– Татуировку! – смотрел хищным взглядом.

Как показать, я понятия не имела! В самом деле, не задирать же юбку, чтобы оголить поясницу. Не стягивать же со спины платье! Задеру юбку, покажу заодно свою задницу. Спущу платье – оголю грудь. Хитрый манипулятор, который получает удовольствие от того, что загоняет человека в рамки и наблюдает за его метаниями.

Глядя пристально в глаза шейха, сдернула платье вниз, зажав в руке платок с осколком зеркала, оголив свою пышную грудь. Его глаза мгновенно округлились, а взгляд тупо уткнулся на соски. Что? Ни разу голой женщины не видел?! Ну на – смотри!

Повернувшись спиной, демонстрировала тату, поверх которой была наклеена марлевая повязка.

– Болит? – то ли с издевкой, то ли с жалостью спросил.

Резко повернувшись к нему лицом с голой грудью, смотрела пристально в глаза. Он что издевается? Проколол мне пупок без анестезии, заставил терпеть набивку тату, а теперь еще и спрашивает, больно ли?!

Нет, блин! Я мазохистка! Кайфую от того, что меня похитили и измываются над моим телом, готовя к тому, чтобы стать на время сексуальной игрушкой шейха. А потом пойти по рукам или на органы. Вот удача! Неужто он настолько далек от понимания того, что делает людям зло?! Неужели так его учили и воспитывали?!

– Болит, – вместо тирады ответила я.

Сжимая в руках осколок зеркала, смотрела на него. Такого красивого, властного и настолько неприятного мне человека! Чудовище! Натуральное чудовище! Возомнившее, что я вдруг начну испытывать стокгольмский синдром, как героиня из сказки.

– Мне жаль. Но тебе с татуировкой и проколотым пупком будет легче принять свою участь, – провел нежно рукой по моей щеке. – Участь наложницы в гареме. Иначе ты будешь воспрепятствовать, а мне это не нужно. Не люблю непокорных женщин. Женщины созданы для удовлетворения мужчин, а ваши европейские феминистки порождение зла. Они переворачивают мир с ног на голову! Женщина должна знать свое место! – читал «лекцию», глазами зыркая по моей оголенной груди и талии.


В голове зудели слова старца. «Ты должна ему понравится»… Но такому человеку совершенно точно нельзя все время угождать. Ему все угождают. Каждый первый выстеливается, кланяется и лебезит. Поэтому от лизоблюдства он, явно, не придет в восторг.