В ночь у него случилась более страшная белая горячка. Тело кричало:

– От кого ребёнок? – Несчастная жена снова помечтала о космическом корабле, продолжая выслушивать: – Признавайся, шалава! От кого нагуляла? Покажи справку от врача – какой срок!

Терпение у женщины, готовящейся к материнству, лопнуло. Она позвонила тому, кто наверняка был в курсе Лукинского алкоголизма и перед кем не придётся за это краснеть – свекрови, перекинувшей маяту с сынком на других людей. Та уже знала, что надо делать, у неё была подробная инструкция по реанимированию глубоко запойного алкаша.

Свекровь срочно приехала и со знанием дела подключила бригаду скорой помощи, чтобы отправить сына в наркологию на лечение. Пока Дюймовочка собирала вещи мужа для больницы, она заметила на подошве одного из тапок, в которых он ходил по квартире, вколотую и застёгнутую булавку – Ангелина без задней мысли выкинула булавку и сложила тапки с остальными вещами.

В больнице Лукин кидался на всех, постоянно выдвигал требования к персоналу, и когда его наконец утихомирили, жена уехала домой, почувствовав облегчение. После расспросов у соседок на скамейках и местных прохожих, ей удалось найти собаку.

На следующий день Ангелина, ненадолго придя в себя, хорошо оделась, подкрасилась и поехала навестить мужа-страдальца, посмотреть, как продвигается восстановление: превращение из мерзкой гусеницы во многообещающую бабочку. Когда она стала ловить такси, возле неё остановилась машина с двумя весёлыми парнями.

– Я вас боюсь! – Она отошла в сторону, держась от них подальше. Ребята поинтересовались: куда ей надо? Ангелина назвала удалённый район, но они всё равно захотели подвезти такую прикольную девушку. Она к ним подсела, и когда машина тронулась, ответила на следующий вопрос: куда конкретно?

– В наркологическую больницу.

– Да ладно! – удивились парни. – Чего такая девушка забыла в наркологической больнице?

– Я еду навестить мужа.

– И давно замужем?

– Две недели.

Парни оживились и стали крутить головами, наседая с новыми вопросами:

– Он что у тебя пьёт?

– Закодированный был… На свадьбе сорвался. У него началась белочка, я его туда и положила.

– Да на фига тебе такой нужен? Бросай его!

– Мы ребёнка ждём.

Парни продолжали удивляться. По её просьбе, они притормозили возле магазина и подождали, пока она купит в больницу кефир и минералку. Когда машина остановилась перед зданием с табличкой «Наркологический диспансер» по-прежнему скептически настроенные парни одновременно повернулись назад с округлившимися глазами.

– Так ты что, правду говорила?

– А вы что не верили?

Ангелина вышла из машины, но друзья не торопились уезжать: им было интересно узнать продолжение.

– А хочешь мы тебя подождём?

Она одобрила предложение и направилась к главному входу. Лукин в это время с несчастным видом лежал под капельницей, не реагируя на дискутирующих вокруг него соседей по палате. Увидев в дверях жену, он искренне обрадовался – превращение свершилось, бабочка была хоть и не роскошной, скорее задрипанной, зато всё-таки бабочка, не скрюченный червяк, как накануне. Ангелина немного посидела возле него, но вспомнив, что её ждут в машине, засобиралась уходить. Лукин сразу побледнел и с силой вцепился в её руку.

– Только не уходи! – начал он умолять. – Прошу тебя, останься!

Жена пыталась отцепится и продолжала тянуться к выходу, тогда он начал срывать капельницу, кричать на всю больницу, требовать, чтобы жену положили вместе с ним. На шум примчался практически весь персонал, из кабинета вышел главный врач. Понаблюдав за происходящим, он пригласил Ангелину к себе для беседы.

– Деточка, – начал он, – я каких только не повидал за время своей работы… Были всякие: с перспективой на выздоровление, адекватные. Но сразу тебе скажу: это, – показал он пальцем, – неизлечимый случай. Перед нами – конченый алкоголик. Беги от него не-мед-лен-но!

Ангелина плакала и объясняла, что не может бросить его именно сейчас – она не в силах так поступить с этим несчастным: ей его жалко. Нарколог выслушал, тяжело вздохнул и распорядился положить её вместе с ним. Молодожёнам выделили шестиместную палату, где они будут лежать только вдвоём, в больнице эту палату прозвали – «семейный номер». Девушка отпустила ребят с машиной, рассказав все подробности нахлынувшей на мужа фобии, а парни, назвав её «декабристкой», посочувствовали и уехали.

Беременная женщина интересно проводила время среди наркоманов и алкоголиков. Лукина откапывали, а она в это время обязана была держать его за руку, но, когда он засыпал, бродила по больнице и выслушивала душераздирающие истории других пациентов. В одной палате она сочувствовала молодому наркоману из хорошей состоятельной семьи, от которого отвернулись все и бросила девушка, в другой палате лежал и бухтел про тяготы жизни старый алкаш, в медсестринской сотрудницы угощали чаем с конфетами, откровенно удивляясь историям, рассказанными самой Ангелиной.

После выписки молодые снова зажили нормально. Ангелина вышла на работу менеджером по рекламе, беспокоилась она теперь только за Надю. Отец ребёнка наконец-то впервые привёл подружку к себе домой, чтобы познакомить с матерью, но заставил её во время этих смотрин втягивать живот – это говорило о том, что решение он до сих пор не принял. Наде было обидно: Лукин согласился жениться на Ангелине сразу, как только узнал о беременности, а она ходит уже с шестимесячным животом и не видит никаких действий от своего домушника. Сделать аборт он тоже никогда ей не предлагал. Положение полного бездействия и отсутствие принятия каких-либо решений было изначально заложено в характере Володи, воспитанного в рамках вечного ожидания, проблемы должны были решаться сами собой, без его участия.

После наркологической больницы прошло около двух недель. Ангелина поднималась по ступенькам дома, где они снимали квартиру, и наткнулась на пьяное обоссанное тело своего мужа с поводком в руках – питбуль покорно сидел рядом. Такого чувства стыда она ещё не испытывала. Ей удалось поднять Лукина и затолкать в квартиру: пьяное тело продолжило валяться в прихожей на полу, а Ангелина сидела и рыдала на кухне. Она достала вторую, спрятанную от Лукина, бутылку шампанского в красной ленточке, вскрыла её и выпила один бокал. Часов через пять проснулось чудовище: Лукин проблевался, подошёл к жене и потребовал денег на выпивку. Они поскандалили, после чего он распсиховался, уловил запах вскрытой бутылки и тут же залпом опустошил её до дна.

Жена собрала свои вещи, приняв решение – вернуться к родителям. Обеспокоенные близкие уговорили её подать на развод, но и после написанного заявления о разводе Ангелину потянуло на старые грабли. Лукин в очередной раз добросовестно пролечился в наркологии, взялся за ум, и наивная дура согласилась переехать в его коммуналку – комнату, которую свекровь до этих дней сдавала одной молодой паре.

Трёхкомнатная коммунальная квартира, была не из таких, какими мы привыкли себе представлять: одна комната принадлежала Лукину, а в двух других проживали бабульки – каждая в своей. Старушки скучали, когда третья комната пустовала, и появление молодых жильцов вносило оживление в их однообразную жизнь. В квартире царил порядок: чистые блестящие краны и унитаз, всегда помытый пол, идеальная, ничем не загромождённая кухня – всё как-то не вязалось с тем, что квартира принадлежала трём разным семьям. Только комната Лукина требовала ремонта. Ангелина с родителями решили привести её в порядок: они своими руками наклеили обои, покрасили пожелтевшие радиатор и деревянное окно, установили подаренный на свадьбу холодильник и даже купили новую мебель.

Почему-то, несмотря на плачевные прогнозы наркологов, все верили в чудесное исцеление Лукина. Вероятно, он умел запудривать всем мозги, ведь он же обладал умением легко договариваться с людьми. Со старушками он тоже давно договорился – они опекали пару, как своих собственных детей, не давали Ангелине перегружаться по хозяйству и сами мыли за ними посуду, а тёща, с которой Лукин видимо тоже договорился, постоянно обеспечивала их котлетами и компотами.

Наступил декабрь. Ближе к Новому году на улицах стояла предпраздничная суета. Ангелина по дороге с работы накупила деликатесов и вошла в квартиру, громыхая ключами – у двери в прихожей появились ботинки старшего брата Лукина. Восемнадцатиметровая комната была настолько прокурена, что Ангелина с животом не представляла, как она будет в ней находиться. Она открыла окно, повернулась к братьям и увидела у них на столе кучу пустых флаконов из-под одеколона, посреди стола располагалась глубокая тарелка, доверху наполненная вонючими бычками. Братья сидели довольные и на полном серьёзе приглашали Ангелину присоединиться к их одеколонному застолью.

На следующий день, вернувшись с работы, она опять застала мужа в невменяемом состоянии, к тому же на постели вместе с собакой: Лукин в грязной обуви и питбуль с грязными лапами отдыхали в обнимку. Девушка согнала пса, стащила с Лукина ботинки; в комнате царил бардак, из-под стола выкатывались пустые бутылки – её возмущению не было предела. Монстр со стеклянными глазами поднялся с кровати, схватил со стола нож и приставил его к горлу жены.

– Сидеть! – рявкнул он.

И жена, и собака присели. Лукин начал требовать денег, всё сильнее прижимая клинком к её подбородку. Ангелина в это время испуганно смотрела на него и думала: какая же она всё-таки дура…

– Гони лопатник, шкура!

Её глаза, безотрывно следящие за Лукиным, говорили, что этому браку пришёл конец, но муж не парился по этому поводу, ему было всё равно, он считал себя хозяином положения. Стопка водки для него сейчас приравнивалась к любой человеческой жизни, даже жизни собственного ребёнка.

Лукин покочевряжился, отбросил нож в сторону, вытащил из её сумки кошелёк и надолго свалил из дома. Всю ночь Ангелина плакала, а на утро её и пса забрали к себе родители. Собаку отдали знакомым в хорошие руки – ей повезло больше, чем Ангелине.