— Я не буду пытаться стать твоей мачехой.

Она закатила глаза.

— Будто ты это сможешь. И, пожалуйста, сделай одолжение, называй меня Ким.

Теперь мы обе рассмеялись, а из гостиной раздался ликующий вопль. Ким глянула в ту сторону, потом перевела взгляд на меня.

— Он обожает Чарли. На самом деле. Иногда я ревную, что мне не удалось сделать так, чтобы он меня любил больше, чем деда.

Она пожала плечами.

— Ну, я ведь взрослая женщина и справлюсь. Кроме того, когда Чарли с дедом, у меня хоть минутка покоя.

— Это я тоже понимаю.

Ким медленно кивнула.

— Теперь ты знаешь, во что вляпалась. Больше мне сказать нечего.

— Спасибо за предупреждение, — я так же в шутку закатила глаза. — Но я тоже взрослая женщина. Справлюсь.

После того, как я, так сказать, «разобралась» с Кимми, следующим препятствием в моих планах оказались мои родители. Конечно, пришлось рассказать маме, что мы с Джонни начали встречаться. Хотя она мне больше не названивала каждый день, как раньше, я ни в коем случае не могла скрывать от неё наши отношения. Да и причин для этого не было. Я знала, что разница в возрасте её совсем не радовала, но полагала, что самые большие трудности возникнут с папой, чтобы принять Джонни, как моего друга. По крайней мере, в силу возраста они могли бы стать приятелями.

Устроить ужин, показалось мне хорошей идеей. Я хотела продемонстрировать родителям новый дом, произвести впечатление своей независимостью и представить им моего нового друга, его дочь и внука. Всё в одном флаконе. Так же я пригласила Джен с её кавалером. «Теперь всё было официально!»

— И зачем я в это ввязалась? — я по локоть увязла в лазанье, на которую даже смотреть не хотелось, и в шоколадном пироге, осевшем в центре. — Это чистое безумие!

— Назвалась груздем, полезай в кузов, — заявил Джонни со своего стула в центре кухни. Он накладывал ложкой домашнее гуакамоле (прим. пер. — холодная закуска из пюре мякоти авокадо с добавлением помидоров, кинзы, сока лайма и других овощей и приправ) на тонкие кукурузные лепёшки, потом жадно проглотил одну, будто завтра они исчезнут.

— Очень смешно. А ты не думаешь, что твоя драгоценная Кимми поймёт, какой из меня отвратительный повар?

Джонни рассмеялся.

— Тебя заботит, что Кимми подумает о твоих кулинарных способностях? Она ведь придёт? Если бы ты ей не понравилась, она бы на твое приглашение ответила, куда сходить, и что там сделать. Это как раз в её стиле.

— Да. Она довольно прямолинейная, не так ли? — я вернула лазанью в духовку и вымыла руки.

Джонни подошёл ко мне со спины, обнял.

— А ты не думаешь, что я тоже нервничаю, как меня воспримут твои родители?

Я отодвинулась от него.

— Ты боишься, что мой папа может устроить тебе весёленькую жизнь?

— Думаю, мне придётся не сладко, — Джонни слегка куснул меня за ухо, отчего по спине побежали мурашки. — Чтобы сохранить спокойствие, имею в виду.

Я развернулась в его объятиях и тоже обняла.

— Папа в восторг не придёт, но моим родителям ты понравишься.

— Ты уверена?

Я поднялась на цыпочки, поцеловала его.

— Уверена. Они хорошие родители. Они хотят, чтобы я была счастлива. Это единственное, что для них имеет значение.

Джонни посмотрел мне в глаза.

— А ты счастлива?

— Счастлива? — я удивилась, что он задал такой вопрос. — Я безумно счастлива.

Он, вероятно, поцеловал бы меня ещё раз, если бы в этот момент не позвонили в дверь. Мы со смехом разорвали объятия, а когда я направилась к входной двери, Джонни шлёпнул меня ниже талии. Я бросила взгляд через плечо. Его присутствие в моей кухни казалось настолько естественным, что я позволила себе на несколько секунд задержать на нём взгляд. Восхитительно! И, прежде чем открыть дверь, я осознала, что такое счастье.

Первыми гостями оказались Джен и Джаред. Они принесли с собой буханку хрустящего итальянского хлеба и бутылку вина. Вскоре появились Кимми с Чарли. Они презентовали десерт и рисунок, который Чарли нарисовал специально для моего холодильника. Закреплённый рекламными магнитами службы доставки пиццы, он занял почётное место на дверце. Я поймала одобрительный взгляд Кимми, когда Чарли взял деда за руку и начал, как заведённый, рассказывать ему, как прошёл день.

Мои родители, нагруженные пакетами, пришли последними. Я затаила дыхание, когда Джонни отпустил руку Чарли, чтобы поприветствовать папу.

— Рад с вами познакомиться, — сильно вздрюченный Джонни не замечал ничего вокруг.

— Взаимно, — ответил папа.

Всё получилось.

Чарли вился вокруг моей мамы, а Кимми, по непонятным мне причинам, нашла общий язык с Джен и Джаредом. После первого бокала вина она совсем оттаяла. Папа и Джонни разговаривали о спорте и политике. Эти две темы легко могли привести к скандалу, но их мнения совпадали.

Лазанья выглядела не слишком привлекательно, но вкус имела фантастический. Теперь, когда все люди, занимавшие важное место в моей жизни, собрались за одним столом, я радовалась, что решилась на этот ужин.

Время от времени Джонни приобнимал меня за плечи, легонько прижимал к себе и держал за руку. Редкие, случайные прикосновения ясно давали понимать, что мы пара. И никого это не возмущало.

— Он очень милый, — мама пришла на кухню, где я перекладывала остатки лазаньи в контейнеры и замачивала форму для запекания. — Очень милый.

— Я знаю, мама. Джонни просто… супер, — она захихикала, я обернулась. — Что?

— Просто я никогда не видела, чтобы ты так сходила с ума от мужчины. Вот и всё.

Я пожала плечами.

— Он другой.

— Я вижу. О, послушай. Я тут кое-что принесла. Куда папа дел пакет? А, вот он, — ответила она на свой вопрос. — Моющие средства, для уборки…

— Мам, я сама схожу куплю.

— Я знаю, знаю, но твой папа любит покупать в «Костко». С тех пор, как ты живёшь в своём доме, для нас этого слишком много. Поэтому я тебе и привезла. Вот, смотри, салфетки для очистки, — она подняла упаковку. — Антибактериальные.

Я стояла по локоть в мыльной пене, но, тем не менее, со смехом обернулась к маме и покачала головой. — Супер. Большое спасибо.

Антибактериальные чистящие салфетки с ароматом цитрусовых. Именно то, что мне нужно.

Лимоны.

Апельсины.

Темнота.


Глава 21


— Нет. Нет, нет, нет, нет! — я чуть не падаю и поднимаю руки, покрытые мыльной пеной. — О, чёрт, нет!

Темнота. Я быстро моргаю, зрение фокусируется. Аромат апельсинов испарился, его сменили привычные запахи — лёгкое дуновение жары, смрад хлора и выхлопных газов. Я возвращаюсь в сотворённый мною мир, чтобы встретиться там с Джонни. Но мне этот мир больше не нужен. Сейчас у меня есть свой. В моей реальной жизни. Я сжимаю кулаки, стискиваю зубы и концентрируюсь на возвращении в реальность.

Но оказываюсь в саду рядом с домом Джонни. Если судить по плеску и смеху, который я слышу даже отсюда, за домом в полном разгаре вечеринка в бассейне. А может, снимается какой-то фильм. Я хочу отсюда уйти, хочу проснуться. Хочу вернуться в свой собственный мир.

Вместо этого иду на кухню, подождать Джонни, но там сталкиваюсь с Эдом. Совсем поникший, он сидит на кухонном столе, в руке сигарета, рядом полная пепельница. И почти пустая бутылка водки. Сбоку в матерчатом чехле лежит шприц.

— Эмм. Эмма. Эммелин. Эмм, — Эд смеётся, но глаза его налиты кровью.

От него дурно пахнет. Даже у дверей я чувствую этот запах.

— Эд, а где остальные?

— Плавают. Голышом. Трахаются, — его смех вызывает у меня мурашки. — Курят травку. Балдеют. Где они всегда? Что они всегда делают? Ты здесь в поисках Джонни, да? Он тебя ждёт.

— Что ты имеешь в виду?

— Джонни сказал, что ты придёшь, — Эд помахивает сигаретой, дым от которой несёт в мою сторону. — Джонни сказал, что ждёт тебя. Ты появишься. Ты так всегда делаешь. Он малость пьян, немного под кайфом, но не трахается со всеми подряд. Почему он не трахается, Эмм? Потому что он ждёт тебя.

С нахмуренным лбом обхватываю себя руками, хоть на кухне и жарко. Так происходит всегда, когда меня сюда заносит.

— Спасибо, Эд. А где он сейчас? Наверху?

— Он в бассейне. Пол его фотографирует. Нагишом, — парень снова издаёт такой жуткий смех, что у меня волосы становятся дыбом. — Он опять демонстрирует всему миру свою задницу. Я тебе уже говорил, они все пьяные и под кайфом.

— И сейчас трахаются или нет. Я понимаю, — пустив в раковину холодную воду, брызгаю себе в лицо.

Вероятно, придётся вынести до конца происходящее здесь. Мне уже расхотелось искать Джонни.

Откуда-то раздаётся мамин голос, она рассказывает мне о чистящих средствах. Я не могу сейчас заниматься тем, чем всегда занималась в этом доме. Мама ждёт от меня ответа. Возможно, даже немного беспокоится обо мне и трясёт за плечо. Я не могу спать с Джонни на маминых глазах, даже если здесь нет ни её, ни меня.

— Хочешь знать, что Джонни сказал о тебе, Эммелин?

Я перевожу взгляд на Эда. Мне только сейчас бросается в глаза, что рядом с ним лежат карандаш и блокнот в кожаной обложке. Такого ещё не было. Все эти подробности, эти крошечные детали затуманивают мой мозг.

— Что он сказал?

— Он сказал, что ты не настоящая. Ты — не девушка, ты — фантазия. Я сказал, возможно, всем нам лишь кажется твоё присутствие, а он говорит, что это не так. Ты просто приходишь из другой реальности. Это так, Эммелин? Ты приходишь из другого измерения?

— Да, Эд, именно так я и делаю, — отвечаю я устало. — И мне очень хотелось бы туда вернуться.

Его смех заканчивается громким чихом. Он снова делает глубокую затяжку.