечение от недугов платила тоже она.

Витя не разрешал ей никуда ходить, за исключением работы, да и на работе он заглядывал к ней в кабинет, если видел, что туда прошёл какой-то мужик, и пока мужик не уйдет, стоял у них над душой. Его ревность с каждым днём становилась всё страшнее: он без предупреждения заваливался в маникюрные кабинеты и парикмахерские, чтобы проверить – там ли Ангелина на самом деле, каждый её выход из дома он трактовал, как хождение по любовникам.

Пройдясь по магазинам, Ангелина вернулась с новой короткой белой юбкой – Павлухин сразу взбеленился: по его словам, если она выйдет в такой юбке, то на неё сразу все накинутся. Дождавшись, когда Ангелина отвлеклась, он упаковал эту юбку, унёс и спрятал в гараже. Девушка, попрощавшись с обновой и догадываясь кто приложил руку к её внезапному исчезновению, вспомнила другую историю, совершенно противоположную этой.

В годы совместной жизни с Лукиным, они как-то шли вместе по улице. Работа и маленький сын Ангелину вымотали: она была уставшая, без косметики, с волосами, забранными в небрежный хвост и в длинной серой юбке. По пути они встретили старого друга Лукина, немного с ним пообщались и разошлись.

– Хм! – остановился Лукин. – Он совсем не обратил на тебя внимание. Странно… Обычно Лёха ни одной юбки мимо не пропускает, а тут вообще никакого внимания не обратил. Точно! Всё дело в юбке! Не одевай больше такую! Монашка какая-то… Купи себе короткую, не ходи больше в этой!

При помощи родителей Ангелина взяла в ипотеку трёхкомнатную квартиру в центре города – их бизнес тогда был на самом подъёме. В квартире сразу начался ремонт – она (я не оговорилась – «она», а не «они с Павлухиным»), делала качественный евроремонт поэтапно, насколько хватало денег. Павлухин везде присутствовал, но участия ни в чём не принимал, а только возмущался: зачем надо то и зачем это? Хотя, несколько раз он помог занести в квартиру что-то из материала, но за каждый шаг требовал накрыть ему поляну и говорил, что она во веки с ним не расплатится.