— Джонни, нет! — подол моей ночной рубашки сполз на бёдра, накрыл их. Я снова подтянула лямки. — Не надо. Я не думаю, что он желал нам чего-то плохого.

— К чёрту! — сконфуженно выругался Джонни. — Пьяный сукин сын!

Вероятно, Эд не был настолько пьян или под кайфом, что не осознавал своих действий. Кроме того, я не могла объяснить, почему солгала, чтобы его защитить, хотя точно знала, всё происходящее всего лишь сон. В конце концов, меня уже посвятили в подробности его трагической судьбы.

— Забудь. Он видел только твою прекрасную задницу, не более того. С кем ни бывает?

Но Джонни не засмеялся. Всё ещё голый, он закрыл дверь на замок и повернулся ко мне. Его член, наполовину опущенный, влажно блестел. Джонни скрестил руки на груди.

— Уже несколько недель он ведёт себя, как придурок.

Не знаю, в чём разница, на мой взгляд, Эд всегда себя вёл, как придурок. Но, может, мне что-то не известно?

— Не нервничай.

— Я не нервничаю, знаешь, где у меня всё это уже сидит? — Джонни провёл большим пальцем по горлу. — Я даю этому малому крышу над головой, и он так благодарит меня?

— Может… может, тебе лучше выставить его за дверь, — не известно, откуда появилась такая мысль. Я знала, что после самоубийства Эда их компания распалась, но пока этого не произошло.

Значит… это уже было. Но не здесь. И не сейчас. Не в настоящий момент.

В моей голове всё перевернулось.

Я оглядела себя с ног до головы. Мои руки не оставили следов на комоде, хотя от сильного нажима до сих пор чесались ладони. Джонни что-то мне говорил, но я не могла понять ни слова.

Мне приснилось. Или же я погрузилась в темноту? Это был приступ? Не известно. Я разглядывала его лицо, тело, шевелящиеся губы. Всё ещё чувствовала его член во влагалище. Ощущала отзвуки оргазма. И упала, как подкошенная. Джонни подскочил ко мне.

— Эмм, всё в порядке?

Я сумела лишь выдавить:

— Да, всё в порядке. Немного кружится голова. Здесь очень жарко.

— Я принесу тебе попить.

Я позволила довести себя до кровати, села на край и свесила голову между ног, вдыхая запах нашего секса. Джонни принёс влажную тряпку, которую положил мне на затылок, и стакан воды. Я смогла сделать лишь пару глотков, как мой желудок перевернулся. Качая головой, я оттолкнула стакан и сосредоточилась на глубоких, медленных вдохах, которым научилась на сеансах медитации. Двумя пальцами нажала на точку на запястье, про которую узнала во время иглоукалывания.

— Тебе плохо? — Джонни гладил меня по спине.

— Только голова немного кружится, а так, ничего, — я вдыхала через нос, а выдыхала через рот. Тошнота, на мой взгляд, проходила слишком медленно. Между ног я видела кусок пола. И он двигался!

Джонни рисовал пальцем круги на моей спине и крепко держал прохладную тряпку на затылке. Я дышала, вдох — выдох. Вдох — выдох.

— Мне надо идти, — сказала я.

— Куда ты пойдёшь в таком состоянии, оставайся здесь, — возразил Джонни.

— Нет. Мне надо идти, — я поднялась. Зафиксировала ноги на полу. И не упала.

Джонни вздохнул.

— Ладно. Иди. Успокойся.

Я не хотела, чтобы он злился на меня, но, на самом деле, важно ли это? В моей голове всё перевернулось, всё такое запутанное, и очень много информации. Слишком много, чтобы её переварить.

— Куда я иду? — я стянула с затылка тряпку, прижала к лицу и зарылась в ней.

— Если б я знал. Ты мне не говоришь, — голос недовольный и немного разочарованный. — Ни телефона, ни адреса. Пришла и ушла.

— Но ведь я всегда возвращаюсь?

— До сих пор возвращалась, — Джонни произнёс эти слова таким тоном, будто сомневался, что так будет всегда.

Я отняла тряпку от лица.

— Ты никогда не видишь, как я прихожу и ухожу?

— Я часто видел, как ты приходила, — ухмыльнулся он. Я бы ответила на эту ухмылку, но мой желудок до сих пор бунтовал.

В этом пазле не хватало каких-то ключевых деталей. Я видела картину целиком. И даже знала, какие части надо вложить. Но их не находила. Или, возможно, просто не хотела искать. В этот момент я почувствовала, как на меня навалилась страшная усталость.

«Если это сон, я в любой момент могу проснуться. Незамедлительно. Или приступ? Мне нельзя останавливаться… Уйти из комнаты, от Джонни. Я могу исчезнуть, как джин. Я должна это сделать».

Я шагнула к двери, не выпуская Джонни из поля зрения. Не хочу исчезать, не хочу превращаться перед ним в бесплотный дух.

— Я вернусь, Джонни. Обещаю.

Парень наклонился, поднял шорты и оделся. Не глядя на меня, отвернулся, плечи поникли. Он не ответил.

— Я вернусь, — сказала я.

Он кивнул.

Я ушла.


Глава 30


Я проснулась в ужасе. Желудок всё ещё крутило. Я лежала в своей кровати, но, в некотором смысле, потеряла ориентацию, и мне понадобились добрые полминуты, чтобы разобраться, где я. Рядом со мной тихо похрапывал Джонни. Прикрыв лицо рукой.

Содержимое желудка поднялось почти до горла. Я сбросила одеяло, спотыкаясь, побрела в ванную комнату. Упала перед унитазом на колени и меня вывернуло наизнанку. Казалось, в моём желудке скопилась еда за полтора года. Задыхаясь и потея, ощущая холод плитки под коленями, я закрыла глаза.

Я знала.

Просто не задумывалась. То, что джинсы жали немного больше, легко объяснялось количеством съеденных в кофейне пирожных. Болезненные ощущения в груди — предменструальным синдромом. Задержка менструаций и кровянистые выделения между ними я списывала на нервы.

Всё так, да не так. Я прополоскала рот, вытерла полотенцем лицо. Меня опять вырвало. С закрытыми глазами я вцепилась руками в фаянсовый унитаз, как в комод во сне, но это был не сон.

— Эмм? Всё в порядке?

Как похоже на те слова, которые он говорил мне прошлой ночью. Я боялась открыть глаза, боялась увидеть в Джонни сегодняшнем Джонни тогдашнего, из семидесятых. Ещё раз, прополоскав рот, я выплюнула воду. Намочила лицо. Различала шаги его босых ног по полу ванной.

— Тебе что-нибудь принести?

— Нет, — откашлялась я. — Со мной всё в порядке.

Действительно, мне уже лучше. Несмотря на ещё не успокоившийся желудок, появился голод. Я посмотрела на себя в зеркало. Бледное лицо. Тёмные круги под глазами. Обычно я выглядела лучше.

Я откинула волосы с лица.

— Наверное, съела что-то не то.

— Скорее всего, — согласился Джонни. — Ты собираешься в таком состоянии идти на работу?

Я кивнула.

— Да, я в порядке. Надо съесть парочку сухариков, чтобы желудок успокоился.

— Ты уверена? — в его лице читалось сомнение. Оно удивительным образом гармонировало с заспанными глазами, растрёпанными волосами и, низко сидящими на бёдрах, пижамными брюками.

— Да, — я взяла зубную щётку, выдавила на неё большое количество зубной пасты. Почистила зубы, прополоскала рот. Потом ещё раз, пока с языка не исчез вкус пасты.

Джонни разглядывал меня очень внимательно. Я чувствовала на себе этот взгляд, но никто из нас не произнёс ни слова. Тогда я включила воду в душе и скинула ночную рубашку. Он нагнулся, чтобы поднять её, я нашла этот жест милым. Если бы нагнулась за ней я, то был бы гарантирован повторный приступ тошноты. Джонни пощупал ткань и повесил рубашку на крючок возле двери.

— Мне нравится эта рубашка, — сказал он. — И всегда нравилась.

Я дрожала, держа руку под всё ещё холодной водой. Могла пройти целая вечность, пока она потеплеет. Мои соски затвердели от холода, а не от возбуждения, я положила руку на левую грудь и почувствовала биение сердца.

— Ты же сам мне её купил, — напомнила я ему.

Однажды вечером он принёс её и вручил мне жестом, достойным подарка королевской короны. Ночная рубашка понравилась мне своим намёком на ретро-стиль и мягким материалом. В ней я могла идти спать… и в моих снах.

— Почему ты выбрал именно её? — поинтересовалась я.

Джонни поднял на меня глаза.

— Полагал, что ты будешь её носить. Она похожа на тебя.

Я сделала несколько неглубоких вдохов, пытаясь заставить содержимое желудка оставаться на месте. И мир тоже. Потом влезла под душ и тихонько вскрикнула, вода оказалась очень горячей. Покрутила смеситель, подставила лицо под горячую струю в надежде, что не разрыдаюсь.

— Ты уверена, что не надо тебе помочь? — Джонни сдвинул занавеску и озабоченно посмотрел на меня.

— Сухарик, — сказала я. — Думаю, сухарик будет в самый раз. И мятный чай. Это очень мило с твоей стороны, дорогой. Спасибо.

— Понял. Хорошо, — кажется, он до конца не успокоился, хотя занавеску задёрнул.

Я дождалась, пока щёлкнул дверной замок, и опустилась на четвереньки. Меня не тошнило. Не кружилась голова. Но бил озноб, чтобы как-то согреться, села на дно ванны. Похлопала себя по щекам, прижалась к бортику. Вода хлестала по моей спине.

Однажды я смотрела фильм «Жена путешественника во времени». Героиня страстно мечтает о ребёнке. Разозлившись на своего супруга, она встречает его «Я» до стерилизации и заставляет переспать с ней, чтобы забеременеть, хотя её муж из современности детей не хочет. Иными словами, она переспала с мужем тогдашним, чтобы с мужем сегодняшним иметь ребёнка.

Ни во время приступа, ни в своих снах я не просила Джонни надеть презерватив. Бог мой, а они хоть были-то в 1978 году? Или до эпохи СПИДа ими мало кто пользовался? Кроме того, я принимала противозачаточные таблетки. Правда, несколько нерегулярно. Мы предохранялись, но даже если бы этого не делали, Джонни сегодняшний не смог бы сделать мне ребёнка.

— Вот, чёрт! — уныло произнесла я, разглядывая свои ладони. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Ребёнок. У нас с Джонни будет ребёнок. Я провела мокрыми руками по животу.