— Да, — произношу первым, а Диана в этот момент разворачивается и пытается уйти, но я хватаю ее за руку, заставляя остаться на месте.

— Станислав Андреевич, вам срочно надо приехать в суд, — испуганным голосом произносит Олег Прохоренко, который сегодня отстаивает интересы одного из наших основных клиентов в бракоразводном процессе. — У нас форс-мажор.

— Без меня никак? — пытаюсь все-таки остаться здесь, с Дианой, хоть и понимаю, что придется ехать в этот чертов суд.

— Без вас никак, — печально вздыхает парень в трубку, и я отключаюсь, пообещав, что буду через полчаса.

— Предлагаю вечером встретиться и поговорить, — обращаюсь к девушке, однако она лишь фыркает в ответ, вырывая руку.

— Нам не о чем говорить! — резко разворачивается и практически убегает от меня.

— Диана! — кричу ей вслед, но светловолосая красавица лишь ускоряет темп. — Черт! — произношу довольно громко, привлекая к себе внимание стоящих рядом студентов.

Не о чем, говоришь? Это мы еще посмотрим! Пока двигаюсь к автомобилю, на ходу набираю начальника службы безопасности компании отца.

— Причет, Стас! — мужской голос на том конце провода свеж и бодр, однако мне сейчас не до веселья.

— И вам не хворать, Аркадий Николаевич, — нажимаю на брелок сигнализации и открываю водительскую дверь. — Времени нет, поэтому сразу к делу. Нужно найти, в какой гостинице остановилась Пантелеймонова Диана, — выдаю по памяти и замолкаю.

Усаживаюсь в кресле, хлопаю дверью, и только сейчас понимаю — фамилия до боли знакома. То-то она мне так в память врезалась, что я на автомате ее произнес.

— Та самая? — аккуратно спрашивает Аркадий Николаевич, видимо, тоже впечатляясь фамилией нашего главного конкурента.

Даже врага, если быть точнее. Все семейство Пантелеймоновых — это одно сплошная головная боль для моих близких. Отец долгое время ненавидел Виктора Афанасьевича, который сначала был его другом, затем партнером по бизнесу, а после стал заклятым врагом. Даже после смерти Пантелеймонова-старшего мой папаша и слышать не хочет о нем и его делах. Я никогда не влезал в их отношения, целиком и полностью поддерживая своего родителя — ведь мы же семья, и по-другому поступить я просто не мог.

Однако отец перегнул палку, когда моя младшая сестра и сын Виктора Афанасьевича случайно встретились, влюбились друг в друга, а после расстались благодаря теперь уже двум папашам, которые никак не желали породниться.

В результате Ника осталась одна с ребенком, родив от Алексея Пантелеймонова нашего чудесного Марка, с разбитым сердцем и полным недоверием к мужчинам.

— Однофамилица, — я какое-то время мысленно прокручиваю всю информацию о Диане, понимая, что девушка никак не может быть дочерью Виктора Афанасьевича Пантелеймонова. — Посуди сам, — делаю паузу, собирая весь пазл в кучу. — Леха в Москве, а она живет в гостинице. Я был у нее дома — братом там даже не пахнет. К тому же, Алексей — известный волейболист, по идее куча кубков и медалей должно быть, а комната девственно пуста, не считая парочки плакатиков и женских побрякушек.

— А если будет несколько Диан Пантелеймоновых? — интересуется начальник безопасности, видимо, целиком и полностью соглашаясь с моими аргументами.

— Берем всех, — я завожу мотор и улыбаюсь. — Потом будем разбираться, какая из них наша, — нажимаю сброс и откидываю телефон на соседнее сиденье. Настроение медленно, но уверенно ползет вверх в предвкушении вечера, и я готов сейчас порвать всех в этом чертовом суде.

Возможно, я и вел себя, как придурок, но второго шанса точно не упущу!

И новую жизнь с сегодняшнего дня собираюсь начать исключительно с Дианой — на меньшее я не согласен.

Глава 18

POV Диана

— Войдите! — громко кричу после того, как кто-то несколько раз стучит в дверь.

Она не заперта, так как я вернулась всего на пару минут, забыв в номере кошелек с деньгами. Тоже мне, растяпа — собралась погулять по Москве, оставив все свои сбережения в гостинице. А всему виной моего плачевного состояния и душевного расстройства не кто иной, как Стас, свалившийся мне на голову, как снег в середине июля. Руки начали дрожать, а дыхание замерло на несколько секунд, когда я случайно обернулась назад и увидела, как мужчина, который месяц назад разбил мне сердце, уверенной походкой движется по проходу актового зала. Серьезный, деловой, и… совсем не обращающий на меня своего драгоценного внимания. Стас просто прошел мимо, даже мельком не взглянув в мою сторону — вот тебе и принц, чтоб ему пусто было.

А я-то, наивная, еще на что-то рассчитывала, второй месяц подряд поддаваясь апатии. Ведь знала же, что подлец, воспользуется и бросит, даже забыв мое имя, но в глубине души все же на что-то надеялась, как любая романтически настроенная девушка моего возраста.

И когда стояла за трибуной, я старалась не смотреть на первый ряд, где сидел Стас — собрала всю силу воли в кулак, улыбнулась в конце, но так и не удосужилась одарить его даже мимолетным взглядом.

“Молодец!” — похвалила себя мысленно, когда спускалась по ступенькам, а после направлялась к крайнему месту в третьем ряду.

Соседнее кресло занимал симпатичный паренек из Саратова, и я намерено завела с ним заумный разговор о юриспруденции в надежде, что это хоть как-то спасет меня от косоглазия. А так же мило улыбалась, слушая его бредни, пока Стас выступал с трибуны — выдержала его пристальный взгляд полный раздражения, которое четко плескалось в глазах, и ни разу не поддалась соблазну снова задержать свой взор на мужчине.

— Открыто! — я повышаю голос, когда стук в двери повторяется. — Оглохли там, что ли, — бухчу себе под нос, делая несколько шагов к выходу.

Если честно, то я никого не жду, и даже не представляю, кому так сильно приспичило попасть ко мне в номер. Распахиваю настежь дверь и замираю на месте, округляя глаза и теряя дар речи — на пороге стоит Стас с огромным букетом бордовых роз и не отводит взгляда от моего изумленного лица.

Надо же, нашел, не поленился, хоть и в фойе университета я четко дала ему понять, что нам незачем больше встречаться. Я не желаю его ни видеть, ни слышать — поезд ушел, пусть ищет себе другую наивную дурочку, а меня увольте.

— Привет еще раз, — Стас делает шаг вперед, заходя в номер, и закрывает за собой дверь. — Не помешаю?

— Я тебе уже ответила на этот вопрос, — наконец-то прихожу в себя, избавляясь от временного ступора, однако мужчина игнорирует мой выпад, пропуская все мои слова мимо ушей.

Вручает мне букет цветов и засовывает руки в карман, делая еще два шага подальше от дверного проема. Вижу по его выражению лица, что нервничает, однако пока не могу понять причину столь странного поведения — месяц ни ответа, ни привета, а тут вдруг букет и желание снова меня увидеть.

— Злишься? — задает Стас самый глупый вопрос, который мог только придумать. Вроде и умный мужик, а такую чушь несет.

— С чего вдруг? — приподнимаю обе брови в ответ, наблюдая, как мой нынешний собеседник поджимает губы. Молчит какое-то время, а после проводит рукой по волосам, произнося на выдохе:

— Я хочу все объяснить.

— А я не хочу тебя слушать, — натягиваю ехидную улыбку, хоть внутри все снова замирает.

Я так рада его видеть, что готова броситься на шею без стеснения, однако вся моя сущность бунтует против столь быстрой капитуляции — в голове настойчивый внутренний голос твердит, что надо послать Стаса куда подальше, однако сердце все еще борется с разумом, заставляя меня принять самое важное решение в моей жизни.

— Диана, все так по-дурацки вышло, — мой собеседник смотрит на меня печальными глазами, видимо, ожидая от меня первого шага или хотя бы быстрого прощения. Надо же, как у него все просто — сам напортачил, а я теперь должна понимать, входить в положение и, скорее всего, бросаться ему на шею.

— У нефтяного принца куча работы, — горько усмехаюсь, цитируя прозвище Стаса из журнала. — Какое ему дело до провинциальной дурочки?

— Не говори так, — произносит грозно мужчина, однако я игнорирую его высказывание, так как уже завелась не на шутку.

— Если каждая вторая готова реализовывать все его желания, при этом ничего не требуя взамен, — делаю паузу, наблюдая, как желваки ходуном дергаются на лице Стаса. — Ты мне только скажи — неужели нельзя было нормально все объяснить, или пополнить свою коллекцию такой наивной дурой, как я, для тебя дело принципа? Ты же прекрасно видел, что нравишься мне, тогда зачем, Стас, ты так жестоко со мной поступил?

— Прости меня, — вырывается у мужчины, и весь мой боевой запал куда-то резко пропадает. — Я вел себя как законченный эгоист, — мой собеседник запинается, а после негромко добавляет: — Идиот, одним словом.

Надо же, какой благородный — цветы подарил, извинился и, видимо, ожидает теперь от меня благодарности? Но я так просто сдаваться не намерена, к тому же пока не пойму, зачем он все-таки нашел меня снова.

— Извинения принимаются, если это для тебя так важно, — произношу слова с каким-то вызовом, так и не отводя взгляда от Стаса. Не знаю, почему, но мне кажется, что его глаза сейчас не врут — вселенская печаль, признание своих ошибок и…

— Черт возьми, Диана, — наконец-то мой собеседник взрывается, уже не скрывая своей несдержанности. — Я действительно поступил очень глупо, — он тяжело дышит, глядя мне в глаза, при этом бросая вызов в ответ. — А ты начиталась всякой чуши в журнале, и теперь…

— Скажи мне честно, — нагло перебиваю его пламенную речь, не желая больше слушать ничего ни о глупости, ни о том, что Стас идиот. — Если бы не сегодняшняя случайная встреча, ты бы мне позвонил?