Фрэнк мягко улыбнулся ей, подняв голову, и несильно сжал её тёплую ладонь.

Главное — разобраться в том, чего хочет он сам? Так чего же он хочет?

Глава 7

Все созвучия имён, фамилий, совпадение событий, напоминающие предреволюционные события во Франции после 1789 были намеренно использованы в этой истории и искажены. Автор не претендует ни на какую историческую достоверность, лишь создаёт атмосферу для конкретной истории конкретных героев. Поэтому можно считать это жанром «Псевдоистория». Сохранена только общая канва революционных событий во Франции, остальное целиком и полностью выдумано автором.


В небольшой печи на кухне прислуги по-домашнему уютно потрескивал огонь. За старым, но не потерявшим благородного вида деревянным столом полуночничали двое. Время давно было позднее, и Маргарет, устроившаяся напротив усталого Поля, едва заметно клевала носом. На столе перед ними, на грубоватой чистой льняной скатерти стояла пара чашек с чаем. От них поднимался еле видный пар, и оба — и мужчина, и женщина — грели о керамику натруженные за день руки.

— Маргарет, милая, хозяин так и не появлялся? — тихо спросил Поль, поднимая свою кружку к тонким сухим губам.

Маргарет встрепенулась, услышав обращение по имени, и попыталась прогнать дремоту.

— Ох, уже два дня как уехал. И ни весточки. Я переживаю, Поль, всё, что начинает твориться вокруг — дурно пахнет. Очень дурно!

— О чём ты говоришь? — непонимающе посмотрел на неё Поль.

— Я уже несколько недель слышу на рынке странные, нехорошие разговоры. Люди исподтишка шепчут много грубых и нехороших слов о королеве и её эпатажных выходках. С каждым днём эта грязная паутина разрастается, а звук речей крепнет. Понимаешь, куда ветер дует?

Поль смолчал и только смотрел вопросительно. Маргарет вздохнула, качая головой.

— Ты такой добрый, такой верный. Но ничего дальше этого поместья не видишь.

Поль обидчиво вскинулся, пытаясь возразить, но Маргарет остановила его лёгким жестом руки, нахмурив лоб.

— Подожди, просто послушай. И постарайся подумать над тем, что я говорю. Раньше, лет пятнадцать назад, когда мы с Жераром выживали на улицах Парижа, услышать такие речи было не просто сложно — это было невозможно! Никто не позволял себе говорить подобное о юной королеве. Уже в свои двадцать четыре она держала страну железной хваткой своей маленькой нежной ладони. Вся знать ходила по струнке, и никто не осмеливался высморкаться без её на то молчаливого согласия. Эта девочка могла привести страну к процветанию. Видишь ли, мы, попрошайки и обитатели подворотен, очень хорошо умеем три вещи: остро видеть, чутко слышать и быстро думать. Иначе не остаться в живых. А на улицах, незаметно прочёсывая карманы богатеньких ротозеев, говорящих обо всём, что у них на уме, невольно начинаешь прислушиваться и думать ещё лучше. Поверь, уже тогда мы с Жераром были более чем в курсе политической ситуации и огромного потенциала королевы. Страна находилась в надёжных руках, если бы не интриги людей, которых она привыкла считать родными и близкими, а поэтому прислушивалась к их советам. Её дядя, эрцгерцог, пользующийся большим влиянием при дворе, настойчиво советовал в мужья младшего наследника Австрийской короны из династии Гапсбургов, принца Иосэфа. Стране был очень выгоден этот политический союз, и молодая королева, поразмыслив какое-то время, дала своё согласие на подобный брак.

— Ты рассказываешь общеизвестные вещи, Маргарет, — ответил, наконец, Поль, отставляя на блюдечко пустую чашку. — Даже я, сидя в поместье безвылазно, знаю это.

— Ох боже мой, Поль, прекрати, ты же понимаешь, я совершенно не хотела обидеть тебя. Просто мы, гуляя по улицам Парижа и пробираясь на небольшие кражи в знатные дома, узнали продолжение этой истории об их помолвке. Десять лет назад во всех салонах высшего света только и обсуждали её.

Поль заинтересованно приподнял седую кустистую бровь, приглашая Маргарет продолжать. Та загадочно ухмыльнулась и отпила чуть остывшего ароматного чая.

— Ты знаешь, как проходит обряд передачи одного из супругов во власть делегации страны, чьим правителем он собирается стать?

— Впервые слышу о таком обряде…

— Попробуй нарисовать себе картину в голове. Поздняя благоухающая тёплая весна. Две делегации стран, между которыми довольно натянутые отношения, прибывают на безлюдный рейнский островок близ Страсбурга. Это нейтральная территория, но и на ней прибывшие чувствуют себя неуютно даже в отдалённой близости друг от друга. Наша королева волнуется — её предполагаемый жених внезапно заболел и не смог присутствовать на церемонии лично, зато прислал за себя своего друга детства, которому доверял больше всего. Чем в этот момент руководствовался принц Иосэф, я не знаю, но когда случайно на одном публичном шествии я увидела этого мужчину — поняла, что с здравомыслием у принца было не всё в порядке. Статный, длинноволосый блондин с широкими крепкими плечами затмевал своим видом даже некоторые картины античных мастеров, что уж говорить о избыточной реакции на него юной королевы, не избалованной в окружении мужской красотой.

Суть обряда, как я поняла по скаредным шуточкам и пересказываниям, в том, что покидающий свою страну должен был обнажиться и предстать перед будущим супругом чистым, без груза одежды и обязанностей, что нёс в родной отчизне. После этого его облачали в одежду с отличительными знаками государства супруга и увозили во дворец для подписания брачного договора. После этого делегация, сопровождающая ставленника принца, могла отбыть восвояси, считая миссию помолвки завершённой. Но всё пошло не так ещё на этом безымянном острове, — женщина хитро прищурилась, допивая чай и отставляя чашку на блюдце. — Просто представь, — продолжила она, глядя на заинтересованно слушающего мужчину, — прекрасный Аполлон, истинный австриец вместо сутулого и невзрачного лысеющего принца Иосэфа предстаёт перед юной королевой Мариэттой и медленно разоблачается. Снимает рубашку, бриджи, и вот он, уже полностью обнажённый, стоит, глядя на неё с высоты своего статного роста, и весенний тёплый ветер треплет его светлые волосы…

Маргарет замолчала, её взгляд затуманился воображаемыми картинами, она подперла щёку ладонью и загадочно улыбнулась, уйдя в свои мысли. Полю пришлось кашлянуть, чтобы вывести её из этого состояния.

— Кхм, Маргарет, милая, кажется, ты увлеклась.

Маргарет, возвращаясь из мира грёз, только звонко рассмеялась.

— Прости, Поль, просто этот мужчина и правда был великолепен, и я только хотела сказать о том, что ничуть не осуждаю королеву. Она влюбилась с первого взгляда и поставила будущему супругу только одно условие — Адриан, его доверенное лицо при помолвке, должен был покинуть родную Австрию вместе с принцем, чтобы служить тому и при французском дворе. Банальный любовный треугольник, скажешь ты? И отчасти будешь прав, если добавить к нему грязные интриги против королевы, предательство, страшные, кровавые события, которые в итоге привели к тому, что сейчас начинают говорить о ней и её политике на улице, не скрываясь. А ведь до свадьбы и несколько лет после, пока не вскрылись намерения короля Иосэфа, её боготворили, — грустно закончила Маргарет.

— И к чему в итоге вёл твой рассказ? Я не совсем уловил это, — устало спросил Поль.

Маргарет округлила глаза, смотря на него с немым удивлением.

— Это всё пахнет революцией, Поль. Переворотом, кровью, войной. Король не успокоится, пока не приберёт всю власть к своим цепким рукам, лишив Её Величество Мариэтту уважения, влияния, всего, что у неё было, даже когда все знали и говорили об её связи с Адрианом. Эти двое мужчин свели её с ума, и в итоге сделали несчастной. Она сломлена сейчас и просто не в состоянии удержать нашу страну от народного бунта. К тому же, когда сплетни распространяют так настойчиво, словно специально. Последние годы она почти не занималась политикой, полностью погрязнув в личных делах и сомнительных развлечениях, убегая от проблем… И я могу её понять. Не каждый сможет пережить боль, что заставил её пережить супруг…

— О чём это вы тут так оживлённо беседуете в такой час? — спросил Фрэнк, неслышно появившийся из дверей, за которыми лестница вела на второй этаж к личным покоям. Он выглядел весьма сонно, волосы свободно ниспадали тёмными волнами, а на плечах была только одна ночная сорочка.

И Поль, и Маргарет повернулись к нему. Он вошёл так неожиданно, что женщина даже потеряла нить разговора, да и не хотела продолжать его при Фрэнке. Джерард просил не беспокоить его известиями о смутных временах, наступающих при дворе, хотя сам уже давно видел эту тяжёлую свинцовую тучу, медленно наползающую на Францию. Когда грянет буря, было неизвестно: так могло тянуться ещё несколько лет, а могло разразиться и в ближайшем будущем, это просто был вопрос искры, что разожжёт пламя. Джерард не собирался пугать своего открытого и впечатлительного ученика тяжёлыми известиями раньше, чем оно того стоило.

— Франсуа, милый мой, почему ты не спишь? — заботливо поинтересовалась она.

— Не спится. В воздухе за окном такое напряжение, словно должна разразиться гроза, но пока всё тихо. И от этого тянет виски, — сказал он, потирая голову и присаживаясь за стол.

— Налить тебе чаю? — спросил его Поль, уже вставший, чтобы убрать пустые чашки к мойке.

— Я буду очень благодарен вам, — вымученно улыбнулся Фрэнк. — Так о чём вы говорили?

— Ох, мой милый, ни о чём особенном. Вспоминали помолвку королевы Мариэтты с принцем Иосэфом.

— О, — многозначительно заметил Фрэнк. — Понятно. Наставник рассказывал мне эту грустную историю. Кстати, от него нет вестей? Уже двое суток как уехал, обычно посланники с письмами из Парижа приезжали каждый день.

— Нет, Франсуа, — пытаясь скрыть тревогу, ответила Маргарет. — Нам остаётся только ждать, я уверена, что он скоро объявится.