Джонни вытирает рукой рот, его губы блестят. Когда он сидит на кровати, у него превосходный рост. Я придвигаюсь ближе и становлюсь у него между ног. Парень обхватывает руками мой зад и смотрит на меня сияющими глазами.

«Он пьян», — думаю я. Но не от пива, которое пил на кухне. Он пьян от меня.

Я провожу руками по его телу, освобождаю от банданы, которая всё ещё болтается на шее, и бросаю её на кровать. Его волосы рассыпаются под моими пальцами. Крепко вцепляюсь в него и немного откидываю ему голову.

— Джонни, — мне надо сказать хоть что-нибудь.

— Да, детка, — у него глубокий гортанный голос. Сексуальный.

— Джонни, Джонни, Джонни… — со смехом я ещё чуть сильнее запрокидываю ему голову.

Он тоже смеётся. Его руки начинают поглаживать мою попу, по спине и бёдрам бежит холодок.

— Да, Эмм. Я здесь, с тобой.

— Я тоже.

— Вижу.

Когда я его отпускаю, он зарывается носом между моих грудей и находит губами сосок. Осторожно посасывает один, потом другой, и поглядывает на меня с ухмылкой, когда я издаю стон.

— Тебе нравится?

— О, да, — внезапно перед моими глазами встаёт сцена из фильма, в котором он произносит эти слова. Моё влагалище становится влажным.

— Возьми меня, как шлюху.

Я говорю с акцентом уроженки Пенсильвании. Но это лишь бледный намёк на акцент Джонни. Он прерывает изучение моей груди и смотрит на меня, наморщив лоб.

— Как … кого?

— Шлюху… — от возбуждения мне не хватает воздуха.

— Шлюху?…

Проклятье. От его манеры говорить у меня между ног взрывается фейерверк. Я закусываю нижнюю губу и не могу сдержать стон.

— Ооо.

Его смех звучит немного озадаченно, и руки на мгновение прекращают ласкать мою попу.

— Ты считаешь себя шлюхой?

«Ооооо».

— Господи, почему твои слова звучат так страстно?

Джонни прищуривает глаза и опускает голову. Его плечи трясутся от смеха.

— Ты балдеешь от них?

— Да. Скажи ещё раз.

Парень прекращает смеяться и смотрит на меня. Что-то тёмное поблёскивает в его зелёных с карим отливом глазах. Он облизывает губы и вытирает их тыльной стороной ладони. Его голос понижается.

— Ты хочешь быть моей шлюхой?

Я не хочу быть ничьей шлюхой. Я хочу лишь, чтобы он произнёс эти слова. Я хочу, чтобы он видел меня такой. Мои руки судорожно вцепляются в его волосы. На сей раз он вздрагивает.

И обхватывает мои запястья.

— Что ты хочешь? Что тебе нравится?

— Быть с тобой.

А он сильнее, чем я ожидала. В доли секунды Джонни укладывает меня на спину, крепко держит мои руки над головой и смотрит мне в глаза. Его, скрытые джинсами, бёдра трут меня по лобку. От грубой ткани моё тело пробирает озноб. Но, может, это от его глаз, губ или голоса.

— Тебе нравится?

Он ещё крепче прижимается ко мне бёдрами.

— Мокро?

— Ааааа… — выдыхаю я.

В обычной жизни я не решаюсь на столь откровенный разговор, но сейчас реальность отсутствует. Это фантазия. Выдумки. Не что иное, как сбой в моём повреждённом мозге.

Рукой, которая не держит моё запястье, Джонни расстёгивает ремень и чуть перемещается. Я выгибаю спину, поднимаю бёдра и жду, когда он войдёт в меня. Но Джонни меня удивляет. Ртом он оставляет горячий след на моём теле — на набухших грудях, на животе. Его руки подхватывают меня под попу, поднимают её вверх, язык скользит по клитору, затем Джонни обхватывает его губами и осторожно сосёт.

Я содрогаюсь и зову его по имени. Но он не отвечает, а предается удовольствию ласкать меня языком между ног.

В его фильмах я такого не видела.

О, это явный намёк. Его мягкий подход к ветреным женщинам. Перед моими глазами встаёт картина: женские бёдра наполовину прикрыты головой Джонни, потом появляются искажённые черты лица его подруги детства. Она выкрикивает его имя. Но ни в одном фильме не показано, как он проводит языком между её ног. У меня не получается вызвать в памяти ни одну подобную сцену.

Это лишь мои фантазии.

Джонни проводит языком по моей коже и издаёт слабый стон. Он издаёт такой звук, когда ест что-то на редкость вкусное, ужин, который полностью утоляет его голод. Он ждёт некоторое время, потом вводит палец мне во влагалище. Потом второй. Я вскрикиваю.

— Ты вся сырая, — бормочет он.

Я сгораю от дикого желания. Мне жарко, краснеют щёки, шея, грудь. Его рот обжигает мою кожу. Не способная лежать спокойно, двигаю бёдрами под его языком.

Даже не замечаю, как он стягивает с себя джинсы, лишь чувствую вкус его губ, когда он меня целует. Когда он проникает в меня, я ловлю ртом воздух, и наше дыхание смешивается.

Джонни опускает голову мне на шею и входит в меня глубже, потом застывает на мгновение. Опираясь на руки, он смотрит мне в глаза. На его лице застывает мечтательное выражение. Я улыбаюсь в ответ, целую и тяну его к себе.

— Какая же ты, — говорит он.

Он начинает двигаться. Не так яростно, как в прошлый раз, когда я сидела на нём верхом, а намного медленнее. Этот миг растворяется в вечности.

Ещё ни разу мне не удавалось удерживаться в миссионерской позе без помощи рук. Но, с другой стороны, я никогда ещё не встречала мужчину, который бы двигался, как Джонни. Вперёд, назад, каждый толчок усиливается лёгким поворотом его бёдер и ставит меня в правильную позу. «И он целует меня, о, Боже, как он меня целует!» Сладко и мягко, потом жёстко. Его язык проводит по моему, он лакомится моими губами. Сладостное воздействие на мои нервные клетки. Я отдаюсь ему полностью, без остатка.

Медленно приближается оргазм, сильный и неудержимый. Я кончаю уже во второй раз. Мы переворачиваемся, и я укладываюсь на спину. Потом Джонни усаживает меня верхом, его спина упирается в изголовье кровати, наши бёдра прижимаются друг к другу, и я кончаю в третий раз.

Кусаю его за плечо, моё тело бесконтрольно вздрагивает. Пот стекает с нас ручьём, запах секса перекрывает все остальные запахи.

Со стоном он изливается в меня. Его руки скользят по моей вспотевшей спине. Джонни сдвигает с моего лица растрёпанные волосы. Делает глубокий вдох и тянет меня к себе.

— Джонни, я… ох… — давешняя женщина врывается в комнату.

— Господи, Сэнди, — нервно вскрикивает Джонни, но не предпринимает никаких попыток прикрыть нас простынёй, хотя я и укрываюсь на его груди. — Я тебе уже говорил, что, чёрт возьми, прежде чем входить, надо постучаться.

— Извини! Мне нужна моя сумка. Боже, Джонни, ты мог бы просто закрыть дверь на ключ. Мужлан! — Сэнди тяжёлыми шагами подходит к комоду и нервно хватает большую плетёную сумку с ручками из бамбука. Когда она упирается руками в бёдра, содержимое сумки звенит и стучит. — Я ухожу.

— С кем ребёнок? — Джонни смотрит на неё через плечо и крепко меня обнимает.

— Я позвонила маме, чтобы она её забрала, — Сэнди смотрит на меня. — Как тебя зовут?

— Скатертью дорога, Сэнди. Дерьмо! — Джонни двигается, будто хочет спихнуть меня с колен и встать.

Сэнди отскакивает на шаг назад и, словно защищаясь, поднимает руки.

— Хорошо, хорошо. Остынь, мужлан. Всё в порядке. Я не хочу портить твоё торжественное выступление или что там ещё.

— Вон! — рявкает Джонни.

Сэнди уходит и закрывает за собой дверь. Я не шевелюсь. Даже не знаю, смогу ли я двигаться. Джонни смотрит мне в глаза.

— Извини. Она — тупая девка.

С ощущением, что я липкая и скользкая, слезаю с него. Мне приходит на ум, что мы не пользовались презервативом, и факт незащищённого секса меня поражает. Я усаживаюсь на матрасе рядом с ним. Сэнди интересовала меня меньше всего, мне нужен только Джонни. Но взгляд, которым она одарила меня, подсказывал мне многое.

— Так, что же с Сэнди?

— Что? — Джонни протягивает руку к пачке с сигаретами, которая лежит на тумбочке. Предлагает одну мне и пожимает плечами, когда я отказываюсь. Прикуривает, затягивается дымом, который выдыхает при следующей фразе. — А что с ней?

— У тебя с ней что-то есть?

— Она — моя бывшая, — Джонни опять пожимает плечами и наклоняется, чтобы меня поцеловать. — Но не делай из этого проблемы. Она нормальная.

— Подожди, — наморщив лоб, придерживаю его рукой. — Твоя бывшая? Ты имеешь в виду, твоя бывшая жена?

— Ну, да. Мы с ней разошлись. Только развод никак не оформим. Она иногда приходит сюда, чтобы завезти ребёнка.

— Подожди-ка, — у меня разболелась голова. Я взяла сигарету и затянулась. До сего момента я курила крайне редко, но мне удалось не закашляться. — Она твоя жена? И это твой ребёнок?

— Ну, да. Кимми, моя дочка.

— Но, тогда вы ещё долго не сможете разойтись, — намекаю я на очевидное. — Ей максимум девять месяцев.

— Около того, — он вынимает из моих рук сигарету и разглядывает меня сквозь занавес дыма. — Тебя что-то смущает? Я же говорю, мы расстались. Я уже сказал, она не такая. Она забирает свои вещи.

Меня заинтересовало, что означает не такая, но спросить об этом я постеснялась.

Я сама припёрлась с улицы, переспала с ним в доме, полном незнакомцев, но в то же время, я ещё не родилась. От этой мысли меня затрясло. В те годы мои родители ещё даже не познакомились. Когда Джонни уже женился и обзавёлся ребёнком, я ещё не появилась на свет. Его дочь старше меня.

— Эй, с тобой всё в порядке? — Джонни убирает у меня со спины и плеч тяжёлые, липкие от высыхающего пота, волосы.

— Да, конечно. Со мной всё нормально, — я даже не ревную по-настоящему. Меня раздражает мой мозг, который думает о таком дерьме, как бывшие жёны, которые не знают границ.

— Хорошо, — кажется, ответ его удовлетворил. Джонни голой спиной прислоняется к изголовью кровати, вздыхает и бросает на меня взгляд. — В этот раз ты не убежишь?