Молодец какая, позавидовала ей Саша. Вот бы мне так в ее годы!

Саша представила, какой Вера Васильевна была школьницей — пылкая, говорливая отличница, которую всем ставят в пример. С красным галстуком на груди — пионерка, вспомнила Саша. Тогда все были пионерами. Собирали металлолом, ходили строем и верили в светлое будущее.

Остальные делиться причинами учить английский не захотели, возникла пауза.

— Ну… давайте почитаем новый текст, — предложила Саша, спохватилась и повторила то же самое по-английски. Понимая, что говорит неправильно и держится как робот.

Ей овладело мерзкое чувство неуверенности. Оно мешало ей вести себя естественно.

Черноволосый смотрел в окно с крайне раздраженным видом и даже карандашом по парте постукивал. А потом и вовсе вытащил ноутбук и уставился в экран.

Может, сделать ему замечание? Нет, плохая идея! Пусть себе сидит. Школьный опыт подсказывал Саше: от учеников на последней парте хорошего не жди. Будь она его классным руководителем, уж она бы ему показала! Но ей осталось изображать учительницу минут двадцать, так что нечего лезть на рожон.

Саша взяла маркер, выписала на доске новый вокабуляр и тут-то спохватилась: она не знала, как произнести многие слова! Ну что за идиот составил этот учебник! Зачем он сунул в простенький рассказ о птичках слово inconspicuous? Глаза заболели, на него глядя, а язык завязался в узел!

Даже нет возможности залезть в телефон и узнать, как этот инсосипс… инконспись… произносится.

У Саши горели щеки. Чем больше она объясняла, тем хуже себя чувствовала. Ее ученики такие взрослые, много повидали, жизнь прожили… у них внуки ее возраста.

Им хочется узнать больше, они не теряют времени зря — его у них немного осталось. А она дурит им голову…

Вот еще беда: она не нашла файл с озвучкой текста. Пришлось самой читать вслух. Сначала старалась, вязла в словах, но упорно продиралась вперед, пыталась читать с выражением. Но все чаще делала паузы или мямлила. Уши горели, горели щеки, и даже кончики пальцев налились малиновым огнём стыда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ученики, надо отдать им должное, слушали внимательно, шевелили губами повторяя.

Когда Саша дошла до слова inconspicuous и подавилась, в конце класса послышался шум.

— Enough. Довольно, — резко сказал низкий голос. Саша подняла голову.

Топ-менеджер смотрел на нее в упор самыми черными на свете глазами.

Дурацкие глаза. Такие глаза подавляют. В них вспыхивает насмешка и холодная досада, и ты сразу понимаешь, что ты — глупая девчонка, которая взялась за дело не по твоему уму и не можешь его вывезти. А приподнятая черная бровь дает понять, что о тебе сложилось весьма неблагоприятное мнение.


4

Он встал, и оказалось, что он высок и широкоплеч.

— Я прочитаю рассказ. Учебника у меня нет — возьму ваш.

Он подошел к доске, забрал учебник у нее из рук и коротко мотнул подбородком — велел Саше сесть за учительский стол.

У Саши и мысли не возникло ослушаться. Она села, потупила голову и сцепила руки перед собой.

Черноволосый начал читать.

Читал он отлично — Саше сразу стало ясно, что она слышит прекрасный, правильный английский. Черноволосый делал паузы в нужных местах и давал перевод новых слов. А потом и вовсе подошел к доске и стал выписывать их с транскрипцией.

Через пять минут он окончательно взял на себя роль учителя. Удивленные взгляды учеников сменились оживленными, ему задавали вопросы и он их задавал, если слышал ошибку — поправлял мягко и необидно.

Оставшиеся от урока полчаса пролетели быстро, продуктивно и весело для всех, кроме Саши.

Ей хотелось провалиться сквозь землю от унижения. Ей никогда в жизни не было так стыдно. Даже когда она уронила полный поднос и забрызгала томатным соусом белоснежное платье клиентки.

Откуда этот черноволосый взялся! Он отстранил ее одним движением бровей! Дал всем понять, что она самозванка.

Наконец, пытка закончилась. Черноволосый захлопнул учебник и попрощался. Поди, чувствует себя суперменом, который спас город. Вот гад какой!

Пожилые ученики ей понравились. Они оказались милыми и в целом доброжелательными. Но все же какое счастье, что урок подошел к концу!

Ученики поднимались, разбирали куртки и плащи с вешалки и расходились. Вера в кружевном платке схватила черноволосого за рукав, загнала в угол и начала щебетать. Тот серьезно слушал и кивал.

— Вишь оно как, внучка, — ехидно сказал Саше Кощей Василий, погладил себя по лысине и зашаркал к двери.

Саша мечтала скорее сбежать и утопиться в ближайшей канаве, но к ее столу подошел Дед Мороз Ростислав.

— Сашенька, а вы где английский изучали? — спросил он сочувственно.

— В вузе, — с трудом выдавила Саша.

— А, вы студентка иняза, значит!

Саша удивилась. Кажется, Ростислав ничего не понял.

— Изабелла тоже студентка иняза. Но она на последнем курсе. А вы, наверное, первокурсница. Подрабатываете, значит! Дело хорошее! Я вот тоже студентом по ночам вагоны разгружал.

Саша промычала невразумительный ответ.

— А еще чем занимаетесь?

— В кафе работаю. Официанткой.

Словоохотливый Ростислав опустился на стул, поднял очки на лоб и завел беседу.

— А вот за это уже не похвалю. Работа-работой, деньги всем нужны, понимаю, но когда же веселиться, как не в молодости! Вы, Сашенька, про это тоже не забывайте. Время молодое быстро летит. Вот сейчас у меня времени навалом на пенсии, а куда девать его — не знаю. Нету, значит, больше того пылу, того задору, как в двадцать. А главное — друзей нет. Дети-внуки редко проведать приезжают. Кисло от одиночества. Бывает, встану ранехонько, светает только, сяду на трамвай, и катаюсь по городу туда-сюда… какое-никакое, а все общение, все среди людей.

Саша робко кивнула. Она часто задавалась вопросом, куда едут старики в семь утра, когда транспорт и так забит под завязку! Вот и ответ.

— Другие, значит, старички, в больницу ходят как в гости. Сидят в очереди, болтают, общаются. Но я это не люблю, — он выразительно помотал головой, так, что очки спрыгнули с его лба обратно на нос. — Для меня записаться на прием — мука мученическая. Стоишь в очереди, как за колбасой в восьмидесятые. Вот, опять нужно к врачу на днях… эх, беда!

— Можно через электронную запись, — пискнула Саша. — Они в воскресенье талончики выкладывают, вечером можно куда угодно легко записаться. И в очереди не стоять.

— Да я не умею через компьютер.

— Давайте, я вам помогу, — вдруг предложила Саша. — Приходите в воскресенье в кафе «Синяя чашка», знаете, тут недалеко, на углу? У нас там планшеты есть, я вас запишу к вашему врачу через интернет.

Ростислав задумался.

— В кафе? Что ж, можно. Давненько я в кафе не был. На пенсию не походишь в кафе. Меня не прогонят, если ничего заказывать не буду?

— Вы же ко мне в гости придете! А у нас чай есть недорогой, но вкусный. Полезный, на травах. К нему печенье бесплатно. А еще у нас книги стоят на полках, и игры настольные есть. К нам люди просто приходят поговорить, время провести.

— Ишь ты… тоже, значит, вроде как клуб по интересам?

— Ну, почти.

— Ладно, — повеселел Ростислав. — Приду, Сашенька. Ждите.

Он поднялся, и Саша затосковала с новой силой, потому что увидела, как к столу хищной походкой идет черноволосый. Его лицо не предвещало ничего хорошего.

И тут Ростислав остановился, тронул черноволосого за плечо, укоризненно покачал головой и сказал:

— Зря ты, парень, выступать полез. Не стоило. Некрасиво.

И больше ничего не добавил — ушел. Бросил Сашу на съедение черноволосого…


5

— Кто поставил вас заменять преподавателя? — начал черноволосый сходу. Тон резкий, властный, как будто он имеет полное право выяснять и распоряжаться!

Саша усилием воли разжала зубы, опасаясь, что еще немного — и они вдавятся в десну по самую верхушку.

— Руководство поставило, — твердо сказала Саша и больше ничего объяснять не стала.

Поднялась, собрала сумку и двинулась к двери.

Но черноволосый ее обогнал, встал у прохода, протянул руку, упер в косяк и перекрыл путь к отступлению.

— Урок должна была провести… — он нахмурился припоминая. — Изабелла Юрьевна. Где она?

— Не смогла прийти. У нее уважительная причина.

Саше пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо — как она думала, твердым, непримиримым взглядом. Но взмокшая прядь упала ей на глаза, и взгляд, надо думать, вышел неубедительный, а слова прозвучали как жалкое оправдание.

— Вас поставила на замену директор центра Виола Ивановна?

Саша пожала плечами. Она похолодела, догадавшись, что Изабелле могут грозить неприятности.

Конечно, Изабелла сама на них напросилась. Но она ее подруга! Самая близкая! Она на нее рассчитывает!

— Я зайду к Виоле Ивановне и выясню, как она допустила, чтобы занятие проводил некомпетентный преподаватель. Вы вовсе не студентка иняза. Вы сказали неправду. А вот в то, что вы — официантка, — верю.

Он презрительно скривил губы. Саша вознегодовала. Этот тип из тех, что считает официантов халдеями, прислугой!

Навидалась она таких в кафе… Такие типы — обычно менеджеры среднего звена — вульгарно щелкают пальцами, когда подзывают официанта, заказ делают сквозь зубы, ни «пожалуйста» от них не дождешься, ни «спасибо». Чуть что — сразу говорят: «Считайте себя уволенной»!

Но к тем она привыкла — что с них взять… Но как же она этого черноволосого ненавидит и презирает!

Сейчас она ему все выскажет. Будет знать, как унижать ее перед славными старичками!