Однако в данный момент я больше всего хотела попасть под горячий душ. Простояв длительное время под шуршащей водяной струёй, я почувствовала себя немного лучше. Расчесала волосы, намазала кремом лицо. Натянула полинявшую тонкую футболку, которая доходила мне до середины бёдер и облегала все изгибы моего тела, которое щедро демонстрировало мне зеркало. Я разглядывала своё отражение, повернулась боком, провела руками по груди, животу, бёдрам. К своему телу я относилась лояльно, в отличие от многих моих подруг. Эту ненависть им навязывали сериалы и журналы.

— Надо больше заниматься спортом, — посоветовала я сама себе и втянула живот и щеки, создавая иллюзию стройности. Но я знала, что спортом заниматься не буду. Несмотря на съеденные в кофейне лишние маффины и дополнительные ложки сахара в кофе… Сахару и кофеину удавалось то, с чем таблетки справлялись с трудом.

Вода с мокрых волос холодной струйкой потекла по спине. Меня начало знобить. Я натянула толстовку с логотипом Lebanon Valley College, ручной работы носки из толстой, разноцветной пряжи и отправилась на кухню, чтобы сварить себе пару чашек горячего шоколада. Хорошо бы полежать с книжкой в кровати или посмотреть кино на ноутбуке. Спокойный вечер дома.

В дверь позвонили. Сначала я не поверила своим ушам. Скорее всего, это у кого-то из соседей, хотя раньше я наши звонки никогда не путала. В дверь опять позвонили, потом ещё и постучали.

Я схватилась за мобильник, готовая в случае необходимости вызвать полицию.

Однозначно, я насмотрелась фильмов ужасов.

В моей двери отсутствовал глазок, но над ней находилось, действующее на нервы, бесполезное стрельчатое окно. От него нет никакой пользы, и я твёрдо решила, как можно быстрее его заменить. Пока же я стояла с мокрыми волосами и без брюк в прихожей, ночное небо давило на стекло, а в дверь настойчиво ломился неизвестный.

С мобильником в руках я сняла цепочку и фиксатор. И приоткрыла дверь. Затем распахнула её.

— Привет, — Джонни выглядел довольно смущённым и одновременно сногсшибательным в своём длинном чёрном пальто и шарфе, который вызывал у меня желание к нему прижаться.

Я обрела дар речи быстрее, чем ожидала.

— Привет.

Мы смотрели друг на друга, никто не шевелился.

— Можно войти? Здесь чертовски холодно.

— Я…эээ… Да, конечно, — я отошла в сторону, чтобы его пропустить. Он принёс с собой запах, заледеневших на воздухе, хлопьев снега.

Я закрыла за ним дверь.

Джонни повернулся ко мне.

— Я знаю, что уже поздно.

— О, ещё совсем не поздно. Просто рано темнеет. Правда, никаких проблем, — с великим трудом пришлось захлопнуть рот.

Почему в присутствии настоящего, сегодняшнего Джонни я не могу вести себя так, как с его мнимой копией в прошлом? Где женщина-вамп, где сирена, которые знали, как флиртовать и могли держать ситуацию под контролем? В реальном мире я просто стояла, таращила на него глаза, и мысленно проклинала себя.

— Ну, что поделать.

— Ты не против, если я сниму пальто?

— О, нет. Совсем не против. Я его быстренько повешу, — с момента инцидента в кабинете формальное «вы» между нами отпало.

Я взяла у Джонни пальто, но не знала, куда его деть. Мы встретились взглядами, и между нами воцарилось неприятное, хрупкое молчание. Наконец, я повесила пальто на резную стойку перил.

— Если хочешь, пойдём на кухню. Я там… — засвистел чайник, — делала горячий шоколад.

«Это напиток для девчонок», — подумала я. И попыталась распознать, что думал Джонни, но в его лице не отражалось ничего, кроме красоты, которая не померкла даже за годы. Может, предложить ему что-нибудь для взрослых? Ликёр или коктейль, который можно смешать как бы случайно. Для него, как ни странно, у меня имелись все ингредиенты и утварь.

— О, звучит здорово. Спасибо!

Джонни не шевелился и ждал, пропуская меня вперёд. По дороге на кухню я задалась вопросом, не слишком ли короткая моя футболка, и не выглядывают ли из-под неё ягодицы. И если это так, будет ли он на неё смотреть.

— Чувствуй себя, как дома, — я указала ему на барный стул, который стоял в центре кухни рядом со столом-островком, который мне так нравился. — Хочешь тоже горячего шоколада? Или чего-нибудь другого? У меня есть сок и… пиво.

— Нет. Горячий шоколад звучит великолепно. Это как раз то, что нужно для сегодняшнего вечера.

— Да. Температура ещё упала? — я взяла с полки молочный порошок и какао. Сахар. Ваниль. Зефир. Шоколадную посыпку.

Почему бы ему не улыбнуться, улыбка сгладила бы неловкость ситуации.

— Я называю этот напиток изысканным какао для лентяев. Хотя оно очень вкусное, увидишь…

Словесный понос. Я прикусила язык на полуслове и попыталась исправить ситуацию.

— Оно готовится быстрее, чем кипятится молоко, — сказала я. — Кроме того, я ненавижу пенку на молоке. С молочным порошком какао такое же сливочное на вкус, как с молоком, но нет этих гадких кусочков.

— А остальное для чего?

— Это, — ответила я с усмешкой, — исключительно для удовольствия.

На лице Джонни медленно расползалась улыбка, будто он забыл, как это делается.

— Звучит здорово.

Я достала ему большую чашку с изображением черепа, себе взяла любимую кружку. Она тоже большая, на ней красуется изображение Тардиса. Я размешала какао в стеклянном мерном стакане, используя для этого даже специальный венчик для сбивания.

Джонни молча смотрел. Я сделала вид, что не заметила.

Затем вылила дымящийся шоколад в чашки, подвинула к Джонни шоколадную посыпку и зефир.

— Вот. Для улучшения вкуса.

— Думаю, он хорош и такой.

— Правда? — я плюхнула три кусочка зефира себе в кружку. В горячей жидкости они быстро расплавились и превратились в сахарные белые облачка, которые я посыпала горсткой шоколадной крошки. — Так вкуснее.

Джонни взял штучку зефира и опустил в свою кружку, сверху добавил несколько шоколадных крошек.

— Очень вкусно, — я пила маленькими глоточками своё какао и наблюдала за Джонни сквозь пелену пара. — Тебе понравится, поверь.

Мужчина поднёс кружку к губам, отхлебнул, затем кивнул.

— Да, действительно вкусно.

Слава Богу, что между нами находился стол-островок. Я прислонилась бедром к ножке стола и маленькими глотками пила свой шоколад. Мы оба делали вид, что следует соблюдать осторожность, когда пьёшь горячую жидкость, и тут уж не до разговоров. Я иногда даже дула на шоколад, чтобы не обжечь язык, хотя обычно торопилась и не обращала внимания, что горячо.

— Итак, — произнёс Джонни после нескольких минут неприятного молчания, которое мы прерывали, чтобы подуть и отхлебнуть.

Я ждала. Продолжения не последовало. Мужчина отставил в сторону свою кружку и облокотился руками о столешницу. Он смотрел на меня иначе, чем в моих фантазиях. Во время приступов Джонни смотрел на меня, как на нечто особенное, которое непонятно как попало ему в руки. Здесь же Джонни смотрел на меня так, будто не знал, что ему от меня нужно.

— Да? — я вела себя тихо и сдержанно, но во мне бушевал ураган.

— Я хотел с тобой поговорить.

Мне не оставалось ничего другого, как рассмеяться. Сперва тихо, лишь хихикая, потом всё громче, потом пришлось уже прикрыть рот рукой, чтобы не хохотать в голос. Я сумела лишь выдавить из себя:

— Конечно!

Я видела его улыбку на многих фотографиях, в фильмах и в те волшебные моменты, когда блуждала в потёмках. Сейчас я тоже видела её, но несколько иную. Джонни воздерживался от проявления чувств.

— Да. Действительно.

Мой смех постепенно затих, мышцы живота немного болели, но в хорошем смысле. В уголках глаз я вытерла слезы, которые набежали от смеха.

— Тогда говори.

— Думаю, нам надо поговорить о том, что произошло в галерее.

Его предложение меня несколько разочаровало, но не сильно.

— Хм, хм…

— И чтобы ты знала… почему бы это не сработало.

Эту фразу я много раз слышала раньше и произносила сама, но от него её не ожидала. Я отставила чашку и облизала губы. Не стоит находиться в присутствии Джонни, вымазанной в шоколаде.

— Что конкретно бы не сработало?

Его руки всё ещё лежали на столешнице, но пальцы подрагивали.

— Ну… с нами.

— Ага, — флирт не мой конёк, но изображать полное отсутствие интереса получалось ещё хуже. — Почему нет?

Джонни заморгал, его улыбка стала чуть шире.

— Эмм.

У меня перехватило дыхание, когда он произнёс моё имя. Хотелось закрыть глаза и парить под эти звуки. Но я этого не сделала, а продолжала смотреть на Джонни и не уклонялась от его взгляда.

— Джонни, — мне не удалось скрыть тоску в голосе, и, честно говоря, этого и не хотелось.

Мужчина застонал, тихо, но отчётливо.

Неожиданно по моему телу поползли мурашки. Спустя мгновение соски затвердели. Клитор зудел. На моё счастье, чашка стояла в стороне, сейчас я могла бы её опрокинуть. Чтобы удержаться на ногах, пришлось обеими руками вцепиться в столешницу. Необыкновенно яркое чувство. И очень сильное.

— Мне надо идти, — произнёс Джонни.

Спустя мгновение, я поняла значение этих слов.

Он поднялся. Я обошла вокруг стола и встала перед ним.

— Подожди.

Он рухнул на стул, будто его опрокинули, хотя я к нему даже не прикоснулась. «Ещё нет…»

— Эмм.

— Проклятье, я обожаю, как ты произносишь моё имя, — выпалила я, не задумываясь.

Снова раздался стон, хриплый, полный желания. Когда Джонни сглотнул, его кадык дёрнулся.

Нас разделяли четыре, максимум пять шагов. Я сделала три из них. Мои ноги скользили по вощёному полу, подол футболки задрался выше, чем допускали приличия. Мне очень хотелось почувствовать его запах. Наплевать, какое впечатление произведёт это внезапное посягательство.