Вот и не верь после этого в предсказания — ведь она не могла знать наверняка? И вряд ли так точно угадала, скорее, действительно карты что-то могут предсказать. Хотя, со Стасом она дала маху — тут даже гадать не имеет смысла. Ну, какой из него принц? С чего она вообще это взяла?

Останавливаюсь в конце толпы, чтобы перейти на другой конец улицы — на светофоре горит красный свет, и все мучаются в нетерпении. Одна лишь я мажу безразличным взглядом по округе — спины людей, плач маленького мальчика, киоск с газетами и журналами, лицо Стаса…

Так, стоп — что-то здесь не чисто. И быть такого, в принципе, не может — медленно, не торопясь, подхожу к ларьку, так и не сводя взгляда с глянцевой обложки одного из женских журналов, на которой красуется физиономия серьезного Стаса. Как он тут очутился? И что все это значит?

Выгребаю последние деньги из кармана, покупаю журнал и прижимаю его к груди — сердце бьется, как бешеное, не желая ни на минуту успокоиться и дать мне возможность прийти в себя. Чертовщина какая-то, честное слово. Бреду на каком-то автомате в поисках места, где я могу спокойно перевести дыхание, а главное, разобраться, как лицо Стаса могло попасть на обложку глянца.

По пути встречается небольшой сквер, и я падаю (в полном смысле этого слова) на ближайшую свободную лавочку. Делаю глубокий вдох, затем резкий выдох и открываю журнал на пятой странице, находя статью под названием “Топ десяти самых завидных женихов столицы”.

И под первым номером идет не кто иной, как мой недавний квартирант — мужчина, который разбил мне сердце, и которого я до сих пор не могу забыть.

“Уже не первый год Стас Крестовский возглавляет ТОП-10 самых завидных женихов столицы. Наш “нефтяной принц” настолько занят делами и карьерой, что даже не находит времени на посещение модных тусовок. Еще бы, скоро на него свалится целая империя, так как пока по неподтвержденным данным отец семейства Крестовских собирается уйти на пенсию, поэтому поиск спутницы жизни откладывается для холостяка на неопределенный срок. Станислав Андреевич за целый год ни разу не показал нам ни одной претендентки на его руку и сердце, в последнее время появляясь на приемах исключительно под руку со своей очаровательной сестрой. Кстати, “нефтяная принцесса” так же, как и ее титулованный родственник, возглавляет рейтинг самых завидных невест нашей столицы. Делаем ставки, господа — останется ли Крестовский в следующем году по-прежнему холостым, или всё же мы, наконец-то, увидим его под венцом?”

— Вот тебе и принц, — я тяжело вздыхаю, а спустя пару секунд выдаю любимую фразу своего брата: — Твою мать!

Да так громко, что проходящая мимо старушка с пекинесом подпрыгивает на месте, одаривает меня злобным взглядом и торопится поскорее покинуть сквер. Теперь я в полной мере осознаю, как глупо поступила, пустив Стаса в свое сердце

— ну, какая из меня претендентка на руку и сердце одного из самых завидных женихов столицы? Максимум, девушка для развлечений — тем более, я и сама была не против, о чем сейчас сожалею.

Но, что сделано — того не вернешь, поэтому хватит ныть, Диана, бери себя в руки, приводи в порядок и вперед, на баррикады. А иначе можно страдать до бесконечности, оплакивая свою большую и не совсем светлую любовь.

Пусть катится этот принц куда подальше — не собираюсь больше из-за него страдать и впадать в депрессии. Резво поднимаюсь с места, продолжая держать журнал в правой руке, и направляюсь к выходу из сквера. Сейчас приду домой, приму душ и выброшу всю тут романтическую чушь, которую сама же себе и напридумывала, из головы.

Однако как только я перехожу через проезжую часть на другую сторону, то меня бьет молнией, а ноги на время прирастают к полу — этого просто не может быть. Наверное, судьба играет со мной злую шутку — по крайней мере, только так я могу обосновать тот факт, что стою я прямо перед домом, где живет Аглая. Помнится, женщина говорила мне напоследок, что я еще вернусь — черт, и даже тут все сходится. Идти туда не хочу, однако ноги сами двигаются к двери подъезда, поднимают меня на нужный этаж, а рука тянется к ручке. Останавливаю свой порыв, немного переводя дыхание — вот зачем, спрашивается, я сюда приперлась? Ведь не хотела же снова встречаться с гадалкой, будь она не ладна. Однако любопытство или что другое тянет меня зайти внутрь, тем более дверь-то приоткрыта.

Опускаю руку, решая все-таки забить и на Аглаю, и на ее предсказания, как слышу голос из квартиры:

— Заходи, а то я уже заждалась тебя.

Резко выдыхаю и толкаю дверь — теперь уже я точно отсюда не уйду, пока не узнаю всей правды до конца. Женщина пристально смотрит на меня, пока я двигаюсь к ее столу — плюхаюсь на стул без приглашения и швыряю журнал прямо перед ее носом.

— Вот, — киваю на обложку, бросая злобный взгляд, но моя собеседница лишь слегка усмехается в ответ.

— Я так понимаю, принц все-таки приезжал, — делает паузу, однако сегодня от ее загробного голоса совсем не страшно.

А чего, спрашивается, бояться — не съест же она меня, в самом-то деле.

— Почему он не звонит? — задаю самый главный вопрос, который интересует меня в данный момент больше всего. — Вы же в прошлый раз сказали, что он — моя судьба,

— выпаливаю на одном дыхании, наблюдая, как на лице женщины не проявляется никаких эмоций.

— Ну, милая моя, — Аглая повторно усмехается, не отводя своего пристального взгляда. — У царственных особ иногда бывают важные дела. Сегодня он в столице, — женщина делает паузу, — завтра в Мадриде, а послезавтра…

— Не продолжайте, суть я уловила, — останавливаю ее ехидные высказывания и продолжаю гнуть свою линию, раз уж нечистая меня сюда снова привела. — Мне-то что делать?

— Влюбилась? — Аглая прищуривает один глаз, а я в ответ лишь тяжело вздыхаю, киваю головой и пожимаю плечами, не в силах соврать женщине. Посоветоваться, как оказывается, и не с кем, кроме нее. — Тогда почему не сделаешь первый шаг сама?

Если честно, ее вопрос немного застает врасплох, однако я быстро беру себя в руки, так как уже несколько дней кряду сама себе, как мантру, повторяю ответ.

— Не знаю, что сказать ему, — мой голос тверд, однако женщина все равно продолжает веселиться. — Вы же можете на картах раскинуть, вернется он или нет. Да и вообще, — немного наклоняюсь вперед. — Может, еще принцы есть в запасе? Только предупреждаю сразу — денег у меня нет, — усаживаюсь ровно, откидываясь на спинку стула.

— Денег мне твоих и не надо, — Аглая берет Таро в руки. — Уж больно ты любопытный экземпляр, — тасует колоду и снимает верхнюю карту. — Я так понимаю, на работу ты все-таки устроилась, хоть и пыталась меня в прошлый раз переубедить в обратном.

— Да, — снова киваю, не желая врать женщине. — Если честно, сама не ожидала, что они так быстро предложат мне пойти к ним работать. Пока только на полставки, но все равно я очень рада.

— А на принца не злись, — пока я произношу свою речь, Аглая снимает еще четыре карты, раскладывая их в ряд картинками вверх. — Он пока сам не понимает, как ты ему нужна.

— Обнадежили, — фыркаю в ответ, однако женщина меня игнорирует, рассматривая карты.

— У него и вправду много дел, — она поднимает на меня глаза. — Но он постоянно думает о тебе.

— Мог бы и позвонить, — я снова фыркаю, так как, почему-то, в этот раз воспринимаю слова женщины всерьез.

Ведь что сложного — набрал номер, спросил, как дела, а дальше… И вот тут ответа нет, хоть ты тресни. Еще и Аглая задает дурацкий вопрос, который в данный момент лишь раздражает:

— Зачем звонить? — она делает паузу, глядя мне в глаза. — Скоро судьба вам подарит второй шанс. И лишь от тебя будет зависеть, как ты его используешь…

Глава 16

Чуть больше месяца спустя…

— Пантелеймонова, стоять! — слышу грозный окрик декана юридического факультета, когда лечу на всех парах на занятия. Опаздываю, потому что наглым образом проспала, и чуть ли не врезаюсь в открытую дверь, когда слышу грозный мужской рев в спину.

— Павел Аркадьевич, — медленно поворачиваюсь лицом к подходящему ко мне декану и кривлюсь. — Я, честное слово, опаздываю.

— Пары подождут, — резко обрывает меня пожилой мужчина тоном, не требующим возражений. — У меня к тебе дело.

— Там УПК будут разбирать по полочкам, — не унимаюсь в надежде, что смогу все-таки смыться ото всех “дел”, которыми меня собирается сейчас загрузить декан.

Я не хочу больше ничего писать, понимать и вникать в чужие проблемы — меня все настолько достало, что еще какую-то неделю назад я вообще собиралась забрать документы из универа. Мама хваталась за сердце, отчим пил валерьянку, брат орал в трубку, как ненормальный, и только этой троице удалось кое-как меня уговорить все хорошенько взвесить и не делать опрометчивых поступков.

— УПК подождет, — мужчина берет меня под руку и тянет по коридору, как я понимаю, в направлении своего кабинета. Тяжело вздыхаю и плетусь следом — не упираться же, в самом-то деле. — Ты мне очень нужна, Пантелеймонова! — он делает акцент на слове “очень”, и это означает только одно — сейчас меня точно загрузят какой-то дополнительной работой.

— Доклад писать больше не буду, про научную работу забудьте, и в аспирантуру я не пойду, — выдаю на одном дыхании, когда мы заходим в просторный кабинет декана.

— Все сказала? — ворчит мужчина, усаживаясь в свое кресло и впиваясь в меня своим пристальным взглядом. — Честь университета на носу, нам провал грозит, а она мне тут ультиматумы выставляет.

— Не поеду! — мотаю головой, так как прекрасно понимаю, о чем сейчас пойдет речь. — Даже не уговаривайте.