Руки сами взметнулись к губам. Ужас — единственное, что чувствовала. Но страшнее всего было не то, что рассказывал Виктор, а то, как он это рассказывал.

Прямо, зло, словно подвергал себя прилюдной порке, наказывал за какой-то проступок.

— Знаешь, я сначала даже обрадовался. Самолюбие взыграло: женщина, не признающая полумер, выбирающая только лучшее, захотела меня! А потом решил отомстить за унижения. Всем. Мечтал, что влюблю в себя эту старуху, отберу все, что она имеет, чем дорожит… а еще кину отцу в лицо, что его любовница считает его вторым сортом. А меня — первым. Дура-а-ак!

Виктор обхватил голову руками. Пришлось подождать, пока он справится с эмоциями. Прервать эту горькую исповедь я не смела и терпеливо ждала.

— Она оказалась куда опытнее. Ты слышала о кнайф — плей?

Я помотала головой.

— Счастливая! Это… своеобразная игра. С ножами. Или с бритвами. В общем, с любым предметом, которым можно порезать. Стелла её просто обожала. Сначала все было безобидно. Так, красные полосы, не больше. А что царапнула пару раз, так это случайность. Я так думал. А потом понял, что подсел на неё и её ножи, как на наркотик.

— Подожди! Ты же не о…

— Именно, — кивнул Виктор. — Садо — мазо в чистом виде.

Теперь за голову схватилась уже я. Никогда не понимала этих игр, но и не осуждала. Они существовали отдельно, где-то в параллельной реальности. И вот вселенные пересеклись.

— Когда понял, испугался. Мне было всего восемнадцать! По сути, ребенок, хотя уже начал входить в курс семейного дела. Все-таки наследник! К этому времени я разбирался в производстве духов от и до, знал, какое сырье подойдет, какое нет, но лучше всего удавалось продвижение. Я считал себя лучшим! Смешно? Почему ты не смеешься над этим дураком, Ева?

— Потому что не вижу ничего веселого.

Я не выдержала. Подошла, обхватила его голову, прижала к груди:

— Если хочешь плакать — плачь.


18

— Рано, — отстранился он.

Голос звучал глухо и чуть хрипловато. И я послушно отступила. Если дошло до такой исповеди, значит, ему действительно это нужно.

— На одном из собраний мы с отцом поспорили. Я требовал сделать по-своему, он отказывался. А потом вызвал в кабинет и натыкал в ошибки, как котенка в лужу. И в запале я выплюнул ему в лицо все, что думал. О том, что старик изжил свое и даже женщины теперь предпочитают молодых любовников… Идиот! Я ожидал чего угодно: ревности, шока, обиды, гнева… Думал, что он изобьет меня до полусмерти. Но того, что случилось, не мог представить даже в кошмарном сне.

Наступившая тишина давила, как могильная плита. Виктор собирался с силами, чтобы продолжит. А я не смела прервать его даже громким вздохом.

— Ты не представляешь! Отец обрадовался! Оказывается, его уже давно тяготили отношения со Стеллой, слишком уж ненасытной была любовница. Мало того, отец знал, что он — не единственный. Эта сука имела целый гарем из мужчин. Для каждой прихоти — свой. Отцу повезло. С ним она просто трахалась где придется. А мне…

Но на мои шрамы было наплевать! Отец радовался, как ребенок новой игрушке и даже не попытался это скрыть!

— Подожди! — не выдержала я. — Как… как такое…

Это не укладывалось в голове Чудовищно. Кошмарно. Неестественно! Как можно так подставить своего собственного сына? Руки невольно прикрыли живот, словно защищая не родившегося малыша от ужасов такой жизни.

— Зачем? Виктор, прости. Я не понимаю — зачем?

— Деньги. Отец слишком жаден, он мечтает создать огромную корпорацию, стать ведущим производителем парфюмерии. Не в стране — в мире. А для этого нужны средства. Хорошие отношения со Стеллой давали надежду, что они появятся. Ведь это прекрасно, когда конкурент становится соратником, правда?

— И все равно — не понимаю.

— И не надо. Это грязный мир. А насколько — понял только тогда, стоя в кабинете и слушая, как отец разговаривает со Стеллой по телефону. Он выторговывал себе привилегии! Продавал сына, как породистого жеребца!

И я сбежал. Решил, что умений хватит, чтобы устроиться на приличную работу. Но папаша подсуетился — даже грузчиком не брали.

— И от отчаяния ты стал хастлером.

— Что? — Виктор вскинул удивленный взгляд. — Это было не от отчаяния. «Рай» подвернулся очень вовремя. Стелла была хорошим учителем, я знал, чего хотят женщины в постели. И решил превратить это в свое оружие.

Отцу так важен бизнес, что он готов сделать из единственного сына подстилку? Отлично! Только… тогда уж пускай об этом узнает весь мир! И подстилка будет… для всех.

В общем, я не скрывал того, кем являюсь. Скандал вышел знатный. Акции упали, отец немало потерял на этом. Если бы не Стелла, лишился бы всего.

— И он ничего не сделал?

— Ничего. Нечем было меня прищучить. Я уже не боялся, терять-то нечего. А хозяин «Рая», вернее, хозяйка, была папаше не по зубам. Она за своих «мальчиков» могла и в глотку вцепиться. Особенно за тех, кто гарантированно приносил прибыль.

— Но теперь ты там не работаешь.

— Не работаю. — согласился легко. — Наверно, уволится было еще одним тупым решением. Отец тут же меня достал. И заговорил о свадьбе. Ну, чтобы уж наверняка.

— И ты сбежал.

— И я сбежал. И теперь забочусь о женщине, которая носит чужого ребенка… потому что больше ничем не могу её отблагодарить. Жалкое зрелище, верно?

— Да ну тебя, — стало неловко. И я повернулась к столу, деля вид, что очень интересуюсь тем, как высыхает очередной цветок.

— И все-таки ты гений!

Спинка кресла покачнулась, когда Виктор на неё облокотился. Горячее дыхание обожгло затылок. Внизу живота стало томно и влажно. Оставалось только зажмуриться и молиться, чтобы мужчина отошел.

— Интересно… — он наклонился еще ниже. Стон уже почти сорвался с губ, пришлось закусить. Во рту появился привкус крови.

Но Виктора занимала вовсе не я.

— Это твой сайт? — поинтересовался, показывая на экран ноутбука.

— Нет, — смутилась, как будто отсутствие нескольких виртуальных страниц было чем-то стыдным. — Это интернет-магазин. Я покупаю место для определенного количества поделок, выставляю их в витрину, — покрутила колесико мышки, чтобы лучше объяснить технику продаж. — Портал раскручен, любители хенд — мейда первым делом идут сюда и ищут необходимое.

— Я знаю эту систему, — Виктор кивнул и отошел обратно на диван.

Я перевела дух и плохо слышала, что он говорил дальше. Пришлось переспросить.

— Ева, у тебя достаточно сил и умения, чтобы раскрутить собственный бренд! Не вкладывай деньги в чужой бизнес! Инвестируй в себя!

Сейчас он напоминал отдельных гуру, которые устраивали вебинары на тему «как заработать в интернете». Хотелось ответить, но я вовремя вспомнила, с кем разговариваю. Все же у Виктора образование было получше моего, да и опыта в раскрутке куда больше. Все же отдел продвижения в компании отца — не популяризация интернет-странички. А, может…

Я раздвоилась. С одной стороны, где еще такого спеца найду? С другой… Виктор считал себя обязанным. Заставлять его отрабатывать казалось неправильным. Приют был предложен от чистого сердца. Не хотелось показаться беспринципной акулой, тем более после всего, что он рассказал.

— Да какая ты акула, — хохотну Виктор.

Я что, произнесла это вслух? Вот…

— Но, наверное, так будет лучше. Ева, я не привык быть обязанным. Позволь помочь. Если, конечно, не планируешь взыскать долг потом.

— Да какой долг… Послушай, ты за кого меня держишь?

— За чертовски привлекательную женщину с золотым сердцем. Ева, — он снова подошел, опустился на корточки, так что наши глаза оказались на одном уровне, — Я сделаю для тебя все. Одно твое слово, и я в лепешку расшибусь, но сделаю.

— Все?

Шальная мысль мелькнула юркой полевкой и я озвучила прежде, чем подумала:

— А ребенка признаешь?


19

Удар ниже пояса. Но Виктор выдержал его достойно:

— Сказал же — все, что захочешь! Даже под венец тебя позову.

Упс!

— Прости. Мне не следовало бить по больному.

Было неимоверно стыдно, но Виктор лишь пожал плечами:

— Сам виноват. Не нужно было вываливать все это на тебя. Но насчет продвижения подумай. Конечно, миллионером тебе не стать, но сменить этот дом на приличную виллу где-нибудь в Италии вполне возможно. И даже останется, что отложить на старость. Ева! — взгляд стал строгим. — Если хочешь чего-то добиться в этой жизни, используй любую возможность без сожаления!

Оставалось только кивнуть. Хотя на языке вертелся вопрос о том, чего же добился в жизни Виктор. Но это было уже как добить лежачего.

С другой стороны — он прав. И сам предлагает.

— Подожди! — остановила прежде, чем он вышел. — Ответь на последний вопрос. Он не обернулся. Только застыл на пороге. Мышцы спины напряглись. Идеальное сложение! Захотелось взять карандаш и… Кстати, а почему бы и нет? Неплохой отдых от лепки. Но потом, потом. Сначала — дело!

— Виктор, если я соглашусь на твое предложение, тебе станет легче?

Плечи остались такими же напряженными.

— По поводу свадьбы?

— Да нет же! — несмотря на трагизм ситуации я не удержалась, расхохоталась так, что слезы из глаз брызнули. — Мне только замужества не хватало. Я о пиар- компании!

Он стоял еще несколько мгновений, а потом вдруг осел на пол. Я не сразу поняла, что эти вот всхлипы — смех напополам со слезами. Кинулась, обхватила за плечи, прижала к себе:

— Плачь!

Он послушал. Хрипы смешивались со стонами, как будто каждая слезинка была из расплавленного стекал и обжигала глаза. Виктор плакал и смеялся одновременно и это было страшно. Я не смела ни отпустить его, ни сказать что-то в утешения. Просто сидела на полу и гладила по темным волосам, вздрагивающей спине, напряженным плечам…